Девочки с удивлением оглядываются. И в самом деле, в чуланчике не то отделение сорабкопа, не то продуктовый склад. На полках стоят большие миски с яйцами, кусками сала и масла. С потолка свисают жирные окорока, битая дичь. Что за чудеса! В дверях Катя и Инка застревают. Липа хохочет. Так они и вкатываются все вместе в большую комнату с низким потолком. Стены комнаты увешаны дешёвыми ковриками, а в углу висят иконы.
За квадратным столом сидят две женщины: одна — толстая, с лоснящимся лицом, другая худая, с жадными раскосыми глазами, похожая на татарку. Толстуха положила на стол руку, мясистой ладонью вверх, а раскосая что-то внимательно рассматривает на этой ладони.
— Здравствуйте! — весело поздоровалась Липа. Но ей не ответили. А раскосая, по-видимому, это и есть хозяйка дома, окинула детей быстрым и недружелюбным взглядом.
— Садитесь, если уж пришли, — поджав губы, сказала Вера, указав на скамью под окном. Девочки уселись, а Черепок продолжал стоять. Собственно говоря, можно было бы попрощаться и уйти. Вера не больна. Принимают ребят не слишком радушно. Но что-то мешает им встать и уйти.
— Вот что я тебе скажу, милая, — говорит хозяйка, не отрывая глаз от ладони толстой гостьи. — Он был в тебя влюблённый… Я это вижу. Но стала на вашей дороги брунетка…
Она вопросительно смотрит на толстуху.
— Брунетка… чистая брунетка, — грустно подтверждает та.
А хозяйка продолжает:
— И сейчас у него с этой брунеткой любовь. Это я тоже вижу.
— Что же мне делать? — глаза женщины краснеют, слёзы текут по носу и по подбородку. — Помоги мне, Марфочка. Ничего для тебя не пожалею… — И она берётся за кошёлку, стоящую на полу.
— Да не реви ты, дура, — обрывает её хозяйка. — Что там у тебя в корзине? Покажи.
Обе женщины приподняли корзину, поставили её на стол.
— Пять десятков яиц клади… Сала кило, — повелительно произнесла Марфа.
Толстуха поспешно достала из кошёлки яйца, сало.
— Бери, Марфочка. Я — добрая.
— И материи три метра.
— Нет у меня материи, я могу тебе мёду заместо материи дать.
На столе появился высокий глиняный кувшин с мёдом.
— Ну, добре. Так и быть. Помогу тебе. Пойду посоветуюсь. — Марфа отошла в угол, стала перед большой иконой.
— Сейчас она будет с ним собеседовать, — шепнул на ухо Инке Черепок.
— А почему у бога меч? — удивилась Инка.
— Это, детка, не бог, — услыхав Инкин вопрос, наставительно произнесла толстуха. — Это архистратиг Михаил.
Между тем Марфа кончила беседу с архистратигом Михаилом, достала из буфета скляночку и протянула её женщине.
— Пей это зелье. И вернётся он к тебе. Не сразу, конечно, погодя. Потерпи малость.
— А как пить, натощак?
— Натощак, натощак. Собирайся, а то на поезд опоздаешь.
Она бесцеремонно подтолкнула свою клиентку к выходу. И только за ней закрылись двери, Марфа набросилась на дочку.
— Какого чёрта расселась? Свиней покормила?
— Покормила… — еле слышно ответила Вера.
— На неё, что ли, пришли жаловаться? — Раскосые глазки «собеседницы бога» вспыхнули. — Я знаю, она лодырька.
— Ничего подобного, — возмутилась Инка. — Мы думали, Вера больна, и пришли её проведать.
— И она совсем не лодырька, — вмешался Черепок. — Вот я лодырь…
— Долго вы тут будете тары-бары разводить? Посидели — и довольно, — рассердилась Марфа. — До свиданьица.
Инка обиженно пожала плечами.
— Идёмте, ребята.
Но в это время в двери кто-то дважды постучал, и в комнату вошёл парень в кепке, в синем костюме.
— Собеседница бога, Марфа, здесь живёт? — Он улыбнулся, а глаза его между тем смотрели строго и внимательно:
— Вы будете Марфа?
Парень, не ожидая приглашения, сел за стол и весело проговорил:
— Влюблён. Покоя не нахожу.
Он протянул Марфе руку — крепкую, широкую.
— Посмотрите, уважаемая, и скажите, что ожидает меня в будущем.
Марфа своей рукой легонько отодвинула его руку, хитрые зрачки раскосых глаз беспокойно забегали.
— Что, не хотите мне помочь? — удивился парень. — Ведь я заплачу, сколько полагается.
— А я мужчинам и партейным не помогаю, — надменно проговорила Марфа.
— С чего вы взяли, что я партейный, тётенька? Да я же по-хорошему к вам. Случай такой… Знакомая посоветовала к вам обратиться.
Парень оглянулся, остановил взгляд на архистратиге Михаиле с мечом и перекрестился.
— Вот вам крест… Верный человек меня к вам прислал. — Он вынул из кармана червонец, положил его на стол.
— Ну, давай руку, — смягчилась Марфа.
— Она тибе тоже любить. Только не хочет виду показывать.
— Вы правду говорите, тётенька? Вот обрадовали! — Парень улыбается, и улыбка у него ясная, а глаза всё такие же строгие и внимательные. Глаза медленно ощупывают стены, пол, потолок и задерживаются на маленькой дверце, прикрытой старенькой портьерой. Марфа между тем продолжает предсказания:
— Только не судьба тебе с этой женщиной жизнь строить. Судьба тебе выходит жениться через два года и девять месяцев на другой.
— Не хочу я на другой… Не будет у меня никакой другой, — сердито проговорил парень и поднялся из-за стола, расправив широкие плечи. — Ну погадала, спасибочко.
Он ушёл, даже не взглянув на ребят.
И только он вышел, маленькая дверца, прикрытая портьерой, распахнулась, и на пороге появилась высокая женщина в чёрном платье. У неё круглое лицо, на подбородке ямочка, а на лбу шрам.
— Верка! Принеси бутылку лимонада! — она протянула Вере рубль. — А это кто такие?
— А, вы ещё здесь? Ещё не ушли? — набросилась на ребят Марфа. — Верка, воду поставь, стирать будешь. И платье сыми — расфрантилась!
— Сейчас… — не поднимая головы, тихо сказала Вера.
Один за другим ребята вышли из дому. Не знали они и не догадывались о том, что из окошка чуланчика смотрит на них Вера.
Некоторое время дети шли молча. Черепок первый нарушил молчание:
— Ёлки-палки, ну и собеседница! Да это же ведьма настоящая!
— А парень ушёл недовольный, — заметила Липа. — Ещё бы, целый червонец дал, а она ему неприятную судьбу предсказала.
Против обыкновения Липа не смешит товарищей. Липа озадачена.
— Странно, — говорит она. — Такой симпатичный парень и верит гадалкам!
Инка молчит. Она думает, напряжённо думает. Ну, откуда знает она эту женщину в чёрном? Где она
