бандитов и пьяниц, как обычно считалось.
Итак, Иван Васильевич хорошо знал несколько европейских языков, высоко ценил европейскую науку и культуру, царское самодержавие считал пережитком прошлого и был сторонником введения в России конституционного правления.
Впрочем, нам важно выяснить, как и в чём этот человек содействовал становлению характера своего сына Владимира, который писал через десять лет после смерти отца, умершего в 1884 году:
«Вспоминая своё детство, я ясно чувствую, как среди плохой среды, в какой шла жизнь нашей семьи, лишь влияние моего отца, инстинктивное уважение окружающими идеала учёного… и оставшиеся друзья из старого прошлого — московского и петербургского периода жизни отца — Е. М. Короленко, Левинсон, Ястежембицкий и др. — не дали мне уйти в совсем другую жизнь, что было так легко. И как-то сильно сознаёшь неясную, но глубокую связь такого общественного течения на ход жизни через детей, которые присматриваются и живут своей жизнью».
Владимир Иванович тоже будет устремлён к общественной жизни, к требованиям практики; никогда не смирится с любыми формами закабаления человека. Первое самостоятельное исследование гимназист Володя Вернадский посвятит положению славян в Австро-Венгрии.
Сыну профессора проще всего пойти по стопам отца, избрать его специальность. Однако «потребность самоусовершенствования» заставляет искать свои пути в жизни, не прельщаясь лёгкостью овладения профессией «по наследству». Внутреннее чувство подсказало Владимиру верное решение: испытывать сопротивление предмета, преодолевать трудности. Только так создается самобытный духовный облик.
…В 1850 году Иван Васильевич женился на девятнадцатилетней Марии Николаевне Шигаевой. У них родился сын, названный Николаем. Она беседовала с мужем о политэкономии и читала специальные журналы и книги; охотно вела домашнее хозяйство и сама воспитывала сына.
Иван Васильевич в 1857 году основал еженедельный «Экономический указатель», где помимо статистических таблиц печатались и статьи. Он предрекал грядущий крах общества, стремящегося к удовлетворению интересов лишь избранных: «Прямо или косвенно каждый поступательный шаг гиганта, называемого обществом, давит частные, отжившие свой век интересы, попавшиеся под его могучую ногу».
«Экономический указатель» не был революционным органом, но ясно намекал на необходимость решительных преобразований. В частности, была открыта дискуссия о судьбах крестьянской земельной общины.
В одной из своих статей И. В. Вернадский написал, что крестьяне скрывают свои деньги — звонкую монету — от чиновников и помещиков. После отмены крепостного права эти деньги будут пущены в оборот, и промышленность получит не менее пятидесяти миллионов серебром.
На это отозвался сатирический журнал «Гудок»: мол, простолюдинам незачем прятать деньги, ибо «по сундукам и карманам их никто не лазит». Но И. В. Вернадский агитировал за освобождение крестьян, пытаясь убедить правительство в экономической выгодности подобного мероприятия.
Дом профессора Вернадского был открыт для людей, имеющих самые разные взгляды на жизнь и будущее России. Одно время у него жили начинающий писатель Николай Лесков и молодой невзрачный чиновник Ничипоренко. Последний с горячностью доказывал необходимость скорейшей революции в России. Коренастый Лесков, посмеиваясь, урезонивал приятеля и предсказывал ему печальную судьбу.
Так и вышло. Ничипоренко умер в заключении, в Петропавловской крепости, на долгих допросах рассказав о тайной организации «Земля и воля», к которой принадлежал, и о встречах с Иваном Васильевичем Вернадским и Николаем Лесковым.
Бывал у Вернадского и скромный юноша Артур Бенни, полуполяк-полуангличанин, приехавший в Россию участвовать в революции. Местной жизни он не знал, испытывая жестокие лишения во многом по вине своего друга Ничипоренко; пробовал сотрудничать в разных газетах (в том числе и в «Экономическом указателе») и был выдворен из страны. Позже он вступил в отряд гарибальдийцев и погиб в войне за освобождение Италии.
В 1861 году министром внутренних дел был назначен бывший губернатор Курляндии П. А. Валуев. Он считал, что следует обновить формы правления России и ориентироваться на конституционную монархию. В общем, это были примерно те же взгляды, что у Ивана Вернадского. Министр поручил ему составить проект о введении подоходного налога на дворян, избавленных от налогов, в то время как министр финансов предлагал увеличить подушную подать с крестьян.
Тогда же Иван Васильевич опубликовал в газете «Северная почта» статью об истории введения подоходного налога в разных странах Европы. И хотя он не делал никаких выводов относительно России, было совершенно ясно, что и для Отечества настает пора вводить экономические новшества.
Казалось бы, речь идет о частной проблеме. Да и налог на дворян предполагался небольшим. Но в ответ на ущемление своих экономических прав дворяне требовали предоставления им большей свободы в управлении государством: ежели, мол, с нас деньги берут, то нам надо хорошо знать, как их расходуют, влиять на правительство. Значит, надо было урезать неограниченную власть монарха.
И Валуев, и Вернадский были уверены, что иного пути для страны не остается: либо перемены «законным путем», либо революция. Министр внутренних дел писал Александру II: «Меньшинство гражданских чинов и войско суть ныне единственные силы, на которые правительство может вполне опереться». Царь пометил на полях: «Грустная истина».
Такова уж была Россия. Закон о подоходном налоге был принят… лишь в апреле 1916 года, спустя полвека после проекта, за год до свержения царизма.
… В 1862 году, через два года после смерти Марии Николаевны, Иван Васильевич женился на её кузине — Анне Петровне Константинович. Её семья принадлежала к старшинским помещичьим семьям, построившим своё благосостояние на праве держать шинок и на покупке крепостных.
Родной дядя Анны Петровны, Н. И. Гулак, был демократически настроенным членом Кирилло- Мефодиевского общества, к которому принадлежал и Шевченко. Гулак был посажен за свою тайную деятельность в тюрьму, а затем выслан из пределов Украины. Ничего более интересного об этом семействе не известно.
А вот сыну Анны Петровны и Ивана Васильевича Вернадских суждена была всемирная слава.
Гены и гении
Почему некоторые люди наделены острым умом, тонкой интуицией, вдохновением? Это особый дар, унаследованный от предков примерно так же, как наследуются дедушкин нос, мамины глаза? Результат упорного труда? Игра случая, поднимающего кого-то выше других, подобно волне, которая одного захлёстывает, а другого подбрасывает вверх? Или сочетание всех этих факторов определяет гениальность?
О юных талантах известно немало. Пятилетние дети способны прекрасно играть на музыкальных инструментах, а то и сочинять музыку, рисовать, изучать иностранные языки. Правда, одарённые дети редко становятся выдающимися людьми.
А как быть с теми творцами, кто не отличался с детства необычайными способностями и у которых не было особых условий для проявления гениальности? Пожалуй, именно их следует считать великими людьми.
Такой человек трудится наперекор судьбе, мучительно превозмогая свои врождённые и приобретённые недостатки. Он сохраняет в своей душе те чудесные искры творческих устремлений, которые позже сможет превратить в яркий свет. Он добивается от себя наивысшего напряжения сил, разума, воли: одновременно творец и творение, создатель самого себя.
Генетические дефекты передаются по наследству. Это факт. Вот если бы так же передавались знания, ум, совесть, честь, талант!..
Увы, среди многочисленных потомков Пушкина, Ломоносова и других гениев не встретишь им соразмерных личностей. Один уже этот бесспорный факт показывает, что генетика имеет лишь косвенное
