приводить к подчинению, сажать на постоянное место жительства, где-нибудь рядом в пределах досягаемости с острова, под жесткий контроль. Во внутренние дела не соваться, за сопротивление давать по мордасам… Пристроить к какому-нибудь полезному посильному делу, за которое обеспечивать пищей. В порядке обмена.
Идея, как всегда, пришла неожиданно – в одной из долин, примыкающих к озеру, имеются хорошие выходы гранита. В наше время там обнаружены остатки древних каменоломен. Хороший обработанный камень нам сейчас остро необходим, чтобы обрабатывать камни – большого ума не нужно. Можно попробовать организовать родственников пленника на обработку месторождения камня, а дальше, по прохождению времени, решим, что с ними делать. Пришлось снова разделять отряд, выделив людей племени Кремня, как наиболее знакомых с древней технологией раскалывания камня, для охраны и сопровождения. Руководить этой компанией был поставлен Рябчик. Он, несмотря на молодой возраст – товарищ рассудительный, и по месту прибытия ему окажет посильную помощь Федор с бойцами, и племя Кремня в полном составе с Матерью племени его не оставит вниманием. Принцип должен быть – ты мне каменную плиту – я тебе паек. Много плит нужного размера – много еды. Нет камня – собирай пиявок в озере. Тем более, что они там не водятся.
Отобрав десяток людей из всех племен, назначаю командиром Антона Рябчикова. Ставлю ему задачу на следование в район будущих каменоломен и в обязанность – по прибытии на место – связь с Автономовым и Эльвирой.
Договориться с археоантропами удается неожиданно быстро. Люди, уставшие от постоянной жизни на бегу, выдавливаемые отовсюду племенами Совета вождей, а тут еще и эти кошки нарисовались… Не погибнуть окончательно им позволило только гениально найденная и примененная на практике идея объединенной орды-племени, дающая возможность противостоять воинственным соседям, превосходя их числом настолько, что отдельные стоянки кроманьонцев не связывались с ордой, предпочитая отражать большой кровью неуверенные атаки. Если бы и кроманьонцев посетила мысль объединиться, чтобы раз и навсегда покончить с назойливыми реликтами нижнего палеолита, то сегодняшнего разговора бы не было. Попрыгав и поухав, передав словами и образами свои пожелания, расстаемся довольные друг другом, так, относительно. Напоследок для спокойствия людей орды взамен утерянных плетенок с огнем, выдаю им наскоро связанные Антоном-маленьким корзинки, обмазанные землей, с углями и гнилушками, в которых они привыкли хранить живое пламя. Кремень, кресало, лучковая «зажигалка» – дело последующего прогресса. Орда соглашается пожить на указанном месте, если условия их устроят – готовы помочь с камнем за еду. Если нет – уйдут. Антошке строго наказано после размещения на месте, послать гонца с отчетом по нашим следам.
Я планировал остановиться тут на дневку, чтобы заготовить лес на плоты, на которых затем сплавиться по Миассу – он в паре километров, и спокойно плыть до самого Аркаима, почти, но придется снова собирать пожитки и идти в ночь – благо, что олени поели и немного отдохнули. Отдых еще наверстаем. Так как ночь, лучники идут с попеременно натянутыми луками – треть от всего числа, и один арбалет большой мощности тоже натянут и снаряжен, во избежание. Над колонной, закрепленные на палках, горят слюдяные фонари, задняя стенка внутри фонаря снабжена вогнутым зеркалом, покрытым золотой фольгой, и свет они дают удовлетворительный – не как днем, конечно, но на пяток метров дорогу видно хорошо.
Лесостепь вокруг кипит разнотравьем, густой дух цветов наполняет воздух. Ночами гул живой природы торжественным гимном жизни наполняет пространство вокруг. За ночь прохладный ветер уносит дневную усталость людей и животных. Днем жарко, монотонное движение каравана погружает в какой-то транс. Люди, собаки, олени движутся в едином ритме. Тонкая пыль садится на кожу и запекается коркой – соленой и ломкой. Жара.
