попаданцы», такие же, как мы, но имеющие явно более агрессивный характер? Не хотелось бы, но для защиты от возможных неприятностей следует значительно усилить защиту города – наверно, не помешают на башнях крепостные аркбаллисты с разрывными зарядами. Вот и пригодится порох не только для взрывных работ, грустно подумалось мне…
В центральном входе в Аркаим укрепления также были выполнены в виде ложного входа. Реальный вход был в северо-западном фасе главного входа, а в юго-западном фасе был длинный коридор, соединяющий несколько помещений внутри стены. Это стрелковая галерея, которая обеспечивала подошвенный обстрел сектора главного входа в Аркаим.
Наличие столь сложного и продуманного узла обороны говорило мне о высоком уровне развития военной мысли этого времени, по крайней мере о хорошем знакомстве с практикой взятия крепостей, с тактикой нанесения фланговых и тыловых ударов. Это, в свою очередь, наводило на мысль наличия в военном деле культуры построения на поле боя и ведения сражения в строю.
Горожане пока не проявили в бою против нас шедевров тактических построений. Но это не значило, что этими знаниями не владели соседи – пусть и дальние. И стоит городу встать на ноги и разбогатеть, что повлечет за собой развитие торговых связей, нападения серьезные не заставят себя ждать.
Глава 56
Деньги и новая экономика
— Господа судьи! Прошу принять во внимание, что мой подзащитный – жертва методов воспитания, которые применяли его родители. Не было такого желания, которое бы они немедленно не исполняли. Стоило мальчику попросить у отца пятьдесят долларов, как любящий родитель тут же спускался в подвал и печатал новую банкноту…
Я долго думал, но иного средства оживления экономики, кроме введения денег, не видел. Если не доводить до абсурдов финансовой системы двадцатого-двадцать первого века, породившей акционирование и финансовые пирамиды, фондовые рынки, торгующие воздухом – то получится могучий рычаг, стимулирующий развитие. Если не выпускать денежный станок из-под контроля – получим средство развития производительных сил. Если допустим деньги во главу пирамиды человеческих ценностей – получим повторение пройденного пути.
Вечером того же дня я собрал командиров и доверенных вождей у себя в бывшей комнате жреца Безымянного – большом помещении порядка шестидесяти квадратных метров.
— Итак. Мы с вами должны срочно поднять товарообмен, избавить людей от необходимости совершать ряд мен, чтобы получить необходимый им продукт.
— Как этого добиться?
— Только введением денег. Что сейчас самое ценное? Металл для производства оружия и орудий труда. Давайте введем деньги в виде малой монеты – стрелы, из металла которой можно сделать наконечник стрелы, средней монеты – ножа, большой – копья. Пусть десять «стрелок» будут равны «ножу», десять «ножей» – «копью». Для крупных расчетов введем рубль, равный десяти копьям, который будет отрубаться от эквивалентного по весу куска бронзы, либо меди. Цены обмена товаров на деньги рынок установит сам, с течением времени.
Вожди гулко загудели, обсуждая услышанное. Слишком много нововведений для такого короткого времени, но необходимость менять уклад жизни назрела давно. Общее мнение выражено было примерно так – вы теперь власть, вам и решать. А нас ждут заботы сегодняшнего дня.
На следующее утро мы провели ревизию запасов храма. С нами было несколько жрецов, изъявивших желание помогать. Перемена власти была им на руку – каждый продвинулся в иерархии на высоту, о которой и не смел мечтать. Парень с умным взглядом, бывший жрец среднего уровня посвящения, стал Верховным жрецом. Он удивился, когда ему предложили продолжить служение Великому Небу и проводить ежедневные служения.
— Разве вы не хотите отменить культ Высокого Неба? — спросил он у меня, ожидая, по-видимому, жесткой отповеди, если не хуже.
