обложим налогом, сами там сядем, а жрец скажет, что мы типа – с Неба, нас надо слушать. Заживем, конкретно. Не то, что с этими г…едами.
Варан нисколько не ценил людей приютившего его племени. Впрочем, кого он вообще ценил в этой жизни?
Приняв решение, бывшие зэки погнали племя к месту сбора – в планируемом походе они намеревались принять если не участие, то, по крайней мере, поиметь с него выгоду – воспользоваться плодами побед, присоединившись в нужный момент. Самим бежать с дубиной, отвоевывая то, что неизвестно к кому перейдет – ищите фраеров, мы не лохи.
Варан, придя к месту сбора, имел долгую беседу с Безымянным жрецом. Неясно, о чем они договаривались, но племя Варана заняло место в аръергаде орды, которая должна была двинуться на город.
Соблазненные призраком богатой добычи, к пещерам племени Огня собирались воины племен, живущих севернее по реке Ишим. Приходили охотники на мамонтов, каждый год собирающие все более скудную добычу со стад гигантов тундры, в былые времена встречавшихся на каждом шагу, а теперь – все реже и реже.
Наступил, наконец, момент, позже которого откладывать нападение было нельзя – приближалась осень, племена, собранные в одну орду, успели извести крупную дичь в округе. Хотя люди еще прибывали, задерживаться на одном месте уже было нельзя. И орда покатила с юг, к оставленной Безымянным и его спутниками Стране Городов, по пути обрастая новыми участниками похода. Жрец не сомневался в успехе – натиск такой толпы не выдержит ни одно из поселений, даже город Великого Неба, который заняли святотатцы, а местное население слепо пошло у них на поводу. Но – олицетворение гнева Великого Неба, будет его орудием. А идущие с ним толпы – его новыми подданными, паствой, воздающей хвалу ему – жрецу и вождю, и Великому Небу. По ночам грохотали бубны у костров, примкнувшие к войску шаманы обещали успех походу.
В недобрый час накатилась волна племен на Страну Городов – на окраинах запылали первые пожары.
Глава 61
Кто к нам придёт с дубиной, тот получит по наглой роже…
1945 год. Урок в немецкой школе.
— Ганс, проспрягай глагол «бежать».
— Я бегу, мы бежим, ты бежишь, вы бежите, он бежит, она бежит…
— А «они»?
— А они наступают, господин учитель!
Первым из особо важных дел в организации управления союзными племенами стала организация связи между городами и поселками. Старейшинам, пришедшим на совет и для «принятия присяги», были розданы пластины со штампом герба Страны Городов. Получив из рук вестника-скорохода с такой пластиной известия, старейшины были обязаны отправить свежих гонцов с сообщаемой им вестью, а посланника – отправить назад, откуда прибыл. Впоследствии мы заменили такую связь организацией полноценной почты по типу монгольской, когда на станциях-ямах ждали уже подменные лошади, либо олени, либо упряжки собак и, конечно, гонцы, а вести передавались в письменном виде. Но связь с помощью гонцов из поселков и городков тоже позволяла оповестить большое количество народа одновременно. Ее и учреждать было не надо. Обычай предупреждать соседей и союзников существовал очень давно.
Такой гонец и предупредил город о приближении беды.
Впоследствии мы учредили плановую почту, то есть: Гонцы с острова Веры прибывали еженедельно, и отправлялись также еженедельно назад. Гонцы от поселков приносили вести тоже еженедельно, собирая новости со всей Страны Городов, и разнося распоряжения по поселкам, при необходимости. Если у какого- то поселка возникала нужда в инструментах или продовольствии, в мастерах для постройки – помощь отправлялась по возможности вместе с гонцом, знающим дорогу.
