богатстве и таком же неравенстве. Причем эти 40 % относятся только к подоходному налогу: богатые обычно превращают большую часть своих доходов в прирост капитала, который облагается налогом по более низким ставкам. А еще есть налоги на заработную плату и налоги, устанавливаемые штатами, и все они имеют свойство большей своей тяжестью ложиться на людей с низкими и средними доходами, а не на богатых. Для четырехсот самых богатых американцев действует намного меньшая ставка налогообложения, равная 17,2 %, причем эта ставка продолжает снижаться. Прибавьте к этому уклонение от налогов через офшоры (эти величины статистика не отражает), и картина искажается еще сильнее. Дэвид Кей Джонстон писал: «Четверть века сокращения налогов привело к нарушению нормального течения под воздействием силы притяжения. Ниагара потекла вспять»26.
Во время продолжительного интервью, которое я брал у Митчелла в Вашингтоне, мы отправились в скромную забегаловку, расположенную неподалеку от института Катона. Там мы столкнулись с Ричардом Раном, сотрудником этого Института, служившего председателем Валютного управления Каймановых островов. Ран – человек серьезный, слегка грубоватый, с пиратской повязкой на глазу. Когда Митчелл весьма добродушно представил нас друг другу, Ран нахмурился, уклонился от рукопожатия, процедил сквозь зубы что-то вроде: «А, коммуняки из Европы» – и откланялся. Годом позже я все-таки связался с ним, и он согласился со мной встретиться. На этот раз Ран вел себя более вежливо (я все еще не мог отделаться от впечатления, оставшегося после нашего знакомства у института Катона, когда Ран налетел на меня, «сумасброда-европейца», взъерошенным коршуном), он даже вручил мне маленькую, размером с паспорт, брошюру в темно-красной обложке, под которой оказались. тексты Декларации независимости США и Конституции США. «Выглядит как паспорт ЕС, не так ли? – проскрежетал Ран, сверкая глазами. – Так вот, ваш паспорт – это орудие угнетения. А наша брошюра – документ свободы».
Он усадил меня в своем довольно спартанском кабинете. «Мои предки сражались в годы Американской революции. И я генетически не люблю иностранные правительства». После такой заявки он заставил меня купить за 20 долларов книжку Митчелла (один экземпляр этого труда у меня уже был, но я не хотел портить Рану настроение), и мы, наконец, начали беседовать.
Мне показалось, что Ран – вовсе не приспешник богатых, а скорее человек, руководствующийся по меньшей мере глубокими личными убеждениями. «Такие люди, как вы, расстраивают меня… Я часто задаюсь вопросом, являетесь ли вы все такими злыми по природе или же вы просто невежественны, – проговорил он. – Налоговое угнетение вызывает в мире нужду». По словам Рана, этот факт вполне установлен научно и в качестве доказательства сослался на некоторые опубликованные в Болгарии исследования. «Когда международные бюрократы хотят обрушиться на какие-то страны за то, что те не вводят плохие налоги, – продолжал он, – это вполне укладывается в мое определение зла». Ран рассказал о «международном заговоре бюрократов», организованном в целях увеличения налогов, отметив, что это не столько организованный заговор, сколько постоянное стремление увеличивать налоговые поступления для финансирования собственного благосостояния и своих привилегий.
Возможно, какая-то крупица истины есть в его словах. Но следующий тезис Рана заслуживает более пристального внимания, поскольку в нем заложена основа интеллектуального оправдания офшоров: «Капитал – семя экономического развития. Без капитала этого развития не будет. Облагать налогами первоисточник развития – так могут поступать только самоубийцы». Наряду с этим аргументом обычно налоговые гавани предъявляют основное доказательство в свою защиту: они сглаживают движение международных потоков капитала и содействуют им, эффективно направляя их в развивающиеся страны, нуждающиеся в деньгах, где этот капитал может производительно расти, принося выгоды всем. Утверждение Рана, что капитал – первоисточник развития, содержит частицу истины: капитал действительно стимулирует инвестиции и способствует экономическому росту. На первый взгляд, содействие эффективному перемещению капитала кажется хорошим делом. Но именно в этом пункте доводы защитников офшоров начинают разваливаться.
