ресницы, и по номеру пронесся легкий сквозняк, с кончика палочки стекли искры, углы комнаты замерцали, показывая, что с этого момента здесь можно хоть на голове стоять… Но лучше на локтях и коленях.
- Очень хорошо, - хрипло сказал Гарри, потянувшись к пуговицам рубашки. - Теперь можно и раздеться.
* * *
Скорпиус не столько помогал, сколько мешал, тесно прижимаясь, осыпая любовника жадными поцелуями.
- Я скучал, так скучал, - бормотал он, оседлав колени Гарри и размазывая выступившую на головке смазку по совершенно новым, не разношенным еще джинсам с каждым движением.
- Я тоже, волчок, - Гарри, задыхаясь, опрокинулся на кровать, и в четыре руки они все-таки справились с его джинсами и трусами. - Погоди, не запрыгивай…
Член стоял, как менгир Стоунхенджа, но сегодня ритуальные пляски будут устраиваться не на нем и не вокруг него.
- Да-да, смазка… сейчас, секундочку, - Скорпиус заскулил от нетерпения и потянулся к лежащей на столе палочке.
- Примени очищающее и смазывающее, - скомандовал Гарри, - не к себе. Ко мне.
Волчок замер, приоткрыв рот от удивления. Качнулся, навис над партнером, заполоняя мир распахнутыми во всю ширь глазищами. Гарри утонул в серой радужке и прильнул к раскрытым губам поцелуем, вбирая то, что Скорпиус мог ему дать.
Летнее утро, золотом струящееся меж пальцев.
Короткие ночи, когда утренняя зорька целуется с вечерней.
Неуловимое время, растягивающееся до бесконечности, когда Гарри проводил его с другими, и срывающееся в галоп, стоило только остаться наедине друг с другом.
Погоню за тем, что не догнать.
Вечный двигатель, вечную молодость.
То, о чем столько лет поет Селестина Уорбек, - бабочек в животе, умирающих быстрее, чем вянут сорванные эдельвейсы.
То, чего в своей молодости Гарри испытать не довелось.
* * *
- А ты часто был.., - волчок, прислонившийся лбом к подбородку аврора, на мгновение замялся. - Снизу?
- Пока не был, - Гарри запустил руку в мягкие волосы, заставляя Скорпиуса приподнять лицо. - Но собираюсь.
Он лизнул щеку со смешным розовым отпечатком, оставшимся от подушки, пощекотал губами ресницы, поцеловал родинку над бровью. Это лицо стало для него таким родным, что сердце словно сжимали в тисках при одном взгляде.
- Как ты хочешь? - судорожно сглотнув, спросил Скорпиус. - Как мы будем… ты на спине, боку или…
- Или, - сказал Гарри, - мы будем ебаться кентавром. Действуй медленно и осторожно, не каждый день я лишаюсь анальной девственности.
- Все будет очень медленно, - заверил улыбающийся волчок. - Ты не пожалеешь.
Скорпиус не соврал: Гарри встал на четвереньки, почувствовал холодок очищающих, внутри стало скользко от смазывающего, но любовник не торопился проникать в подставленный зад. Он оглаживал поясницу, мял ягодицы, уделял внимание члену и набухшим яйцам.
- Ты до завтрака смотреть собираешься? - Гарри обернулся и заработал несильный шлепок. - Боггарт к тебе заявись, нельзя ли побыстрее?
- Нервничаешь? Люблю, когда ты говоришь командирским голосом.
Смазанные пальцы прикоснулись к промежности, уверенно надавили, вырвав из Гарри стон. Скользнули к сфинктеру - Гарри расставил колени шире и выгнул спину.
- В первый раз надо растягивать, это потом можно загонять без подготовки, - зачем-то пояснил Скорпиус. - Потерпи немного, ладно?
Ни два, ни три пальца особого дискомфорта не вызвали, как, впрочем, и удовольствия. Немного странно, непривычно, но вполне терпимо. Потом в анус ткнулась горячая скользкая головка, распирая, неумолимо раздвигая тесный проход, и Гарри замычал, невольно подаваясь вперед. Хватка на бедрах усилилась, не давая сползти с вошедшего наполовину органа, Скорпиус зашептал:
- Тише, тише, сейчас станет легче.
