корабль пристал к молу № 88, к удивлению полицейских агентов, оба они неожиданно покинули Манхэттен и кружным путем, через Монреаль и Женеву, вернулись в Париж. «Ситроен» вместе с другими автомобилями был выгружен в нью-йоркском порту. Весь мол просматривался полицией. Тщетно. За покинутым автомобилем никто не явился. Ожидание затягивалось. Спустя два дня полицейские, потеряв терпение, ночью оттащили машину на пустой склад. С ловкостью, приобретенной долгой практикой, механики из полицейского управления разобрали ее на части.
Героин находили всюду: в особых тайниках под передним и задним сиденьями, в металлическом отсеке для запасной шины. Истинный клад скрывался в объемистой канистре для бензина. Несмотря на ее необычные размеры, залить туда больше десяти литров не удалось. Остальное пространство было заполнено героином.
На рассвете механики поспешно привели выпотрошенную машину в порядок, а таможенники тем временем подсчитали добычу. С первого же взгляда они поняли, что имеют дело не с любителями, а с профессионалами. Перед ними лежало 224 пакетика — по фунту белого порошка в каждом. Больше центнера героина. Конфискованный груз стоил больше, чем британская королевская корона со всеми ее рубинами и алмазами. При розничной продаже на нем можно было заработать 22,5 миллиона долларов.
Утром серый «ситроен» стоял на прежнем месте. Но, увы, он никого не заинтересовал, и через несколько дней таможенникам пришлось признать свое поражение. Капкан защелкнулся впустую. Полиция так и не узнала, кто предупредил главарей мафии, которой предназначался груз. Не исключено, что это был кто-нибудь из самых же стражей закона.
Потерпев неудачу, французская полиция попыталась изъять хотя бы европейскую часть цепочки: арестовала Жака Боске и его приятелей. Состоятельный предприниматель, по неофициальным сведениям занимавший видное место в корсиканском преступном мире, во время допроса был необычайно разговорчив и сообщил, что в течение трех лет помог перевезти в Соединенные Штаты 900 килограммов героина. Этого достаточно, чтобы на четыре-шесть месяцев обеспечить товаром весь американский рынок.
Вопреки доказательствам корсиканец и его сообщники выпутались из неприятной истории довольно легко. По французским законам еще в 1970 году суд мог приговорить торговца одурманивающими ядами не более чем на пять лет. Такое наказание при столь значительных доходах скорее походило на поощрение.
Если бы кто-нибудь задумал написать сценарий фильма «Случай с серым ситроеном», достаточно было изменить имена главных действующих лиц и добавить выразительно обрисованные портреты стражей закона, обремененных повседневными человеческими заботами: они могут быть влюблены, могут выращивать тюльпаны, мучаться сомнениями в верности жены или, наоборот, покушаться на верность чужой жены…
Для вящей напряженности сюжета можно ввести подкупленного таможенника или полицейского. В заключительной сцене, после дикой погони со стрельбой, преступники удирают. (На случай, если мы захотим отснять вторую серию, где наконец восторжествует справедливость.)
Не правда ли, сюжет показался вам знакомым? Ну конечно же, он послужил основой для приключенческого фильма «Французский связной». Всю Францию взбудоражила история Анжельвена. Жак Анжельвен был не какой-нибудь неизвестный моряк, а телевизионная звезда, прославленный комментатор и любимец телезрителей. Выдающаяся личность! Телезрители отказывались верить, что их любимец опустился до столь презренного занятия, как контрабанда наркотиками, и упрямо твердили об интригах и клевете. Смолкнуть их заставили лишь подробный отчет полиции, больше похожий на киносценарий, а также фотографии «бьюика» Анжельвена.
Агенты федеральной полиции начали следить за удивительным путешествием этой машины еще во Франции. На палубу корабля «Соединенные Штаты» машину препроводил корсиканец Франсис Скаглиа. Убедившись, что лак при погрузке не поцарапан, он выехал из Гавра в Париж, сел в самолет и направился в Нью-Йорк, чтобы там не менее заботливо проследить за выгрузкой драгоценного автомобиля.