Сергей Платонов, не забирая из рук начальника бразды правления, стал инструктором при местной страже и смог вместе с братьями Ким добиться больших успехов в подготовке стражников буквально за месяц. Мы не собирались воевать ни с кем – не было, на мой взгляд, на планете ни государств, ни воинских формирований. Но… Береженого – Бог бережет, сочтите это паранойей, но лучше быть живым сумасшедшим, чем мертвым идеалистом, понадеявшимся на «авось». Тем более, жители рассказали, что набеги на город все-таки случаются – не слишком организованными толпами, но все-таки… а стены города, башни и прочие оборонительные ухищрения просто кричали – держать нос по ветру! Поэтому стража и занималась, совершенствуя действия в строю и парами, сходясь и расходясь на небольшом поле, отражая атаки кавалеристов на колесницах, метая стрелы на дальность и в цель. Много времени отдавалось рукопашной, в которой Сергей показал настоящим мастером, и даже мне доставляло большое удовольствие в свое свободное время побороться с ним. А вот во владении длинным клинковым оружием мои ребята на голову превосходили капитана ОМОНА, не было у него такой практики. Вот нож, арбалет – тут он равных себе не знал. Мои парни научились метать ножи, а методика стрельбы плутонгами, применявшаяся на ранних стадиях развития огнестрельной тактики – пошереножная стрельба из арбалетов по команде, при которой отстрелявшиеся шеренги на колене перезаряжают однозарядное оружие – позволяла нашпиговать стрелами-болтами любую толпу с расстояния от двухсот метров с максимальным эффектом.
В один из последних дней августа, к городу прибежал, задыхаясь, гонец, и упав у ворот прохрипел: «Идут толпы с севера. Они в пяти переходах от города». Когда бегун отдышался и немного пришел в себя, он рассказал, что является третьим в цепи вестником. Другие отправились предупредить соседей и с пути неведомой орды уходят люди и бросают скарб, урожай на полях и свои поселки, стремясь сохранить хотя бы жизнь – первые пограничные селения по Ишиму были сметены валом орды за пару дней. Нападающие не оставили в живых никого, из тех, кого сумели поймать. Погибали женщины, дети, и, само собой разумеется, мужчины, отважившиеся встать на защиту родных очагов. Скороход бежал, не останавливаясь, целый день, но подробностей не мог сообщить, потому что узнал о беде от второго гонца, который сам слышал ее от очевидца, ставшего гонцом поневоле – перед тем как закрыть ворота, его отослал старейшина городка на Ишиме, чтобы он предупредил соплеменников. Люди ближних поселков подойдут под защиту стен завтра- послезавтра. Орду ведет, по слухам бывший главный жрец – Безымянный.
— Вот же зараза! Надо было прикончить его сразу и нечего играть в гуманизм! — хлопнув в сердцах ладонью по столу, сказал Роман Ким.
— Я вообще не понимаю, что вас заставило оставить Безымянного жить, — согласились с ним нынешний глава жрецов и старый командир городской стражи.
— Но-но, по такой логике я должен был и вас прихлопнуть как мух, но не сделал же этого,— урезонил я новых союзников. — Командиры, доложите, сколько у нас оружия и людей, могущих им владеть.
Результаты были неутешительные – в строю из старой стражи стояло пятьдесят пять человек. Каждый из них стоил, конечно, в бою пятерых дикарей, но оружие… Оружие у стражи было только наступательным – копья и подобия мечей. Про дубины я не говорю – этим «добром» был вооружен каждый. Но «мечи» такого названия не заслуживали – простая полоса меди, но порой с богатой рукоятью из кости. Защитного вооружения – нет. Концепция пехотного щита сюда не дошла, верней, еще не родилась на свет. Еще были колесницы – старых пять, и новых мы сделали еще пять. Дооборудовав эти «тачанки» местами для лучников, мы получили неплохое оружие против масс пеших. Правда, тачанки наши были пока без грозных серпов, украшавших ободья парфянских и египетских колесниц, но все-таки… Моих – обученных одоспешенных воинов, вместе с союзниками, знакомыми с нашей тактикой, было сорок четыре человека в строю – полных четыре децимы, половина центурии, если на «древнеримские деньги». Противников было
