иметь важное значение, когда революция пойдет на спад, и синдикалистский сектор окажется под государственным прессингом. Министерство Пейро продолжило процесс ликвидации частной собственности — в согласии с желанием коллективов предприятий: «В январе 1937 г. в министерство поступило более одиннадцати тысяч прошений об инкаутации предприятий, которые просили помощи в управлении»[406].
23 февраля 1937 г. министерство получило право секвестировать предприятия по всей Испании (2 марта Пейро издал приказ, определяющий порядок ликвидации частной собственности). Он предусматривал создание рабочих комитетов[407]. После отставки Пейро в мае его меры были изменены в направлении национализации предприятий, но рабочие комитеты сохранились.
Деятельность министров-анархистов в правительстве в основном носила не какой-то специфически анархический, а общедемократический характер, вписывалась в рамки социального государства. За это им доставалось от анархо-коммунистов, которым вхождение в правительство кажется бессмысленным и вредным. При этом смысл вхождения оценивается по результатам ведомственной деятельности самих министров, в то время как правительство было коллегиальным органом, и министры от НКТ получили возможность вырабатывать общий политический курс Республики.
Но прежде чем оценить этот курс, остановимся на собственно министерской работе министров- анархистов. Так уж было положено: хочешь участвовать в принятии стратегических решений, — нужно вести управленческую работу. И пока министерства не были заменены эффективной системой самоуправления, кто-то должен был ими руководить.
После прихода к руководству министерством здравоохранения Ф. Монтсени по всей стране стало вводиться бесплатное медицинское обслуживание. Развертывались новые места для больных туберкулезом, укреплялась профилактика эпидемиологических заболеваний (несмотря на войну, в это время Испанию минули эпидемии), создавались детские медицинские учреждения. Вводились новые методы спасения раненых (включая переливание крови), которые предложили медики-интернационалисты. По словам Х. Томаса, эти методы «произвели медицинскую революцию»[408]. 13 января 1937 г. Монтсени легализовала аборты.
Оказавшись во главе министерства юстиции (по-испански это слово значит как «право», так и «справедливость»), Гарсиа Оливер начал с сожжения архива обвинительных актов. Дальнейшие действия анархистов в этой области отличались большей конструктивностью. Гарсиа Оливер «боролся против спекулянтов, расширил юридические права женщин, организовал трудовые колонии для фашистов»[409]. Министерство Гарсиа Оливера провело серию общедемократических мер, включая уравнение в правах мужчин и женщин, признание законности «свободных» (не зарегистрированных) браков, амнистию по преступлениям, совершенным до начала гражданской войны. Были отменены судебные платежи.
Министерство вело систематическую работу по наведению порядка в республиканских структурах, предотвращению внедрения в них сторонников франкистов. Соответствующее обращение министр отправил и ФАИ. Товарищи по движению, солидаризировавшись с поставленной Гарсиа целью, напомнили ему, что пока к членам организации не предъявлялось конкретных обвинений в шпионаже[410].
Одновременно Гарсиа был назначен уполномоченным правительства по формированию воинских частей. На этом посту он заслужил высокую оценку советских военных специалистов: «Совместная работа с ним в течение последних дней свидетельствует, что работа по формированию безусловно сдвинется; он весьма энергичен и в общем руководствуется здравыми устремлениями о необходимости жесткой дисциплины и централизации»[411].
