не могла вспомнить, когда она последний раз так смеялась. На самом деле она подозревала, что вообще никогда в своей жизни не смеялась так много.
Айвен был полон неиссякаемой энергии, в нем бурлила страсть ко всему новому и захватывающему. Элизабет очень давно не испытывала такого восторга, это было что-то не из взрослой жизни. У нее не замирало сердце от предвкушения будущих открытий с тех пор, как она перестала быть ребенком, и она уже много лет не ждала ничего так сильно, чтобы казалось, что она взорвется прямо здесь и сейчас, если этого не произойдет. Общение с Айвеном вернуло ей все эти ощущения. С ним время летело невероятно быстро, носились ли они по полю или просто сидели вместе в тишине, как это часто случалось. Когда он был рядом, ей всегда хотелось, чтобы время замедлило свой бег, а когда уходил, ей хотелось, чтобы он остался. В то утро она поймала много парашютиков и среди многочисленных желаний загадала, чтобы весь этот день они провели вместе, втроем с Люком, и чтобы ветер продолжал дуть, продлевая эти мгновения.
Она сравнивала это для себя с детским увлечением, таким сильным, почти всепоглощающим, но в ее чувстве к Айвену, помимо этого, была глубина. Она понимала, что в Айвене ее привлекает все: то, как он говорит, как одевается, какие слова находит, его внешнее простодушие, хотя было очевидно, что он очень образован и проницателен. Он всегда говорил правильные вещи, даже когда она не хотела их слышать. Мрак в конце туннеля рассеялся, и ей вдруг удалось увидеть, что же там дальше. Приходя к ней, он приносил с собой ясность и краски жизни. Он был воплощением надежды, и она понимала, что у нее, может, и не будет все сказочно, чудесно или волшебно, но все еще может быть очень хорошо. Этого ей было больше чем достаточно.
Она постоянно думала о нем, снова и снова прокручивая в голове их разговоры. Она задавала ему вопрос за вопросом, и, отвечая, он всегда был открыт и честен, однако потом, позже, лежа в постели, она понимала, что знает о нем не больше, чем раньше. Но чувствовала, что они очень похожи. Два одиноких человека, летящих по ветру, как пушинки одуванчика, и несущих желания друг друга.
Конечно, ее пугали собственные чувства. Конечно, это противоречило всем ее принципам, но, как она ни старалась, она ничего не могла поделать с тем, что ее сердце билось чаще, когда он касался ее, и не могла не искать его, если думала, что он где-то поблизости. Хотела она того или нет, но он полностью завладел ее мыслями. Он оказывался в ее объятиях, хотя она их не раскрывала, и заходил к ней без приглашения, но она была не в состоянии противиться и каждый раз открывала ему дверь.
Он буквально притягивал ее, ей нравилось его молчание и его слова, нравилось чувство, которое он пробуждал в ней. Она все больше влюблялась в него.
Утром в понедельник Элизабет вошла в кафе Джо упругой походкой, напевая ту же песенку, что и всю последнюю неделю. В половине девятого утра кафе уже было заполнено туристами, зашедшими позавтракать перед возвращением в автобус, который через несколько часов доставит их в следующий городок. В зале стоял гул, звучала немецкая речь. Джо бегал вокруг, собирал грязную посуду, относил ее на кухню и выносил оттуда тарелки с традиционным ирландским завтраком, приготовленным его женой.
Элизабет жестом попросила его принести кофе, и он коротко кивнул, показав, что понял ее, но сегодня не располагает временем для сплетен. Она поискала глазами свободное место, и сердце ее забилось быстрее, когда в дальнем углу она заметила Айвена. Улыбка сама собой расцвела у нее на лице, и, пробираясь к нему между столами, Элизабет поняла, что невероятно взволнована. Она была ошеломлена встречей с ним.
— Здравствуйте, — выдохнула она, заметив, что голос у нее изменился, и ненавидя себя за это.
— Доброе утро, Элизабет, — улыбнулся он. Его голос тоже был другим.
Они оба почувствовали это, почувствовали что-то, и пристально посмотрели друг на друга.
— Я занял вам стол.
— Спасибо.
Улыбки.
— Что будешь на завтрак? — спросил Джо, подойдя к столику с ручкой и блокнотом в руках.
Обычно Элизабет не завтракала, но то, как Айвен просматривал меню, навело ее на мысль, что для разнообразия она может опоздать на работу на несколько минут.
— Джо, можно второе меню?
Джо уставился на нее.
— Зачем тебе второе меню?
— Посмотреть, — заявила она.
— А что не так с тем, которое лежит на столе? — мрачно спросил он.
— Ладно, ладно, — сдалась она и придвинулась поближе к Айвену, чтобы вместе с ним что-нибудь выбрать.
