плечо Брудера — атласная, зеленая, фута три в длину. Уиллис Пур заорал не своим голосом: «Не трогай ее своими грязными лапищами!» Четырнадцатилетняя Лолли, похожая на птичку, стояла у окна и, улыбаясь, прижимала подбородок к груди. Брудер передал ленту через подоконник, вложил ее в хрупкую, точно птичья лапка, руку девочки, а Уиллис, гневно упершись руками в бока, отправился к управляющему клубом, заставил его уволить Брудера и лично вышвырнул его за ворота.
Блэквуд заметил:
— Да, но ведь ранчо Пасадена владели Уиллис и Лолли Пур. Как же вы умудрились стать его хозяином?
У него промелькнула мысль, нет ли за этим какого-нибудь преступления.
— Ну, тогда я начну с самого начала.
— Хорошо, начинайте с самого начала.
— Ранчо построил Уиллис Пур-первый, а когда он умер, оно перешло к его сыну, Уиллису Пуру- второму.
— Когда умер первый Пур?
— Вы что, хотите сказать, что миссис Ней не сказала вам?
Блэквуд ответил, что не сказала.
— Тогда что же она вам тут рассказывала? — бросил он и продолжил: — Ранчо Пасадена перешло от отца к сыну в один безоблачный день тринадцатого года, когда над Арройо-Секо разбился дирижабль.
— Что?
И Брудер рассказал, что дирижабль запустили специально для того, чтобы его пассажиры могли любоваться окрестностями. Гондолу из серого шелка заполняли бытовым газом, десять человек поднимались на двенадцать футов над землей и с воздуха рассматривали свои владения, а некоторые даже делали снимки и хвалились ими потом на званых обедах с балами. Это был самый первый коммерческий дирижабль в стране, и мистер Пур, Пур-старший, разрешил жене слетать с ним вместе и сфотографировать ранчо Пасадена. Миссис Пур сказала своим детям, чтобы они сидели на склоне старого русла и смотрели на нее оттуда. Двигатель понес дирижабль над городом, дети замахали ему руками. Лолли всегда потом уверяла, будто сумела разглядеть лицо матери в маленькой, подвешенной под гондолой кабине, видела, как мать послала ей воздушный поцелуй, и тут шелк разорвался — точно по гигантской ноге, затянутой в чулок, пробежала стрелка, — гондола опала, как суфле, и отвесно рухнула прямо на землю.
— Как страшно, мистер Брудер! Неужели это правда?
— Конечно правда. Вот так Пасадена перешла от отца к сыну. Поэтому я вам все это и рассказываю.
— А как Пасадена перешла от сына к вам?
Брудер поскреб пальцами щеку. Оба замолчали; в это рождественское утро дом потрескивал, постукивал, как будто в нем обитал беспокойный дух, собеседники перебирали в уме его историю и, каждый по-своему, рисовали себе давнее, уже никак не связанное с настоящим, прошлое этого места. Наверное, где-то открылось окно или распахнулась дверь, потому что в библиотеку, непонятно откуда, ворвался легкий ветерок, и Блэквуд вспомнил миссис Ней, показавшую ему, как звуки проходят через дымовые трубы и кухонные лифты. Послышался звук, похожий на всхлип ребенка; Блэквуд обернулся к Брудеру и спросил:
— Это что?
— Это? — отозвался Брудер. — Да это дом. Тоже о прошлом вспоминает.
Блэквуд подумал немного и сказал:
— Голос похож на девичий.
— Вы это о ком, мистер Блэквуд? — устало спросил Брудер, как будто он был дряхлым стариком и порядком устал от гостей.
— О Линде Стемп.
— Почему вы так сказали? Вы что-то знаете о ней? — спросил он и добавил: — Много вам Черри наболтала? Вы, надеюсь, уже поняли, что красноречием ее бог не обидел.
— Она говорила, что вы были близки.
— Прямо так и сказала?
Блэквуд ответил, поколебавшись:
— Не очень подробно.
— Шлюха она была.
— То есть?
— Девка, о которой вы расспрашиваете, была шлюхой. Продавала себя.
— А вы не преувеличиваете, мистер Брудер? Она ведь была совсем молодой, когда вы познакомились.
— Вижу, что миссис Ней рассказала вам не все, мистер Блэквуд. Вы о Линде знаете совсем мало. В ней как будто было два разных человека. Но, мистер Блэквуд, мне ли рассказывать вам, что в жизни всегда есть две стороны?
— Верно, мистер Брудер.
— Вы ведь гораздо лучше меня знаете.
— Ну да, да… — не стал спорить Блэквуд, но про себя тревожно удивился, на что это намекает Брудер.
Насколько Блэквуд знал, в Калифорнии его считали необычным человеком, и только; его имя — Энди Блэкмен — было забыто с той самой ночи в крохотной сторожке колледжа в штате Мэн, когда Эдит поделилась с ним своей новостью, схватила его за воротник и отчаянно выкрикнула: «Но вы ведь все равно меня любите, да? Да, мистер Блэкмен?»
— Так как же вы стали владельцем ранчо, мистер Брудер? — спросил Блэквуд.
— А почему вам так хочется знать?
— Потому что это крупная покупка, и, мне кажется, я имею право знать здесь все… — Тут Блэквуд запнулся и, понизив голос, договорил: — Все тайны.
— Вы правы, мистер Блэквуд, — тихо ответил Брудер. — Извините. Да, здесь есть тайны, и, как ни верти, от них никуда не денешься.
Брудер так быстро замкнулся в себе, что Блэквуду показалось, будто удача поворачивается к нему лицом. Не теряя времени, он быстро задал следующий вопрос:
— А как эта девушка оказалась в Пасадене?
— Я ее попросил.
— Вы?
Брудер замолчал, потрогал коралл на шее, прикусил до крови губу; выступила капля гранатового цвета, он загнал ее в уголок рта. Блэквуду снова показалось, что Брудер, задумавшись, окунается в какой-то другой мир или, наоборот, этот другой мир захватывает его всего целиком. Блэквуд понял: вот оно, слабое место Брудера. С первой же минуты, как только речь зашла о Пасадене, нужно было привязать сюда эту девушку. И только он ясно понял, что Линда Стемп, даже мертвая, может хорошо ему помочь в этом деле, как Брудер произнес:
— Я попросил ее приехать в Пасадену, чтобы она была здесь, со мной.
— А ранчо тогда уже было ваше?
— Нет, не мое, но все к тому шло.
— Как это, мистер Брудер?
— Хотите, расскажу, если не торопитесь. — Он успокоился, и лицо его как-то просветлело.
Блэквуд подтвердил, что не торопится.
— Мы ведь с вами говорили о войне. Я рассказывал, что делал в восемнадцатом году. Мы тогда воевали вместе с Уиллисом Пуром.
— Вторым?
— Ясно, вторым, — отрубил Брудер. — Слушайте внимательно, и сами все поймете. Мы стояли в Сен-Мийеле, на берегу Мааса. Служили мы в семнадцатой автороте первого полка.
— В автороте?
— Тогда это было совсем не то, что сейчас, мистер Брудер. Машины только начали использовать для
