Родя махнул рукой.
— Ладно. По самолетам…
И замурлыкал:
…Виктор и Родя летели над польской землей. Самолеты шли на большой высоте, оставляя за собой тающий в синеве кружевной след бензиновой гари: Виктор — впереди, Родя, прикрывая друга, — позади.
Бездонное небо, как синяя пучина, втягивало их. Внизу еле проступали сквозь текучую мглу контуры лесов, городков, тонкие, как волоски, переплетения дорог.
Виктор привычно и спокойно поглядывал по сторонам и вниз, изредка подавая Роде тихую лаконичную команду. Он следил не только за небом, ища глазами привычные крестообразные фигурки «мессершмиттов» и «юнкерсов», но и старался не упустить на земле ни одной детали и в точности выполнить задание командующего фронтом.
Над Вислой он приказал Роде: «Снижаюсь! Следи!»
И пошел чуть ли не бреющим полетом. Родя не отставал от него, строго придерживаясь той же высоты и следуя всем движениям ведущего.
Задание, как всегда, казалось Виктору легким, и он шел на него без всякой заботы о том, что его не удастся выполнить. Им было приказано не ввязываться в воздушный бой и немедленно уходить на аэродром.
Висла выстилалась матово-серебряной лентой. Неторопливая, спокойная, всегда мутная Висла! Сколько видела она всяких войн, кто только не переходил по ее мостам на восточную сторону, не переплывал через ее желтоватые воды… И все они были биты. Биты будут и гитлеровские орды!
Виктор отсчитывал уже изученные ориентиры, следил за извилинами реки. Он летал здесь не раз. Польские села, шпили костелов, обветшалые замки старинных воевод мелькали под ним…
А вот и переправа, за ней — другая… Видно, как переправляются по ней советские войска. Виктор и Родя летели все дальше, вдоль Вислы, то забираясь ввысь, то вновь снижаясь над желтой печальной равниной. И вдруг внизу встало длинное пыльное облако. Из него проступали какие-то черточки и точки, словно грачиные стаи рассыпались всюду.
Виктор всмотрелся… Черные сочленения танковой колонны подступали к самой Висле… Так и есть! Немцы! Ориентиры сходятся. Это и есть то самое предполагаемое место скопления техники и людской силы врага… Немцы, повидимому, торопились еще с ночи навести здесь скрытую переправу, готовясь ударить советским армиям во фланг… Все ясно! Это был тот, самый квадрат, который поручалось проверить Виктору и Роде.
Все! Задание как будто выполнено. Надо возвращаться на аэродром… Остается только пролететь раза два бреющим полетом над местом переправы и прикинуть на глаз численность вражеских войск…
Виктор, а за ним Родя с вихревой скоростью спикировали на переправу; развернувшись, пронеслись бреющим полетом над самыми головами ошеломленных внезапным появлением советских истребителей немцев… Виктор со смешанным чувством злорадства и изумления видел, как враги разбегались от переправы и залегали в складках местности.
Судя по всему, зенитные пулеметы неистовствовали, пытаясь взять отчаянных советских летчиков на прицел, но Виктор и Родя с такой быстротой пронеслись над берегом, что поразить их было почти невозможно.
Виктор по опыту знал это и умело ускользал от огня.
— Обстрелять колонну! — обычным голосом скомандовал он. Пушечные и пулеметные очереди обрушились на фашистскую пехоту.
Виктора обуяла злость и нетерпение. Он опять скомандовал:
— Повторить атаку!
Набрав высоту, истребители сделали новый заход… И, как обычно, Виктор почувствовал предельное напряжение сил, увидев внизу растущую с каждой долей секунды уткнувшуюся в берег цепь вражеских танков и разрозненные группы пехоты.
Он дал новую очередь сначала из пушки, потом сразу из двух пулеметов… То же самое проделал и Родя…
Пронесясь еще раз над самыми головами поверженных на землю неприятельских солдат, Виктор и Родя взвились в небо.
Виктор уже передавал на пункт наведения:
«Квадрат номер… Берег Вислы… Переправа… Не менее двух дивизий войск противника… Свыше ста танков… Посылайте штурмовики…»
И вдруг над головой Виктора возник крест «мессершмитта»… Виктор мгновенно вывернулся из-под него, сделал боевой разворот и огляделся. Советских летчиков оцепляли штук десять фашистских истребителей. Первым желанием Виктора было, несмотря на значительное численное превосходство врага, скомандовать: «Отбить атаку!» Но, вспомнив приказ командования, он сказал Роде:
— В бой не ввязываться! Уходить!
Но было уже поздно: «мессершмитты» с двух сторон устремились на Виктора и Родю.
Виктор сделал попытку прорваться сквозь плотный строй немцев, устремился на мчавшийся на него самолет. С точностью снаряда, летящего в мишень, он, не отклоняясь в сторону ни на один метр, направил свой страшный полет прямо в лоб немцу. Безрассудно храбрый Родя, два раза вывернувшись из-под огня, старался не потерять из виду друга, на полном газе летел за ним…
Виктор видел перед собой темный кружок носовой части несущегося на него веретенообразного вражеского истребителя. Немец, очевидно, был тоже не из робких и намеревался испытать нервы советского летчика. На лобовую атаку редко решаются даже самые отчаянные пилоты. Если не уступит один другому — столкновение, смерть, не выдержит кто-нибудь, начнет круто уходить вверх — противник в одно мгновение воспользуется этим и, увидев перед собой брюхо встречного самолета, не замедлит всадить в него пушечную или пулеметную очередь. В лобовом поединке мог победить только тот, у кого оказывались крепче нервы и хватало выдержки…
Виктор и немец неслись друг на друга. Между вертким, как голубок, «Лавочкиным» и длинным, как стрела, «мессершмиттом» расстояние уменьшалось с каждым мгновением… Кто крепче, кто сильнее?
Виктор до боли сцепил зубы…
Все равно! Все равно!
— Врешь, паскуда! Не сверну! — крикнул он, и этот страшный крик услышал в шлемофоне Родя.
Еще мгновение — и самолеты столкнутся и разлетятся в щепки…
Виктор нажимает гашетку пушки, чтобы выпустить в лоб фашиста единственно возможную в таком положении очередь. И в эту долю секунды немец не выдерживает и уходит вверх. Виктор инстинктивно ловит в прицел желтое днище «мессершмитта», выпускает мгновенно трассу снарядов. «Мессер», кувыркаясь, летит на землю, охваченный дымом.
А где же Родя? Друг ты мой неразлучный! Родя тем временем оборонялся от целой стаи «мессершмиттов» и, сам нападая, каждый раз вывертывался, как ласточка из стаи коршунов, уводил врагов все дальше и дальше.
Забыв обо всем, о своей жизни, о смертельной опасности, о приказе не принимать боя, Виктор устремился на выручку друга…
Он сразу же повис на хвосте фашистского истребителя, пытавшегося расстрелять Родю, но «мессершмитт» выскользнул и ушел. Виктору самому пришлось задержаться на несколько секунд и