Джо посмотрел на нее с подозрением.
— Пожалуй, я возьму ирландский завтрак, — сказал Айвен, облизывая губы.
— Я буду то же самое, — сказала Элизабет Джо.
— То же самое — что и кто?
— Ирландский завтрак.
— Хорошо, значит, один ирландский завтрак и кофе.
— Нет. — Элизабет наморщила лоб. — Два ирландских завтрака и два кофе.
— Едим за двоих, да? — спросил Джо, оглядывая ее с ног до головы.
— Нет! — воскликнула Элизабет, и, когда Джо отошел, она с извиняющимся видом повернулась к Айвену: — Простите, он иногда странно себя ведет.
Джо поставил на стол две чашки кофе и поспешил прочь, чтобы обслужить другой столик.
— Сегодня здесь оживленно. — Элизабет почти не отводила от него взгляда.
— Разве? — спросил он, тоже не сводя с нее глаз.
По телу Элизабет пробежала дрожь.
— Мне нравится, когда город такой. Когда в него возвращается жизнь. Я не знаю, каков ваш Яизатнаф, но здесь иногда начинает тошнить оттого, что все время видишь одни и те же лица. А когда много туристов, обстановка меняется, среди толпы всегда можно укрыться.
— Почему вы хотите спрятаться?
— Айвен, меня знает весь город. Они знают историю моей семьи лучше, чем я сама.
— Я не прислушиваюсь к тому, что говорят в городе. Мне важно, что говорите вы.
— Я знаю. Летом город напоминает дерево, красивое и сильное, — попыталась она объяснить. — Но зимой, без листьев, оно стоит обнаженным, ему нечем прикрыться и негде найти уединение. Мне всегда кажется, что я у всех на виду.
— Вам не нравится здесь жить?
— Да нет. Просто этот город хочется иногда встряхнуть, дать ему настоящий пинок под зад. Я сижу здесь каждое утро и мечтаю полить эти улицы кофе, чтобы их разбудить и расшевелить.
— Так почему бы вам это не сделать?
— Что вы имеете в виду? Айвен поднялся с места.
— Элизабет Эган, идите за мной и захватите свой кофе.
— Но…
— Никаких «но», просто пойдемте. — С этими словами он вышел из кафе.
Озадаченная, она последовала за ним с чашкой в руках.
— Ну? — спросила она, делая глоток.
— Ну, я думаю, вам давно пора влить в этот город порцию кофеина, — объявил Айвен, оглядывая пустую улицу.
Элизабет безучастно посмотрела на него.
— Давайте же. — Он слегка постучал пальцем по ее чашке, и кофе с молоком выплеснулся через край и брызнул на тротуар.
— Ой, — сказал он.
Элизабет засмеялась:
— Вы такой глупый, Айвен.
— Почему это я глупый? Вы же сами предложили. — Он снова постучал по чашке, на этот раз сильнее, и на землю выплеснулось чуть ли не все ее содержимое. Элизабет вскрикнула и отскочила, чтобы кофе не попал ей на туфли.
Несколько человек в кафе уставились на них из окна.
— Давайте же, Элизабет!
Это было нелепо, абсурдно, глупо и совершенно по-детски. В этом не было никакого смысла, но, вспомнив вчерашнее веселье в поле, как она смеялась и как остаток дня словно летала, она захотела снова испытать это чувство. И, наклонив кружку, Элизабет выплеснула кофе на тротуар. Образовалась лужица, которая затем растеклась по трещинам в каменных плитах, и кофе медленно заструился вниз по улице.
— Да ну, это даже насекомых не разбудит, — поддразнивал ее Айвен.
— Ну, хорошо, тогда отойдите. — Она подняла бровь. Айвен отступил, а Элизабет вытянула руку с чашкой и закружилась на месте. Кофе брызнул, как будто из фонтана.
Джо высунулся из-за двери и поинтересовался:
— Элизабет, что это ты делаешь? Я сварил плохой кофе? — Он выглядел озабоченным. — Ты выставляешь меня в дурном свете перед посетителями. — Он кивнул в сторону туристов, собравшихся у окна и с интересом наблюдавших за ней.
Айвен засмеялся.
— Думаю, нам нужна еще чашка кофе, — объявил он.
— Еще чашка? — изумленно спросила Элизабет.
— Ладно, пусть будет так, — ответил Джо, медленно пятясь.
— Простите, а что она делает? — спросил один из туристов у Джо, когда тот вернулся в кафе.
— А, это… — замялся Джо. — Это у нас в Бале-на-Гриде такой обычай. Каждый понедельник мы просто… э-э… — Он снова посмотрел на Элизабет, которая