Он, отвечавший за подсчет дней и лет по календарю, жил в мире цифр и сакральных значений, в уме считал огромные числа, но не в силах был записать посчитанное. Оставалось только подивиться памяти этого незаурядного человека. Антон Ким показал ему десятичный способ счисления, знаки и правила арифметики. Он несказанно удивившийся, но освоивший новое знание в один момент, стал смотреть на Антона, как на полубога.
— Я позову Слада, у нас есть исключительно талантливый послушник – но со вчерашнего дня он куда-то пропал, и – умоляю, разрешите, позвольте, передать ему это сокровенное знание! Мы сможем записать все исчисления, которые хранили раньше в памяти, и даже – подумать только – еще раз проверить их!
Молодой человек прыгал, как малый ребенок, получивший вожделенную игрушку. Вопрос с принятием должности Верховного он отмел как незначительный – да, конечно, ничего такого сложного, но подождите, как интересно, а если триста тысяч пятьсот семьдесят три с половиной, разделить… Вашим способом… Он склонился над листом бересты и попытался проверить еще один пример… Еле удалось вернуть фаната математики на грешную землю к житейским делам, в ходе которых этот, несомненно образованный для своего времени, интеллигентный в своем роде человек получил еще один «культуршок» – увидев, как по его словам Антон записывает уже известными ему цифрами данные, сопровождая пока непонятными закорючками, он естественно спросил и об их значении. Антон прочитал. Какой думаете, вывод сделан был?
— Теперь я не засну до тех пор, пока не узнаю значений всех букв, если мне это будет дозволено Посланцами Великого Неба! Вы пришли, чтобы действительно повести нас дальше к сокровенным знаниям!
Пришлось мягко выводить малого из религиозного экстаза, опять напоминая о повседневном. Выводился он с неохотой, все время, ища взглядом «этого несносного Слада, у которого пчела в ж…», чтобы тот тут же садился за изучение знаков. Малый безо всяких сомнений на лице убеждал, что и учить, и отправлять свои обязанности жреца одновременно ему вполне под силу. А Слада он давно хотел забрать себе в ученики, только Безымянный не позволял, вот и подвизался мальчик на побегушках у младших послушников. Наконец, не удержавшись, и убедившись что «мелкий негодник» не появляется на зов, он набрал в грудь воздуху, и проревел: «Слад!!!!» в помещении склада задрожали стены, а я уверился окончательно, что в части голосовых данных гражданин сей должности главного взывающего к Небу подходит стопроцентно. Понятно, за что его задвигали – с таким голосищем он заткнул бы – и еще заткнет за пояс всех конкурентов. Я злорадно ухмыльнулся, поковырял мизинцем в оглушенном ревом ухе, и спросил Антона:
— А что будет, когда его наш Финкель по-настоящему петь научит?
Тот хихикнул, и произнес что-то вроде того, что с этим распространителем, здешний опиум для народу будет самым высококачественным. Жрец, между тем, не замечая наших ухмылок, шел по проходу, скороговоркой называя номенклатуру и количество хранящихся храмовых запасов, тут же берущихся на учет Антоном, и время от времени вопия к «несносному Сладу», которому он – видит Высокое Небо, оторвёт уши, как только его увидит, ибо он все равно ими не пользуется, раз не слушает его зова. Позже Антон показал жрецу еще и счеты – самые обычные, конторские, и рассказал, как пользоваться и ими. Парень ухватился за сердце, и долго сидел, хватая ртом воздух, как рыба на песке, а Антон пару дней прятался по закоулкам от меня – понимал, что просто выговором не отделается, а могут и санкции последовать. Хитрец общался со мной через жену – Елену, отговариваясь неотложными надобностями, и явился на головомойку только после третьего вызова, когда мой гнев по поводу прогрессорства с возможным летальным исходом у прогрессируемого от культуршока несколько угас. Жрец же практически самоустранился – выпал из жизни, общаясь лишь со счетами и цифрами, изредка записывая идеографическими знаками что-то на тонких
