(1780–1805) был сослан не только за кражу постельного белья и двух серебряных ложек, но и за убийство полицейского. Он был приговорен к смертной казни, но — чудо! — когда его вешали, веревка на виселице рвалась три раза подряд, и исполнение приговора было отложено, что дало ему шанс сбежать, хотя и не совсем удачно. При побеге он утонул…
Другой лихой парень — Эдвард Дэвис (1815–1841), известный по кличке «Тедди — еврейский ковбой», тоже был осужден за убийство и тоже сбежал, организовав банду и став лесным разбойником, про которого ходили легенды. В конце концов его поймали и повесили.
Многие из прибывших в то время под конвоем и без конвоя евреев привнесли немалый вклад в становление австралийской нации. Так, Барнет Леви стал «отцом австралийского театра», постановщиком первой в стране шекспировской пьесы «Ричард III». Исаак Натан, близкий друг поэта лорда Байрона, поставил первую оперу — «Дон Жуан Австрийский», либретто которой написал Яков Монтефиори. Исааком Натаном была создана также и «Академия классической музыки». Он первый открыл миру музыку аборигенов…
На границе XIX и XX веков еврейская иммиграция пополняется выходцами из Польши и России. В основном это были люди, бежавшие от нищеты и погромов. Из Польши в это время прибыла семья Рубинштейн, в числе которой находилась и юная девушка — Елена Рубинштейн (1871–1965), основавшая впоследствии всемирно известную парфюмерную компанию.
Ее карьера началась в Мельбурне с продажи крема для лица, изготовленного по собственному рецепту. Австралийские дамы сочли этот крем волшебным для местного климата. В дальнейшем Елена Рубинштейн переехала в Америку, где стала мировым магнатом косметики.
Одним из прибывших из России в то время был и Сидней Майер (1878–1934), будущий основатель одной из крупнейших торговых империй Южного полушария.
История Сиднея Майера (Симхи Баевского) началась в далекой России. Многие поколения семьи Шуров жили в живописном белорусском местечке Кричеве, Могилевской губернии. Самый большой дом в местечке принадлежал Науму Шуру.
У Шура росла дочь по имени Куна-Дубраш. К шестнадцати годам она уже была самой красивой и умной девушкой во всей округе. В это время в Кричев приехал некий Израиль Майер — молодой человек из семьи потомственных раввинов, изучавший Талмуд. Наум Шур и сам был набожным человеком, так что теплый прием гостю в его доме был обеспечен.
От внимания Шура не ускользнуло, что молодой человек приглянулся его дочери. Шур понимал, что гость относится к категории мечтателей-идеалистов, неспособных прилично зарабатывать на жизнь и содержать семью. Однако сам Наум был достаточно богат, и он решил благословить этот брак.
К 1865 году, когда у Куны-Дубраш родился первый сын Яков, она уже считалась «королевой» Кричева. Люди шли к ней со своими бедами и невзгодами, и даже сам «господин становой» иногда захаживал за советом. Она была красива, умна, обладала добрым сердцем и тонким юмором. Унаследовав дело отца, она трудилась с утра до ночи, зарабатывая достаточно, чтобы кормить семью и заниматься благотворительностью. О ней ходили легенды и сплетни. В местечке явно царил матриархат…
В феврале 1878 года у Майеров родился младший сын. Его назвали Симхой, что на иврите означает «радость». С ранних лет Симха Майер усвоил основные уроки жизни. Он знал, что такое погром, кое-что понимал в бизнесе, так как ходил с матерью в магазин, а также регулярно посещал с отцом синагогу, где мелодичные песнопения уносили его за пределы суетного мира. В это время началась очередная волна еврейских погромов, связанных с убийством Александра II. Это держали в секрете от маленького Симхи. Однако его брат Элкон, который был старше на три года и уже ходил в школу, знал о погромах и старался вести себя достойно, как мужчина. Но иногда, долгими тревожными ночами ему не спалось, он лежал и напряженно вслушивался в темноту — не приближается ли жаждущая крови толпа. В такие ночи ничего не понимавший, но чувствовавший неладное Симха тихонечко пробирался к брату в кровать. Прижавшись друг к другу, было легче заснуть. Может быть, именно эти проведенные в страхе ночи сблизили двух братьев. Привязанность эта сохранилась на всю жизнь.