Дозоров не высылаем, держимся кучно. К утру уставшие, но довольные выходим на хорошее место на миасском берегу, годное для пристани и плотов. Весь день рубим лес, вяжем плоты, гном Док, увязавшийся с нами, как он сказал: «для оценки будущих производственных возможностей», чуть не плачет над каждым бронзовым гвоздем или скобой, загоняемыми в бревна. Отвязаться от него мне удается только пообещав, что каждый гвоздь будет «ворочен взад» по прибытии к месту назначения. Бурчащий рядом Антон Ким поясняет, в чей именно зад он возвернет эти гвозди. Док вроде бы о судьбе драгоценных гвоздей успокаивается, и теперь ведет скрупулёзный подсчет выданного, тяжко вздыхая над безрассудно транжирящимися ресурсами. Мобилизовать его на рубку леса не удается даже Антону Киму. На обещание дать в репу за лодырничество, он отважно подставляет физиономию с выражением: «Всех не перережете», Антон плюет и уходит валить лес, на ходу кляня скупердяя и выжигу, замаскировавшегося лодыря Стокова. Положение неожиданно спасает жена Антона – Ирина. Она, ехидненько этак улыбаясь, обещает Доку, что кормить его тоже будет его же драгоценными «ах, гвоздиками», «ах, скобочками». Севка подхватывается и летит с топором навстречу трудовым свершениям. Тут же из леса долетает его возмущенный визг на тему: «кто так с драгоценными пилами обращается, нужно…» вопль замолкает – видимо угроза «дать в репу» исполнена. Дурдом. Я сижу посреди копошащегося муравейником лагеря и прикидываю итоги трех дней похода и перспективу попасть вовремя. Восседающие со мной вожди-союзники степенно убеждают меня, что все ништяк (дословно, этому выражению они обучились у наших бойцов), и мы на месте будем вовремя.
По берегу, не особо углубляясь в лес, мы нарубили отличных бревен для плотов. Сейчас, с хорошим инструментом это было достаточно легко. Сложнее было среди двухобхватных великанов сосен выбрать стволы нормального тридцати- сорокасантиметрового диаметра в комле, чтобы тащить к месту сборки плотов не надрываясь. Справились. «На раз» накатали столько материалов, что хватило бы на постройку небольшого поселка. Готовые плоты снабжали местом для приготовления пищи, набивая глиной, камнями и мелкой галькой очаги, и устанавливая котлы на треногах, и из предосторожности снабжая каждый котел «поплавком» из бревна, чтобы найти в случае чего такую ценную вещь, буде плот разбит о камни на перекатах. Река была вполне полноводной, но береженого Бог бережет. На плоты также ставились прочные шалаши из толстых жердей, с хорошими нарами для отдыха людей, и выгородки для груза. За ними можно было укрыться в случае обстрела с берега – никто не знает, что может случиться в пути. Когда было все погружено, установили очередность вахт для рулевых и народа с шестами, задача которого была отталкивать плот от берегов подальше, или наоборот. Получилось десять плотов, разместились с комфортом.
Наутро после постройки плотов, проводили домой людей с оленями, значительно уменьшив количество сопровождающих стадо, потому что непредвиденная встреча с питекантропами сильно уменьшила количество нашего отряда. Решили в дальнейшем организовать здесь постоянный «порт» – уж очень место удобное. Я дал команду трогаться, и потекли томительные дни, скрашиваемые редкими остановками с выходом на берег для редкой охоты, и поиска вождями знакомых ориентиров – стоянок по сухопутной дороге к месту Совета вождей. Мы выходили на берег в удобных для причаливания местах, как правило – галечных пляжах. Док мобилизовал с моего разрешения всех свободных людей на поиски «ништяков» к коим относились медные и железные руды – пириты, колчеданы, и прочие геологические полезности, пригодные для металлургии. Особо интересовало сырье для получения олова – касситерит, и совсем не интересовало, как это может быть кому-то странно, золото. Оно встречалось в нескольких местах, но к западу от Тургояка месторождения были гораздо богаче.
Места стоянок были расположены удобно – как правило, поляны с хорошим обзором, с менгирами – вертикально стоящими камнями, ориентированными по сторонам света, установленными на постаменты из плитняка. Иногда под ними располагались камеры из камня на один-два входа, тоже ориентированные по сторонам света. Лично проверял с компасом – мы уже сделали себе первые образцы этого прибора, с имевшегося образца, найденного в прошлом году, так как ничего сложного в том, чтобы насадить металлическую стрелку на иглу в бронзовый корпус и разбить картушку на градусы, нет.
У таких мест были следы костров, остатки легких строений типа шалашей. Иногда следы были свежими. На середине пути встретили старых знакомых Кремня, племя Детей Лесного Тура, живших гораздо севернее и дальше на восток, в районе впадения в Иртыш реки Исеть. Это была охотничья экспедиция, направлявшаяся за специфическими «трофеями» – бизонами и турами, которые сейчас бродят от Балтики до Гудзона, через Берингов мост. Молодые охотники проходили обряд инициации, требовавший
