почувствовал.
- Да уж, точно необычный. Корвус был нашей последней надеждой, но не единственной. Мы и тысячу лет назад знали, когда должен наступить момент, чтобы можно было забрать камень. У нас было подготовлено несколько человек. Многие к тому времени жили в Галлии, и один имел доступ к херускам. Мы им подкинули ребенка. Представляешь, как мы были расстроены и озадачены, когда наши люди один за другим стали умирать. Тот ребенок стал юношей и однажды его нашли в лесу, где его доедали звери. Решили что неудачный случай на охоте. Еще несколько человек один за другим умерли, или были убиты в других странах. Последний, умер год назад в Египте. Пару раз я слышал упоминания о человеке со шрамом. Думали, просто случайность, не знаю как у вас, а здесь шрамы на лице носит каждый четвертый, а где и третий.
- Но все равно, гибель такого количества специально отобранных вами людей вряд ли могла быть случайной, вы должны были обратить на это внимание - удивился Буховцев.
- Внимание мы конечно обратили, но слишком много необычного связано со всем этим делом, что мы могли думать, да и сейчас думаем насчет чего угодно.
- Вы подумали, что вам мешает камень? - высказал Валерий внезапно пришедшую ему в голову мысль.
Сотер хмыкнул.
- Да Корвусу до тебя далеко. Я думаю, камень не стал бы убивать невройцев, иначе как он сможет войти в мир, но он мог бы создать помехи, например, чтобы попасть в руки определенного невройца. А там .... Ты не представляешь, как сложно выпутаться из таких искусственно организованных, обстоятельств.
- Так камень может организовывать обстоятельства?
Сотер кивнул.
- Ему это по силам.
- А что такого в невройцах? Мне говорили, что камень чувствует их кровь.
- Я не знаю, что он чувствует. Думаю, вряд ли кровь, у вас что-то есть в пацере, в вашем общении с миром, возможно, ему нужно это.
- Ты не знаешь, кто этот человек со шрамом?
- Нет, не знаю. Шрам все-таки примета. Любой из нас может их навести, или свести. Если он оставил шрам, то только по какой-то веской причине. Или этот шрам из тех, которые свести нельзя и они будут проявляться, какое бы ты обличие не принимал. Я знал лишь одного такого, но точно известно, что он погиб, много лет назад - помолчал немного, продолжил - Да, Марк. Запомни Валерий, не могу выговорить твоего имени, теперь тебя зовут Марком. Запомни это. Ты мне задал задачу. Но это ничего - он толи улыбнулся, толи ухмыльнулся - Если говорить честно, когда я ехал сюда, у меня на душе было темнее, чем в царстве Аида. Корвус был нашей последней надеждой, а у нас никто не понимал, что происходит. Теперь мы начинаем кое-что понимать, и кое-что знаем, а значит, не все так плохо. Божественная фортуна открывает нам свое светлое лицо. А теперь, я думаю, нам нужно, скорее убираться отсюда, поэтому, пойдем спать. Корабль отправиться завтра, рано утром. Обо всем остальном поговорим по дороге.
Они не спеша шли к дому Леонида. Было уже почти темно, но на площади гулял какой-то народ. Люди в хитонах и плащах зажигали по углам площади и около пирса своеобразные факелы из чанов наполненых пропитанной маслом паклей. Рядом ходили толи стражники, толи воины. Выглядели они так, как их изображали в будущем. Гривастые шлемы с наланитниками и легкий кожаный доспех поверх короткого хитона. Когда подошли к дому, то увидели, что Леонид ждет их у порога.
Корабль отплыл рано утром, часов в восемь, девять судя потому как высоко стояло солнце. Пока Валерий спал, а потом завтракал, Сотер успел принести жертвы в храме Посейдона, загрузить свой кораблик и пришел к Буховцеву, когда тот одевался. Валерий укладывал свое нехитрое имущество, состоящее в основном из вещей, переданных ему Леонидом.
- Собрался? Нам нужно торопиться. Я хочу отплыть, пока сюда не подошли другие суда, чтобы о тебе знало как можно меньше людей.
Потом мельком осмотрел Буховцева, его вещи.
- Пошли. Простимся с Леонидом. Все остальное ждет тебя на корабле.