Во-первых, денежный капитал – не единственный вид капитала. Гораздо большее значение имеет общественный капитал – образованная и опытная рабочая сила, внушающий доверие деловой климат и тому подобное. Денежный капитал, названный адептами офшоров первоисточником экономического развития, всего лишь один из факторов, обеспечивающих хороший урожай, для которого еще нужны осадки, плодородные почвы, удобрения, а также трудовые ресурсы, знания, профессионализм и убежденность. Все эти факторы действуют в совокупности. «Доступ к капиталу, в сущности, не является решающим фактором, ограничивающим экономическое развитие. – Значение имеет социальный и человеческий капитал», – писал экономический обозреватель Мартин Вулф27. А это, разумеется, требует финансирования за счет налогов.
Во-вторых, практика налогообложения, должна соответствовать четырем принципам. Первый – поступление денежных средств. Второй – перераспределение. Он прежде всего корректирует несправедливость, вытекающую из имущественного неравенства. Этот принцип всегда требуется соблюдать в демократических обществах. Авторы очень продуманного исследования «The Spirit Level» («Уровень духа»)[35] пишут, что не абсолютные уровни бедности и богатства, а именно степень неравенства определяет, насколько успешно общество справляется, чтобы обеспечить все показатели благосостояния (например, ожидаемая продолжительность жизни, ожирение, уменьшение преступности, сокращение числа подростковой беременности). Третий принцип – представительство. Вступая в налоговые правоотношения со своим народом, правители должны прежде всего заключить с ним договор, а это подразумевает наличие специальных представителей и полную подотчетность. Четвертый принцип – пересмотр цен. Изменение цен обычно используют для достижения самых разных целей (например, ограничение курения). Секретные юрисдикции прямо подрывают первые три принципа, а если очень задуматься, то возможно, и четвертый.
При внимательном рассмотрении начинаешь обнаруживать: вместо серьезных практических обоснований идеологи офшоров все время подсовывают какие-то пустяки. Можно подумать, что существует непреложный закон, по которому деньги обязательно должны поступать из богатых стран, где их очень много, в страны с низкими доходами, где их не хватает; и таким образом, благодаря трансграничным потокам капитала, расширяются инвестиции и, следовательно, повышается благосостояние всех слоев общества. Но в реальной жизни такого не происходит. Страны с низкими доходами могут развиваться самыми быстрыми темпами – прекрасный пример этого показывает Китай, И кстати, тот же Китай имеет обыкновение вывозить, а не ввозить капитал28. Прежде всего государства нуждаются в здоровых институтах, правильной инфраструктуре, эффективном правопорядке и равенстве всех перед законом, а это как раз те аспекты, которые офшорная система уничтожает.
Страна в состоянии освоить строго ограниченное количество капитала, подобно тому, как поле может принять строго ограниченное количество семян
В этом нет ничего удивительного. Страна в состоянии освоить строго ограниченное количество капитала, подобно тому, как поле может принять строго ограниченное количество семян. Капитал, заимствуемый странами с низкими доходами, попадает не в продуктивные инвестиции, а поступает на частные банковские счета в Майами, Лондоне и Швейцарии, в результате чего задолженность бедных стран только возрастает. Волны финансового капитала, «эффективно» направляемые офшорами, вызывают один финансовый кризис за другим. Как пишет экономист Дэни Родрик, во многих странах с низкими доходами «притоки капитала в лучшем случае неэффективны, в худшем – просто вредны».
Но и это еще не все. Значительная часть богатств мира возникает благодаря явлению, которое экономисты называют рентой. Собственно, это нетрудовые доходы, которые без всякого усилия текут, скажем, прямо в руки правителям богатых нефтью стран. Как писал Рышард Капусьциньский: «Нефть – ресурс, который отключает мышление, искажает видение и разлагает. Нефть идеальным образом воплощает извечную человеческую мечту о богатстве, полученном благодаря счастливому случаю, поцелую судьбы, а не ценой пота, мук и напряженного труда. В этом смысле нефть – волшебная сказка и, как любая сказка, содержит долю лжи». Почти каждый трезвый экономист со времен Адама Смита соглашался с тем, что облагать налогами ренты очень правильно и очень эффективно. Рента всегда равна ренте – ее одинаковым образом извлекают как из рыночных монополий, так из олигополий. Примерами могут служить монополии, обеспечиваемые патентами на лекарственные средства; лицензии, выданные правительствами