Тем временем на американскую землю прибыл Анжельвен; он организовал пресс-конференцию журналистов, ознакомил их с программой своего турне, а затем, сопровождаемый фоторепортерами, сел за Руль и отправился в отель «Уолдорф», где для него были сняты апартаменты. А пока он принимал душ, возле его машины оказался американец итальянского происхождения Паскуале Фука. Ему не пришлось открывать дверцу ни отверткой, ни отмычкой. Сунув руку в карман, он достал ключи, отпер дверцу и преспокойно уехал со стоянки, точно это была его собственная машина. Агенты федеральной полиции осторожно следовали за ним. В гараже в районе Бронкса, не заметив слежки, он снял с машины номер, включил автогенный аппарат и вырезал вмурованный за бампером контрабандный груз. При виде направленных на него револьверов Паскуале Фука предпочел поднять руки. Точно так же вскоре поступил и сам популярный телекомментатор.
Жак Анжельвен сумел извлечь пользу даже из пятилетней отсидки в местах заключения: когда его выпустили, он издал книгу «Мои американские тюрьмы». Однако на телеэкран не вернулся. Обществу требовались новые идолы: старый мастер шоу уже никого не интересовал.
Миллионы зрителей, затаив дыхание следившие за схваткой блюстителей закона с контрабандистами в фильме «Французский связной», не знали, что слава марсельского преступного мира уже меркнет.
После смерти Антуана Герини французские гангстеры перестали придерживаться неписаного закона, согласно которому героин, производимый в окрестностях Марселя, отправлялся только за океан. Французские наркоманы тоже нуждались в наркотиках, и корсиканцы не совладали с искушением. Тогда правительство, встревоженное растущей волной преступности, предприняло ряд жестких мер. Правовые органы — в отличие от того, как это было в Соединенных Штатах, — поддержали правительство. Осуждение Бартелеми Герини и его сообщников на многолетнее тюремное заключение — причем отнюдь не за убийство, а за то, что они представляли для общества серьезную угрозу, — перестало быть исключением.
Изменились и условия на Ближнем Востоке.
В Средиземноморье в 40-е годы торговлю наркотиками держала в своих руках сицилийская мафия, в середине 50-х ее вытеснили более предприимчивые корсиканцы, но и они в конце 60-х начали терять почву под ногами. В Ливане все чаще стреляли. На равнинах турецкой Анатолии агенты спецслужб рыскали в поисках маковых полей. А без мака опий-сырец производить невозможно. Когда же поход против наркотиков начался и в Иране, еще одном крупном их поставщике, значение Ближнего Востока, а следовательно, и Марселя резко упало.
На сцене появился «золотой треугольник» — гористый край на территории Таиланда, Лаоса и Бирмы.
Настало время отложить в сторону книги и соприкоснуться с людьми из плоти и крови. Мне уже надоело наблюдать за всем из своего кресла, вдали от опасных мест. Писать, опираясь лишь на чужой опыт, — все равно что строить дом из досок и бревен, подобранных среди развалин. Разумеется, такой дом можно построить, но чего-то в нем всегда будет не хватать.
Город падших ангелов
В 4 часа утра в бангкокский экспресс, отправлявшийся из малайского города Баттеруэрта, набились десятки деревенских жителей. Они заняли вагоны второго класса, протиснулись в проходы, завалили их корзинами и узлами и тут же принялись чистить крутые яйца и бананы. За час благопристойный международный экспресс превратился в беззаботный, шумный Таиланд.
Новые пассажиры с первого взгляда отличались от хрупких малайцев более приземистыми фигурами. Исчезли белые и черные шапочки почтенных мужей, совершивших паломничество в Мекку и получивших право носить титул «хаджи», их постепенно вытеснили шафрановые одеяния буддийских монахов. Крестьяне постарались втянуть в общую беседу и иностранца, но, увы, быстро убедились в том, что он не