С Леонидом они простились коротко. Сотер что-то говорил по-гречески, Леонид кивал.
- Доброго вам пути. Пусть Посейдон и Гермес помогают вам, а Борей надувает ваш парус - пожелал он с вежливой улыбкой. Они кивнули, и отправились в порт.
С тех пор прошло уже более трех суток, и Валерий все еще никак не мог освоиться с жизнью на корабле. Когда они с Диогеном пришли в порт, все уже было готово к отплытию. Кинули вещи, и корабль, маневрируя веслами покинул причал. Тридцать человек под окрики капитана налегли на весла, и постепенно городок удалялся. С моря он был уже виден серо-розовым в белесой дымке пятном. Издали были видны очертания храмов и низкие крыши домов Пситирии, крытые странной серовато-коричневой похожей на створку устрицы черепицей. Интересное место, и интересно где оно находится, и что теперь на этом месте в его времени. Может какая-нибудь деревня, может город, например, Одесса, а может вообще ничего. Хотя Одесса вряд-ли. Как понял Буховцев, они были где-то на берегу Днепровского лимана. Постепенно Пситирия, а затем и весь берег скрылись из виду и вокруг, куда ни глянь, было различных оттенков густой синевы море. Часть команды уселась под навесом отдыхать, остальные гребцы взяли ровный, неторопливый темп и корабль ходко заскользил по волнам. Периодически они меняли друг друга, и скорость хода оставалась равномерной. Валерий все это время просидел у борта, привыкая к новым для себя ощущениям. Солнце пекло немилосердно и если бы не охлаждающая близость воды, он наверное тоже пополз бы под навес или под палубу. Вода же была близко. Иногда кораблик накренялся так, что море можно было достать рукой, сквозь воду было видно, как за ними следовала различная морская живность.
Встречный ветер постепенно убывал, и когда солнце перевалило через полдень, совсем куда-то пропал. На море воцарился почти что штиль, и настало время обеда, вернее перекуса, поскольку еда, которой обедали моряки, была остатками завтрака. Появился Сотер, до этого спавший в небольшом кубрике под палубой. В руках кувшин вина, разбавленного, как потом понял Валерий и несколько лепешек. В глиняной миске куски сыра. Они молча пообедали.
- Нет ветра - Буховцев показал на повисший парус.
- Здесь всегда так. Утром и днем ветер дует с моря. Вечером и ночью с берега. В полдень бывает затишье. Так и плаваем. Настоящий борей здесь бывает редко - потом помолчал - а как плавают у вас?
Валерий призадумался. Рассказывать Сотеру или нет? Вообще-то он никаких правил не нарушал, а вопросы Диогена скорее всего обычное любопытство. Однако, если это войдет в правило ему грозит до конца путешествия трепать языком, а не слушать самому и поглощать информацию. Ладно, в конце - концов, всегда можно замолчать если что-то пойдет не так.
- У нас плавают железные корабли. Большие корабли - он прикинул - есть корабли раз в сто больше чем этот. Есть и еще больше. Они ходят не под парусом, их двигает двигатель, поэтому им нет нужды ловить ветер, и это море они прошли бы напрямую до противоположного берега.
Сотер помолчал немного.
- Наверное на таких кораблях поместится целый город, и где вы берете столько железа?
- Бывает, что и город. Есть такие корабли, их называют круизные лайнеры. Моряков и пассажиров там как раз на небольшой городок. А железа много на Земле. Просто здесь пока его не умеют добывать - ответил Буховцев и про себя отметил, что устройство кораблей и двигателя и то что железо плавает Сотера особо не заинтересовало. Не заинтересовали и особенности навигации будущего.
Диоген взял подбородок в кулак, потер его. Было видно, что хотел еще о чем-то спросить, но передумал. Тем временем моряки закончили обед, снова сели за весла и корабль начал не спеша набирать ход. Мерно отстукивал ритм барабан, гребцы слажено гребли и судно покачиваясь на волнах шло вперед. Валерий с Диогеном пересели на корму и глядя на синеву моря и неба, разделенную дугой горизонта не спеша вели беседу. Сотер рассказывал ему о своей торговле, корабле на котором они плыли, и вообще об
