регионах страны возникли местные центры власти — Центральный комитет антифашистской милиции Каталонии, правительство Страны Басков, Совет Астурии и Леона, Арагонский Совет, Хунта Сантандера и др. В эти органы входили представители партий Народного фронта и анархисты. Советы и хунты пользовались широчайшей автономией. Активно действовали и многочисленные низовые структуры самоорганизации — профсоюзные комитеты на предприятиях, территориальные революционные комитеты и комитеты Народного фронта, довоенные муниципалитеты. При этом «революционные комитеты никогда не вытесняли полностью муниципалитеты Народного фронта»[252]. Все это многообразие должно было быть сведено в какую-то систему — либо демократическую, согласующую между собой позиции разных структур самоуправления, либо авторитарную, подавляющую структуры самоуправления ради проведения воли центра.
23 декабря 1936 г. был принят декрет о системе местной власти на территории республики, за исключением автономных регионов, имевших статуты (Каталония и Страна Басков). Создавались советы провинций, которые должны были состоять из представителей профсоюзов и политических партий Народного фронта. Совет работал под председательством гражданского губернатора. К ведению советов относились строительство и содержание дорог, коммунальные работы, благотворительность, здравоохранение, судебная деятельность и образование. Правительство Республики сохранило за собой полномочия в сфере общественного порядка, цензуры и регулирования права на общественное объединение. Эти структуры были созданы и заполнены представителями тех сил, которые преобладали в провинции. Государственные структуры стали фасадом партий и профсоюзов, государство пока не сформировало консолидированные бюрократические интересы. Но пока революция углублялась, консолидировалось и сопротивление ей.
По мнению современного испанского историка Р. Вальехо, «после того, как была нарушено нормальное функционирование политических институтов, политические программы потеряли значение, а предвыборные альянсы — смысл»[253]. Но ведь Народный фронт был создан ради социальных реформ. И углубление социальной революции позволило проводить их решительнее. Программа Народного фронта 1936 г. была существенно скорректирована революцией, но заключившие пакт партии вскоре стали стремиться к восстановлению именно этого умеренного социал- либерального курса, который уже в 1937 г. получил вторую жизнь. Таким образом, программа Народного фронта стала программой социал-либеральной реставрации, противостоящей революционному процессу, который пошел куда глубже. Социал-либералы с тревогой, если не сказать — с ужасом, смотрели на происходящее, но ждали своего часа.
Особенное значение среди регионов Республики имела Каталония, где было сосредоточено около 70 % промышленного потенциала республиканской зоны. В Барселоне действовали паровозный завод, автомобильный завод Испано-Сюиза, автосборочные мастерские Форда, электрозавод Сименса, химзаводы, механические предприятия.
Каталония и Арагон стали очагом социальных преобразований, о которых подробнее речь пойдет ниже. Сразу после начала войны анархо-синдикалисты практически безраздельно доминировали в столице Каталонии Барселоне. Государственный аппарат Каталонии был полностью дезорганизован. В конце июля 1936 г. главе Женералитата Каталонии Луису Компанису в Барселоне не подчинялся почти никто[254]. Он было попытался вызвать национальную гвардию из провинции, но лидеры НКТ пригрозили забастовкой, и от этой идеи пришлось отказаться[255].
Компанис — «человек по природе мягкий и вместе с тем горячий, интеллигент, влюбленный в каталонскую культуру»[256]. Компанис мог бы быть на своем месте, окажись он национальным лидером в 70-е гг., или, скажем, во время Перестройки в стране Прибалтики, когда ветры истории дули бы ему в спину. Но Компанису не хватало харизмы и собственной целеустремленности Масиа. В шторме революции и гражданской войны он стал теряться, двигаться по воле волн, превратился в игрушку сил, для которых каталонские националисты были лишь фигуркой на шахматной доске, а сама эта каталонская автономия в перспективе — тем же, что и украинская или белорусская в СССР. Но это потом, а пока первое, что должен был сделать Компанис — это как-то договориться с анархо-синдикалистами.
