листьев капусты. Увозившись как следует, ползая между прохладных кочанов, затеяли ставить под яблоней шалаш. Потом раздобыли голубой и розовый мел и рисовали — кто смешнее? — человечков на двери сарая.
Вернулся с работы отец. Кинув взгляд на дочку, спросил:
— Никак, на войне побывала, а?
Шалунья никак понять не могла, про что идёт разговор. Она-то уж давным-давно забыла про всё, что случилось с ней.
— Ну и шишку ты вырастила! — удивился отец. Шалунья помчалась в дом разглядывать свою шишку.
Она ловко влезла на табурет и уставилась в зеркало.
— Вот ты опять где! — раздался мамин голос. — По-моему, для одного дня уже достаточно!
Шалунья виновато спустилась с табурета. Медленно-медленно! Осторожно-осторожно! И тихо сказала:
— Вот увидишь, я больше не упаду. Я не буду хвастаться…
Вежливая гостья
— Сегодня к чаю придёт одна девочка, — как-то сказала мама Шалунье. — Её зовут Винни. Поиграй с ней, пока её мама не вернётся. Я слышала, она славная девочка.
Сестричка вытащила на середину сада свои игрушки, а мама испекла к чаю вишнёвый торт и печенье с изюмом.
— Накроем стол в саду, — сказала мама. — Принеси скатерть с синими птичками.
Шалунья очень любила разглядывать эту скатерть: деревья на ней были синие-синие, на ветках сидели синие-синие птицы и по синим-синим мосткам шли смешные синие человечки.
— Вот хорошо! — обрадовалась Сестричка.
Потом мама переодела дочку и дала ей голубые носки.
Тут раздался стук в дверь, и Сестричка бросилась открывать. На пороге стояла Винни. И что вы думаете? У неё были тоже голубые носки и в придачу голубое платье с белым передником в оборках. Сестричке так понравилось, как выглядела её гостья, что она совсем забыла поздороваться, а только воскликнула:
— У меня тоже голубые носки!
Винни ничего на это не ответила. Она не смотрела ни на Шалунью, ни на нашу маму. Она щурилась и молча глядела сквозь щёлки.
Когда её мама, распрощавшись, ушла, Винни опять не промолвила ни словечка, не заплакала, не закричала: «Приезжай скорей!» Ну ни-че-го! Просто медленно вышла вслед за Шалуньей в сад.
Сначала Шалунья показала куклу Розу. Правда, в этот день у Розы был совсем неприличный вид: волосы уже почти все вылезли, а у носа снова был сбит кончик. Винни посмотрела на куклу и промолчала. Шалунья разбросала на траве кубики, расставила чашки с блюдцами, усадила мишку, приготовила формочки для пирожков. И чем только она не хотела развлечь Винни! Но Винни по-прежнему молчала.
Встав с коленок, Сестричка спросила наконец:
— А ты умеешь говорить?
— Да, — неожиданно раздался голос Винни.
— Будем делать куличики? — обрадовалась Шалунья.
— Нет, я испачкаю платье, — отказалась Винни.
— Ладно, — согласилась Шалунья. — Тогда… — она повертела головой, — тогда пойдём рвать крыжовник. Он уже совсем спелый!
— Нет, — покачала головой Винни, — у меня заболит живот.
— Давай бегать наперегонки, — не унывала Шалунья.
— Сейчас ещё очень жарко, — сказала Винни воспитанным голосом.
Она не захотела лезть на яблоню, чтоб не разорвать передник, и не решилась сесть на пенёк, чтоб её не укусили муравьи. Она только смотрела на Шалунью сквозь узенькие щёлки глаз.
— А во что ты хочешь играть? — спросила наконец Шалунья.
Винни ответила, что хочет взять книжку и читать её. Так она и сделала.
А Шалунья-Сестричка не захотела читать книжку. Она напекла из глины куличи, съела две пригоршни крыжовника, залезла на яблоню, валялась по траве, дразнила ребят из-за забора и разглядывала, что несут муравьи к себе в муравейник.
Когда мама накрыла чай в саду, Винни вышла и села за стол. Шалунья показала ей синих птиц и смешных человечков. Тут Винни сказала:
— А у нас есть скатерть с розами и незабудками.
— Возьми вишнёвого пирога, Винни, — предложила мама.
— Нет, спасибо, если можно, просто хлеб с маслом, пожалуйста, — отвечала гостья.
Она съела только одно печенье и сказала, что совсем не голодна. А Сестричке только успевали подкладывать на тарелку всякие сладости.
После чая приехала мама Винни. Она сняла с дочки передник, и Винни сказала своим тихим, воспитанным голоском:
— До свиданья! Спасибо вам за всё.
Когда гости ушли, мама вздохнула:
— Какой спокойный ребёнок!
— А я не хочу быть такой! — быстро ответила Сестричка и уставилась куда-то в потолок.
Подарок
Каждое утро, ровно в одиннадцать часов, соседка миссис Джоунз стучала в нашу общую стенку на кухне. Сестричка ждала этой минуты. Она тут же выстукивала ответ: «Слы-шу! Слы-шу! И-ду! И-ду!» — и вприпрыжку уносилась к миссис Джоунз пить какао. Шалунья так часто бегала к соседям, что мистер Джоунз устроил в заборе, который разделял наши сады, низенькую калитку. Теперь Шалунья попадала к соседям, не выходя на улицу.
Детей у Джоунзов не было, и они очень любили, когда мы навещали их дом. У миссис Джоунз всегда мелькали спицы в руках. Она часто вязала что-нибудь для меня или Сестрички. Чего только не придумывала для нас миссис Джоунз: жилетки и пелерины, шлемы и варежки. Даже куклу Розу она нарядила в красную вязаную юбку.
Иногда миссис Джоунз просила Сестричку подержать шерсть, чтоб перемотать её в клубки. Но для Шалуньи постоять минутку было почти наказанием — то с ноги на ногу переминается, то нос почешет, то в окно засмотрится и тогда разом всю шерсть уронит…
— Хочешь, научу тебя вязать? — спросила однажды у Шалуньи миссис Джоунз.
Сестричка почему-то пригнула голову к плечу и протянула:
— Не-ет, не хочу-у…
