Францишек Жмурко. «Прошлое грешника — Семь смертных грехов»
Враги рационализма: эмпиризм, практицизм, религиозность, демократия
Очень важно обозначить позицию: в человеческой жизни многое находится в противоречивых отношениях и враждует между собой. И это правильно, за счет этого живем. У нас совершенно нет цели все привести к непротиворечивому состоянию — это будет смерть.
Поэтому не стоит раздумывать, кого же из врагов выбрать, кто более прав. Должны существовать обе стороны, важно лишь понять, какое у каждой стороны место, где они должны быть расположены в человеческой жизни.
Старым, исходным врагом рационализма является эмпиризм, опора на опыт. В то же время один из основных методов современного рационализма — экспериментальный. Понятно, что если продумывать эти мировоззрения до конца, они переходят друг в друга. Эксперимент — очень сложная рациональная конструкция. Но в корнях своих, если брать их упрощенно, они противоречат друг другу. Поэтому обычный способ возражать рационализму — от эмпиризма: «Мало ли что говорит ваша теория! А я вот вижу, что в жизни всё наоборот». Между тем современная наука контринтуитивна. Началось это с контринтуитивной математики, к ХХ веку появилась неинтуитивная физика, сейчас появляется контринтуитивная биология. Это значит, что обычный здравый смысл, посмотрев на проблему и почесав затылок, выдает неверное решение. Больше не удается апеллировать к здравому смыслу, доказывая религиозные заблуждения, — здравый смысл просто не работает при решении многих познавательных проблем.
Когда-то, на заре Просвещения, считалось, что практика может служить критерием истины, а если проще — что выгода определяет, кто тут прав. Невидимая рука, разбираясь на рынке, так же легко справится и с научными теориями. Кто приносит пользу людям и выгоду владельцу — тот и прав, а метод его верен, а если потом выяснится что-то другое, так перерешим, делов-то. Это, разумеется, антирационалистическая точка зрения — и при этом крайне влиятельная и почти общепринятая.
Давний враг научного мировоззрения — мировоззрение религиозное. Но отношения между ними совсем не такие простые. Многие приемы научного мышления выросли внутри религии, теология была весьма рациональной практикой. Отличить, какое рассуждение научное, а какое теологическое, вовсе не так просто. Кажется, дело решается целью: кто в конце говорит «Во славу Божию! Аминь», тот теолог, кто славит человека и свет знания — тот ученый. А по методам, в процессе рассуждения, совершенно невозможно разобраться, кто же тут рационалист. Это потому, что рационализм — это средство познания, а кто средство использует, в нем не записано. Потому рационализм может быть свойствен и религии, а антирационализм используется в науке. Но когда наука и религия сталкиваются, они ищут оружие поухватистее, и тогда обычно наука берется за аргументы рационализма, а религия — иррационализма. Но это дело тактическое и боевое.
Демократия и равные права были предоставлены личностям; у личностей имеются мнения, от этого возникло впечатление, что у мнений равные права. В самом деле, если какое-то мнение авторитарно прищучить, то вместе с ним окажется поражен в правах и носитель этого мнения, который требует к себе уважения. В результате пятнадцати- и двадцатилетние молодые люди имеют концепции и представления о мироздании — как каждый помнит, очень серьезные. Дело усугубляется тем, что люди более взрослые часто не имеют за душой ничего серьезнее, чем те же самые концепции с того же уровня обоснованиями, только застарелые. В споре двух глупостей истина отказывается рождаться, так что демократия мнений даже вроде имеет право на существование: ее права легче всего защитить, указав на невыносимо глупые аргументы обеих спорящих сторон.
Демократизация вполне логично ведет к отказу от диктатуры знания. Любое знание и позиция знающего должны сначала доказать, что они имеют право на выделенную авторитетную позицию. Сделать это крайне трудно — знание контринтуитивно, и для того, чтобы понять это знание, надо сначала занять позицию ученика, причем надолго. То есть у скепсиса прямого и последовательного пути к знанию просто нет, на каком-то этапе надо поверить в авторитет знания и принять позицию ученика, и только потом окажется возможным проверять и понимать доказательства. Скептическая позиция — ложный друг рационализма, как и прочие приемы познания, иногда скепсис нужен, иногда он помеха.
Все эти враги рационализма — эмпиризм, практицизм, иррационализм и демократия — развились во многом благодаря его усилиям; именно рационализм Просвещения привел нас к уважению чужих мнений, демократизации, признанию прав практицизма против аристократизма и прочим хорошим вещам. И эти же результаты развития рационализма могут служить и к его опровержению, поставляют аргументы в антирационалистических спорах.
Большая игра
Представим, что мы должны совершенно незаинтересованно сравнить религию и науку, их роль в обществе. Значит, выведем себя из ситуации. Допустим, мы играем в компьютерную игру, перед нами — «Цивилизация». Там есть опции, мы можем ввести в стране, за которую мы играем, определенное социальное новшество.
Мы можем ввести «религию». Заплатить за появление ее в нашем обществе, сделать отчисления на поддержание, строить храмы. Что мы с этого будем иметь? Стабильность общества увеличивается, растет его интегрированность, послушность правительству, меньше социальных протестов, поведение рабочих становится более предсказуемым, если неудачи какие — скинься на лишний храм, и дело в шляпе. Кому это выгодно? Игроку, тому, кто в самом деле принимает решения в этой игре.