Перед анархо-синдикалистами встал выбор — добить существующую социальную систему, попытаться «установить» анархический коммунизм и проводить в жизнь концепцию съезда в Сарагосе или пойти на сотрудничество с другими антифашистскими силами в Каталонии и в Испании в целом. На состоявшемся 20 июля пленуме Барселонской организации НКТ Гарсиа Оливер защищал первую позицию (близкую также взглядам Дуррути), а Абад де Сантильян — вторую. Линия Абада победила. Позднее Гарсиа и сам признал, что выбор стоял «между либертарным коммунизмом, который означал диктатуру, и демократией, которая означала сотрудничество»[257]. Навязывание анархии и коммунизма силой диктатуры было бы предательством принципов анархистской идеологии, переходом на позиции большевизма. Но и сотрудничество с государством, пусть и революционным, противоречило идеям радикального анархо-коммунизма, закрепленным в программе НКТ. По мнению радикального анархистского английского автора В. Ричардса, «выбор 20 июля, как мы думаем, может рассматриваться как начало предательства ожиданий рабочих их представителями»[258]. Но разве большинство рабочих ожидало немедленного пришествия анархии и коммунизма? Ситуация была сложнее: надежда на то, что либертарная революция вовлечет в себя массы всех трудящихся, не оправдались. Анархо-синдикалистам пришлось выбирать между двумя фундаментальными основами своей идеологии — радикализмом и антиавторитаризмом. Лидеры НКТ и ФАИ выбрали второе, отказавшись от установления «собственной диктатуры». По словам Гарсиа Оливера, «НКТ и ФАИ решились на сотрудничество и признание демократии, отвергая революционный тоталитаризм, который мог привести к удушению Конфедерации диктатурой анархистов»[259].
Другой лидер НКТ М. Эскоса и его единомышленники считали, что нужно строить либертарное общество, не заключая соглашений с властью и не вступая с ней в конфронтацию. «Ни мира, ни войны». Но ведь значительная часть населения региона не собиралась участвовать в анархистском строительстве. Так что каким-то образом нужно было определить отношения с их представителями.
В итоге лидеры НКТ решили, что следует все-таки встретиться и поговорить с Компанисом. Приняв принципиальное решение, лидеры НКТ направили к нему делегацию в составе Дуррути, Гарсиа Оливера, Абада де Сантильяна, Фернандеса, которые представляли Каталонский комитет и ФАИ, и Ж. Асенса от регионального комитета. «Мы сели, держа ружья между коленей», — вспоминает Гарсиа о начале встречи. Президент Женералитата Каталонии заявил: «Вы всегда грубо преследовались, в том числе, к сожалению, и мной… Сегодня Вы — хозяева положения, потому что Вы победили вооруженный мятеж… Вы победили, и все в Ваших руках, и если я не нужен Вам, и Вы не признаете меня Президентом Каталонии, скажите мне сейчас, и я стану еще одним рядовым бойцом против фашизма… Но, с другой стороны,… Вы можете рассчитывать на меня как на человека и как на политика…»[260].
Х. Томас видит в этом тонкую игру, когда Компанис стремился добиться независимости Каталонии, опираясь на анархистов против республиканского правительства[261]. Трудно согласиться с тем, что Компанис был настолько наивен, чтобы сознательно уступать ключевые позиции в регионе радикальной общеиспанской организации ради дальнейшего раскола страны, который никак не входил в планы НКТ. Характерно, что при первой возможности Компанис станет бороться с НКТ, вступая в рискованные союзы. Это привело каталонскую автономию к краху еще до поражения в войне с франкизмом. В июле-августе 1936 г. решения об устройстве новой системы власти принимал не Компанис, а анархо-синдикалистские вожди, а президент Женералитата мог только подстраиваться под них.
Компанис понимал, что анархисты вряд ли войдут просто в правительство, и создал его аналог под названием, концептуально приемлемым для анархистов. По итогам беседы с делегацией НКТ и ФАИ президент издал декрет о формировании Центрального комитета Антифашистских милиций (ополчений) (ЦК МАФ). Региональный комитет НКТ согласился войти в эту структуру, выдвинув вполне политическое условие: треть голосов (3 для НКТ и 2 для ФАИ из 15).
Однако 21 июля радикальные анархисты на региональном пленуме НКТ предприняли новую атаку на
