А Райнальд, дабы не дать опомниться своим оппонентам, коих здесь было немало, перешел в наступление. Теперь, продолжал он, пробил час навсегда покончить с еретиком Александром, врагом их величеств римского императора и короля Англии. Опираясь на союз с Англией, Вюрцбургский рейхстаг должен заявить о признании единственным законным папой Пасхалия III. Но чтобы и впредь это заявление оставалось нерушимым, каждый из присутствующих, и в первую очередь сам император, должен подтвердить его клятвой на Евангелии. Пусть император Фридрих теперь поклянется от своего имени, а также за своих сыновей и внуков, никогда не признавать другого папы, кроме Пасхалия III и его избранных в соответствии с каноническим правом преемников. Пусть все князья, обладающие правом избирать короля, заранее признают, что отныне не может быть королем Германии тот, кто не признает этой клятвы или откажется от нее. Кроме того, каждый должен принести эту присягу и за своих вассалов, которые в течение последующих шести недель обязаны повторить ее. Тот, кто откажется, будет обвинен в преступлении против императора и лишен лена.
Заседание пришлось прервать, дабы его участники смогли осмыслить внесенные Райнальдом предложения. Император созвал своих приближенных на совещание. Спустя некоторое время он появился и, держа руку на Евангелии, лично произнес слова присяги — редчайшее исключение из заведенного государями правила поручать другим присягать от их имени. Барбаросса поступил так не ради придания союзу с Генрихом II большей весомости, а чтобы помочь колеблющимся поскорее избавиться от своих сомнений. За ним последовали Генрих Лев, Райнальд Дассельский, английские послы и, наконец, все прочие. Правда, Эберхард Бамбергский сделал оговорку, что присяга действительна до тех пор, пока он находится на службе у императора. Вихман Магдебургский заявил, что будет свободен от принесенной присяги, как только откажется от своего архиепископства. Другими также были высказаны те или иные условия, но никто не смог покинуть зал прежде, чем присягнул и поставил свою подпись.
На этом Вюрцбургский рейхстаг закончил свою работу. Его участников принудили признать Пасхалия III под таким нажимом, по сравнению с которым меркли все предыдущие меры, принимавшиеся императором и его канцлером. В шесть недель, отведенных для приведения всех к присяге, невозможно было уложиться — если вообще было можно исполнить это предписание. Наиболее стойкие в своей приверженности Александру III покидали родину, вслед за цистерцианцами, изгнанными из Германии по распоряжению Барбароссы. Многие же из тех, кто давал присягу, были убеждены, что перед Богом она не имеет силы.
Александр III, внимательно следивший через своих агентов за действиями императора, в конце июня написал Людовику VII, что всё замышляемое Фридрихом против церкви обернется и против Франции. Он надеялся подтолкнуть французского короля к решительным действиям, однако после заключения договора между Империей и Англией не посмел долее оставаться в Нормандии, где не мог чувствовать себя в безопасности, а потому поспешил перебраться в Монпелье, чтобы при первой же благоприятной возможности возвратиться в Италию.
После проведения Вюрцбургского рейхстага главной заботой для Барбароссы стало закрепление достигнутых на нем результатов. Вместо бежавшего к Александру III Конрада архиепископом Майнцским по предложению императора был избран канцлер Кристиан фон Бух. Для Фридриха было очень важно, чтобы эту старейшую и авторитетнейшую в Германии епархию возглавил преданный ему человек. Для того чтобы придать ореол святости свершившемуся в Вюрцбурге, Карл Великий был объявлен святым покровителем этого города. Фридрих распорядился также восстановить в Нимвегене бывшую резиденцию Карла, тем самым еще раз выразив свое особое почтение к франкскому императору, своему кумиру. Так случилось, что императрица Беатрикс, повсюду сопровождавшая супруга, именно в Нимвегене ранней осенью 1165 года разрешилась от бремени, родив второго сына, ставшего впоследствии императором Генрихом VI и унаследовавшего в 1190 году королевский престол Германии. Рождению второго сына императора в резиденции Карла Великого придали символическое значение, а потому все помыслы Барбароссы теперь были направлены на то, чтобы поднять престиж Империи и авторитет императорской власти на высоту, на которой они находились при Карле.
