соленые, это морские заливы. В горах кабаны живут, волки, олени, — он вздохнул, — ну да там, дома, сейчас уже зима почти, как раз самая охота».
— А что вы зимой делаете, ну, кроме охоты? — она все сидела, глядя на него.
— Раньше, в старые времена, — Кеннет рассмеялся, — у нас барды были, певцы. Жили в замках, они много сказаний знали, и песен. У нас, там, — он махнул рукой на север, — есть арфа. Да на ней уже играть никто не умеет. А вот легенды я помню, хотите, расскажу?
— У камина, там уютнее — Полли поднялась, и быстро убрав со стола, спросила: «А в вашей фляге еще что-нибудь осталось?»
— А что, леди Говард, вам понравилось? — изумленно спросил мужчина. «На юге же такое не пьют, морщатся».
— Ну отчего же, — женщина посмотрела на него через плечо, — очень понравилось, лорд Кинтейл. Так в осеннем лесу пахнет.
Она мимолетно улыбнулась, и стала подниматься наверх.
Кеннет посмотрел на волкодавов, и сказал им: «Скоро и мы на север отправимся. Потерпите еще немного».
Он потрепал собак по головам и, пробормотав что-то, тяжело вздохнув — пошел вслед за Полли.
— Так вот, — Кеннет, отхлебнув из фляги, передал ее Полли, — женщина сидела в кресле, накрыв ноги волчьей шкурой, — жило в старые времена трое братьев. Отправились они рыбачить в нашем заливе, и встретили тюленей. А те скинули свои шкуры, обернулись тремя прекрасными девушками, и стали танцевать перед рыбаками на воде, в лунном свете.
Братья шкуры припрятали, потому что хотели взять их в жены. Однако самый младший брат, увидев, как его жена плачет, потому что скучает по своей семье — шкуру ей вернул.
— И дальше что было? — тихо спросила Полли, глядя на него.
— Отец девушек, морской царь, в благодарность за это, разрешил своему младшему зятю навещать его жену, — Кеннет посмотрел на жаркий огонь в камине и принял от нее флягу с виски, — каждую девятую ночь.
— А другие братья? — поинтересовалась Полли.
— У среднего жена нашла свою шкуру и сбежала — обратно в море, к своему народу, так они и не виделись больше. А старший — Кеннет помолчал, — решил сжечь шкуру своей жены, ну, чтобы навсегда оставить ее на земле. А та увидела костер, бросилась туда, ну, чтобы шкуру спасти — и сама сгорела.
— Младший был самый умный, — Полли улыбнулась. «Спасибо, лорд Кеннет. Вы хорошо рассказываете».
Мужчина отхлебнул из фляги. «Я, леди Говард, всегда думал — появятся дети, как раз и легенды пригодятся. Я много знаю, от родителей своих».
— Мы с моей сестрой, Мэри, — двойняшки, — задумчиво сказала женщина. «Ну, то есть, мы с ней в одну ночь на свет появились. Моя мама родами умерла, и мать Мэри меня выкормила и воспитала. А отец мой, — Полли вздохнула, — все думали, что он погиб, мы с ним только недавно встретились. Так вот, у меня отчим был, — очень, очень хороший человек. Он молодым умер, тридцати шести лет всего. И я помню, как он умирал, нам с Мэри пять лет было. Мы на его кровати сидели, и сказки ему рассказывали, мы тоже много знали. А у вас нет детей, лорд Кинтейл?»
— Нет, — хмуро ответил он. «Мы с женой моей, Мораг, всего год прожили, а потом она умерла.
Двадцать два года ей было».
— Отчего? — тихо спросила Полли.
Мужчина выпил еще и мрачно сказал: «Мне за вас выкуп получить надо как раз поэтому. Так положено».
Полли перегнулась в кресле, забрала у него флягу и велела: «А ну рассказывайте, лорд Кинтейл».
Кеннет поднялся, и, подойдя к бойнице, глядя на темное, вечернее, волнующееся озеро, начал говорить.