Также в качестве министра Гарсиа занимался организацией военных школ. Эта работа министра- анархиста также заслужила положительные отзывы профессиональных военных. Работавший под его началом М. Бласкес вспоминал: «Мы с Кордоном вступили с ним в контакт, однако нам только и оставалось, что выполнять его инструкции. Помещения, инструкторы, оборудование — все, о чем мы могли попросить, было незамедлительно предоставлено. Оливер был неутомим. Решал все и все контролировал лично. Он углублялся в мельчайшие детали и следил за точным выполнением своих приказов. Также он интересовался расписанием слушателей и их питанием. Однако, особенно он настаивал на том, чтобы новые сотрудники проходили подготовку в условиях строжайшей дисциплины»[412]. Гарсиа потому мог оперативно решать сложные хозяйственные вопросы, что в его распоряжении была вездесущая структура НКТ. Благодаря кипучей работе Гарсиа, помимо прочего, премьер Ларго Кабальеро постепенно убеждался в деловых качествах анархо-синдикалистов. Так, он лично вместе со своим замом по военному ведомству Асенсио проинспектировал школы, создававшиеся при участии Гарсиа Оливера, и поблагодарил министра-анархиста: «Ожидал много, однако не столько и не за такое короткое время. Кажется, я понимаю, в чем секрет вашего успеха: вы верите в созидательную силу трудящихся. Что ж, я тоже»[413].
Взяв на себя задачу реформирования юриспруденции, анархо-синдикалисты занялись и реорганизацией пенитенциарной системы. Теперь уже нельзя было, как они раньше хотели, просто ликвидировать тюрьмы — нужно было решать, где содержать хотя бы военнопленных. Декрет 26 декабря 1936 г. санкционировал создание трудовых лагерей, которые были организованы в республиканской зоне в первые месяцы гражданской войны. 7 апреля 1937 г. был сформирован Национальный патронат трудовых лагерей, который осуществлял общее руководство и контроль над их состоянием[414]. Гарсиа Оливер считал, что смысл заключения — не в наказании. Он выступал за то, чтобы осужденные жили под лозунгом «Трудись и не теряй надежды»[415] .
Гарсиа утверждал: «Справедливость (право) должна пылать, справедливость должна быть живой, справедливость не может быть ограничена рамками профессии. Это не значит, что мы полностью отрицаем сборники права и юристов. Но дело в том, что у нас было слишком много юристов. Когда отношения между людьми будут такими, какими они должны быть, не будет нужды красть и убивать. Прежде всего, разрешите нам допустить, здесь в Испании, что обычный преступник — не враг общества. Он преимущественно — жертва общества»[416].
В отличие от трудовых исправительных лагерей ХХ века, в анархо-синдикалистской пенитенциарной системе за осужденным признавались гражданские права, кроме свободы передвижения и безделья. А. Сухи во время поездки по Арагону посетил концентрационный лагерь в Вальмуэле, контролируемый ФАИ. Здесь вместе работали и заключенные, и анархисты, одновременно охранявшие лагерь. Они строили ирригационную систему, пасли скот, занимались земледелием. Заключенные и охранники «обращались друг к другу как равные». Ограничения на встречи с родными и знакомыми были незначительны. Во время этих встреч заключенные и их посетители предоставлялись сами себе (на территории лагеря, конечно). Государство и местные власти не оказывали лагерю поддержки. По существу это был производственный коллектив, в котором вынуждены были работать и фалангисты[417]. Коммунист Э. Листер утверждает, что в этих лагерях было много и антифашистов, но конкретных примеров не приводит[418]. Это — не те республиканские тюрьмы, куда действительно отправляли антифашистов, считая их «троцкистами». Характерно, что «либертарные» лагеря продолжали существовать и после отстранения анархо-синдикалистов от правительственной власти в мае 1937 г.[419]
Получив под свое начало тюрьмы, Гарсиа Оливер отправился инспектировать ближайшие из них. Выяснилось, что многие заключенные-иностранцы не представали перед судом, а попали в тюрьму «с приказом, гласившим: „По распоряжению командующего Центрального штаба“, подписанного Мартинесом Кабрера».
Так Гарсиа столкнулся с практикой чисток интербригад. Ларго Кабальеро, к которому отправился Гарсиа, «также ничего не знал. Я отдал ему список с именами и национальностями. Объяснил, что командующий действовал как феодальный сеньор в те времена, когда еще были сеньоры виселицы и ножа, с собственными тюрьмами, куда они заточали своих врагов. А также сообщил, что факт содержания в гражданской тюрьме военных граждан, без следствия и предъявления обвинения, выходит из ряда вон, поскольку Валенсия была местом пребывания посольств.