Чтобы наглядно продемонстрировать это свое стремление, Фридрих решил канонизировать великого франка. Возможно, на эту идею его натолкнула совершенная незадолго перед тем Александром III канонизация англосаксонского короля Эдуарда Исповедника, в немалой степени способствовавшая укреплению власти Генриха II Плантагенета. Вознамерившись причислить Карла Великого к лику святых, Барбаросса стремился заявить о себе как о законном его преемнике, стоящем несравнимо выше Капетинга Людовика VII. Подобно тому как в свое время Карл объединил под собственной властью весь христианский Запад, теперь на роль объединителя претендовал император из династии Штауфенов. Для исполнения этого замысла Фридрих созвал на Рождество 1165 года в Ахене, где покоились останки Карла Великого, рейхстаг, участники которого высказались за провозглашение высокочтимого Каролинга святым. Собственно обряд канонизации был проведен 29 декабря в присутствии императора, многочисленных светских и духовных князей папой Пасхалием III — «во славу и хвалу Спасителя и на благо Римской империи». Это отвечало умонастроениям народа, в глазах которого новый святой становился покровителем Империи и самого императора Фридриха I. Авторитет Карла Великого был столь высок, что даже Александр III не осмелился оспорить эту канонизацию. Он лишь возразил, что подобным правом обладает он сам и его канонически избранные преемники. Мощи новопровозглашенного святого Карла переложили в специально изготовленный для этого мраморный саркофаг, над которым по указанию Барбароссы повесили огромный позолоченный светильник с двенадцатью картинами Небесного Иерусалима, и по сей день украшающий капеллу Святой Марии в Ахене.
ТРИУМФ И БОЖЬЯ КАРА
Большая политика не терпит затяжных пауз, и все помыслы Барбароссы опять были обращены к Италии, обстановка в которой стремительно менялась, настоятельно требуя его вмешательства. В ноябре 1165 года папа Александр III, совершив рискованное путешествие по морю, прибыл в Палермо, а оттуда благополучно добрался до Рима, воспользовавшись флотом и деньгами Вильгельма I Злого, правителя Сицилийского королевства. С римлянами удалось договориться, предварительно уладив многие спорные вопросы, прежде всего о составе Сената, фактически правившего в городе, который формально оставался вотчиной папы. Поскольку Александр возвратился не с пустыми руками, ему устроили в Риме триумфальную встречу. До тех пор пока не кончатся сицилийские деньги, он мог чувствовать себя в безопасности.
Впрочем, Александр III не терял времени попусту. Сразу же по прибытии на полуостров он стал душой всех заговоров и интриг, направленных против императора. В апреле 1166 года он назначил в уничтоженный Барбароссой и обреченный на вечное запустение Милан архиепископа — одного из своих несгибаемых соратников по имени Гальдини. Этот архиепископ официально не существовавшего города должен был готовить возвращение миланцев на родину и вдохновлять их на борьбу против немцев. Смелости Александру придавало и то, что его озабоченность, вызванная в свое время англо-германским союзным соглашением, быстро рассеялась. Генрих II под нажимом собственных епископов, грозивших открытым мятежом, осознал невозможность реализовать Вюрцбургские решения и аннулировал присягу, принесенную его уполномоченными. В собственное оправдание он привел довод, по своей нелепости граничивший с откровенной насмешкой над Барбароссой, заявив, что будто бы не знал об отлучении императора от церкви. Александр вновь мог рассчитывать на поддержку со стороны Франции и Англии одновременно.
Однако сицилийских денег, как и следовало ожидать, хватило не надолго. Александр понимал, что если не найдет способ пополнить свою казну, то в Риме ему не удержаться. Надежда на дополнительные денежные субсидии с Сицилии угасла после скоропостижной кончины ее правителя Вильгельма, наступившей в мае 1166 года. Ввиду малолетства его преемника, короля Вильгельма II, и слабости правившей от его имени матери, регентши Маргариты Наваррской, в королевстве начались смуты, делавшие невозможным оказание помощи Александру III. Но и в этом затруднении ему нежданно-негаданно выпал случай. Император Византии Мануил Комнин обратился к нему с невероятным по своей заманчивости предложением: пообещав предоставить огромную сумму денег, которая вызволила бы его из всех финансовых затруднений, он заявил о готовности подчинить ему греко-византийскую церковь, если тот