Но легче не становилось. Упершись лбом в подушку, Гарри стискивал зубы, пытался отвлечься от жжения, приказывал себе потерпеть. Пассивам ведь нравится, когда их натягивают на член, он тоже должен распробовать. Медленно войдя до конца, Скорпиус остановился, почти лег на спину любовника и слегка прикусил загривок.
- Мерлиновы яйца, какой же ты охуительный, - с искренним восторгом шепнул он, и по коже Гарри побежали мурашки. - Я хочу все время быть в тебе, вытаскивать только чтобы отлить.
Опустив ладонь на руку Гарри, он принялся поглаживать ее большим пальцем.
- Если я сейчас двинусь, то кончу.
- Не двигайся, - прохрипел Гарри, и Скорпиус издал смешок.
Умело сжав опавший член, он дразнящими поглаживаниями и прикосновениями добился возвращения эрекции, и Гарри тяжело задышал, тычась любовнику в ладонь. Пах скрутило отступившее было возбуждение, и Скорпиус не вытерпел, двинул бедрами и вошел одним мощным уверенным толчком.
Охнув, Гарри подался назад, насаживаясь до упора, до соприкосновения голого гладкого паха с его ягодицами, надеясь, что долго Скорпиус не продержится. Но вслед за болью подступило тягучее удовольствие, засасывавшее медленно и беспощадно, как зыбучие пески. Тело охватывала истома, совершенно непохожая на острый мимолетный разряд наслаждения, прошивающий пенис в миг семяизвержения.
Сейчас Гарри погружался в негу, как в теплое море, в котором можно плыть бесконечно и так и не достигнуть другого берега. Внутри все блаженно ныло, зудело, требуя прикосновений, Гарри изгибался, подставляясь, мотал головой и кряхтел, когда Скорпиус безжалостно точно задевал набухшую простату.
Он чувствовал себя оголенным проводом, восприятие болезненно обострилось, скрип кровати бил по ушам, колени дрожали. Потом Скорпиус тихо, беспомощно вскрикнул и забился в конвульсиях, наполняя Гарри семенем. Вялыми толчками он дотрахивал не дошедшего до оргазма партнера, пока Гарри, весь покрытый испариной, не упал на постель.
Повернувшись на бок, он прижал к себе волчка и жадно поцеловал.
- Извини, - выдавил Скорпиус, оторвавшись от губ любовника и дыша шумно, как загнанный кентавр, - я сейчас… сейчас тебе помогу.
- Лежи уж, - снисходительно обронил Гарри, любуясь усталым расслабленным лицом вымотанного волчонка. - Сам справлюсь.
Он встал на колени, нависнув над лицом Скорпиуса, и заработал рукой. Пальцы волчка тут же сжали задницу Гарри, сминая и гладя.
- Ты охуительный, - пробормотал Скорпиус. - С тобой всегда хорошо. И твоя жопа теперь моя.
- Не больно-то радуйся, - отозвался Гарри, убыстряя темп. - Твоей идеально красивой попе сегодня достанется по первое число.
- Разделаешь под орех? Порвешь на британский флаг? - Скорпиус поднял на аврора смеющиеся глаза. - Жду не дождусь. Еби меня так, чтобы я забыл свое имя, Гарри.
Эта фраза и язык, облизавший обметанные губы, стали спусковым крючком - рыкнув, Гарри подался вперед и излился на лицо Скорпиуса, а тот открыл рот, как птенец, и жадно ловил последние падающие капли…
- Не буди меня на завтрак, - пробубнил очищенный заклинанием Гарри, залезая под одеяло. - Как там наш новый низл? Нашел общий язык с Тиной?
Скорпиус плотно прижался к его спине и обхватил рукой.
- Похоже, нашел. Дети у его корзинки с утра до ночи дежурят, со второго и третьего отрядов тоже постоянно прибегают. Таскают ему еду со стола, желудок портят, нельзя же мешать сушку с натурой, -