В четыре года Симху отвели к местному раввину. К шести годам он уже читал Ветхий Завет в оригинале на древнееврейском. Его одолевала жажда знаний. Отец мечтал, что сын станет раввином.
В 1887 году в России выходит указ, по которому еврейским детям запрещается образование. Но, несмотря на указ, Элкон и Симха тайно продолжают учебу, а между тем приобщаются к управлению семейным делом, вникая в тонкости купеческого мастерства.
Вести о новых погромах, прокатившихся от Варшавы до Одессы, заставляют многих евреев всерьез задуматься об эмиграции. Задумались и братья Майеры. После бурных семейных дебатов Куна-Дубраш вынесла свой вердикт. Элкону надлежало перебраться в Германию, а оттуда, через Гамбург и Суэц, в Австралию, где уже несколько лет жил их родственник. Через три года повзрослевший Симха должен будет последовать за братом.
Элкон уже жил в Австралии, когда неожиданно умер их старший брат Яков. Забота о семейном деле полностью легла на плечи оставшегося в Кричеве Симхи. Да и о стареющих родителях нужно было позаботиться. После долгих раздумий решено было, что отец и мать переедут жить в Палестину, о чем отец давно мечтал. Элкон же и Симха должны будут жить и работать в Австралии, пока не соберут приличный капитал, а уж затем они присоединятся к родителям.
Наступил день отъезда. Симха проводил родителей до Одессы. Здесь попахивало новыми погромами, и Симха не мог дождаться, пока отец и мать погрузятся на корабль, отходящий к берегам Палестины. Прощаясь с матерью, Симха услышал от нее, что видятся они, скорее всего, в последний раз. А вскоре он уже и сам сидел в поезде, идущем на Брюссель. Впереди был огромный неизведанный мир…
Он пришел в себя лишь на корабле, отплывавшем через Египет к берегам Австралии. Надо было начинать новую жизнь, и начинать немедленно, сейчас… В Мельбурн он прибыл с тремя пенсами в кармане — все, что осталось в его кошельке.
Итак, братья снова вместе. Все эти годы Элкон работал у своего родственника, но теперь Симха настаивал на том, что они должны начать свое собственное дело, как это было принято в их семье из поколения в поколение.
Братья решили основать свой бизнес в маленьком городке скотоводов и золотоискателей — Бендиго, в сотне километров от Мельбурна. Они арендовали там что-то вроде барака, поделив его занавеской на две части. В одной половине сделали магазин тканей, а в другой поставили две койки и плиту. Здесь им предстояло жить.
Симха, которого теперь стали называть на английский лад Сиднеем, работает на износ. Он разъезжает с лотком, наполненным товаром, по далеким фермам и поселкам, шагая в стоптанных, покрытых густой красной пылью башмаках под палящим австралийским солнцем от дома к дому, от двери к двери. Прослышав о чьем-нибудь семейном торжестве или готовящейся свадьбе, он спешит туда. Его уже многие знают. Он скромен, умен, торгует честно и всегда только отличным товаром. Среди жителей окрестностей даже появилась шутка: «Скоро свадьба. Откуда я знаю? Видел сегодня Сиднея Майера!»
Именно к этому периоду относится эпизод, который часто вспоминают биографы Майера. Летом 1899 года у маленькой гостиницы в провинциальном городке Малдона сидел на лавочке владелец отеля Джонс, разговаривая с приятелем. Тут он увидел идущего по дороге молодого человека с тяжелой ношей. Стояла нестерпимая австралийская жара, и было видно, что юноша страшно устал и находится в полуобморочном состоянии. Когда путник подошел ближе, Джонс окликнул его, спросив, кто он. «Меня зовут Сидней Майер», — сказал тот на ломаном английском.