Женщина тихо слушала, а потом, набросив на плечи шкуру, встав рядом, спросила: «Так ваша жена на себя руки наложила, потому что ребенка чужого носила? Из-за позора?
Боялась, что вы его отнимете, и она его больше никогда не увидит?»
— Ну не зверь же я, — горько сказал шотландец, все еще всматриваясь в дальний берег, где виднелись редкие огоньки деревни. «Я Мораг сразу сказал — в том ее вины нет, а дитя есть дитя, как же можно его за порог выбрасывать? Я бы ее и с десятью детьми принял — как же иначе, когда любишь? Да вот, — он сцепил длинные, сильные пальцы, — не успел я ее домой довезти, дома бы она выправилась, она же наша была, с островов, что поблизости, в море лежат».
— Мне очень жаль, — Полли внезапно протянула руку и положила ее поверх его ладони, — очень жаль, лорд Кеннет, что так все случилось.
Он вздрогнул, как от ожога, и сказал: «Не надо, леди Говард, я прошу вас, не надо меня трогать».
— Иначе что? — спросила она, откинув назад темноволосую голову. «Что случится, лорд Кинтейл?»
— Многое, — хмуро ответил он. «А этого нельзя, нельзя мне вас в жены брать, мы с вами разных земель люди, вы у нас не выживете, ну, на севере».
Полли потянулась, и, взяв его за плечи, повернула к себе. В свете факела ее глаза блестели золотом. «Как звездная ночь, — подумал Кеннет. «Господи, какая она красавица». Ее высокая, большая грудь была совсем рядом, и он увидел немножко смуглой, гладкой кожи в начале стройной шеи. Простой, медный крестик чуть вздымался — она прерывисто, глубоко дышала.
— Лорд Кеннет, — женщина подняла темную бровь, — я три года в Новом Свете жила, знаете, где это?
— Не дурак же я, — буркнул он, подумав: «От ее рук жжет, как огнем. Только бы она так и стояла, пожалуйста».
— Так вот — она усмехнулась гранатовыми губами, — я в таких местах выживала, что вашим горам с ними не равняться.
— Отчего же это? — обиженно сказал Кеннет. «Вы ведь еще не видели…»
— Ну, так покажите мне, — шепнула она ему в ухо, поднимаясь на цыпочках. «Покажите, лорд Кеннет».
Шаль упала на каменный пол, и она, встряхнув косами, скинув чепец, поцеловала его в губы — долго и сладко. «Покажу, — сказал он тихо, не отрываясь от нее, — покажу, ghrad geal.
Знаешь, как это по-английски?»
— Любимый, — она еле слышно рассмеялась. «Я догадалась. Но ты меня научишь, как, по-вашему, говорить?»
— Научу, — пообещал он, легко подхватывая ее на руки. Темные локоны упали на ее смуглые плечи. «И еще чему-то научу, ghrad geal, тому, как у нас это делают», — мужчина не смог сдержать улыбку.
— Как-то по-другому? — Полли запустила руки в его черные, длинные волосы.
— Вот сейчас и узнаешь, — Кеннет уложил ее на шкуры, что лежали перед камином, и, наклонившись, отпив из фляги, приник к ее губам.
— Еще, — потребовала Полли. «Еще хочу!».
— Я только начал, — услышала женщина и, почувствовав его руку, сладко, длинно застонала.
«Помнишь, ты спрашивала, — усмехнулся Кеннет, — чем у нас зимой занимаются? Как раз вот этим».
— Всю зиму? — тяжело дыша, поднимая юбки, спросила Полли, и еще успела услышать: «С тобой — всю жизнь, ghrad geal».
Гудзон столкнул в тихую, рассветную воду озера лодку и сказал жене: «Вон, видишь, замок на острове? Кинтейл там, один, как говорят. Люди его домой, на север уехали».
Мэри поиграла пистолетом и, устроившись на скамье, взглянув на еле видневшуюся в тумане серую, каменную башню, усмехнулась: «Ну, так наверняка он там Полли прячет. И сейчас вернет ее, не будь я Мэри Гудзон».
