Глава 27. Супермаркет
– 10 братьев Иосифовых пошли купить хлеба в Египте. А брат Вениамин остался дома с отцом. Ты про Иосифа помнишь?
– Помню
– Иосиф дал им хлеба и потихоньку вернул серебро
– Какое серебро?
– Которым они заплатили за хлеб
– Зачем вернул?
– Так Иосиф им был кто?
– Кто?
– Кто?
– Ну кто?
– Нуты же сказала, что помнишь!
– Ну забыла!
– Ну он им был БРАТ!
– Ну и что?
– Ну и то, что он же уже был в Египте, когда они пришли.
– Он их штоли обогнал?
– О Боже!!!!!! Ева!!!! Ты читала, что я тебе писал вчера?
– Тебе честно?…Нет. Я вчера просто так от фонаря отвечала… Ты на меня не сердишься?
Они вошли и остановились. Ева – оттого, что у нее развязался шнурок на кроссовках, а Салим и Стас – оттого, что обалдели. Конечно, Салим предполагал, что в мире существуют такие громадные залы, конца которым словно нет. Элементарно, он в кино и не такое видел. И вроде – ну подумаешь, большой зал! Но одно дело – на экране, а другое – вот так. Пространство и люди обрушились на Салима внезапно. Магазин, внутри которого можно летать на самолете. Эй, эта чокнутая девчонка не могла выбрать что-нибудь не столь крутое? Салим подумал, что в таком гигантском магазине и цены самые высокие. Вот будет неловко, если они не смогут расплатиться. Салим сглотнул нервную слюну и покрепче сжал руку брата. Стас стоял на удивление спокойно, только головой по сторонам крутил. Они находились перед длинным рядом красных касс. Кассы уходили к горизонту. Прямо перед ними пограничным столбом торчала касса с номером «73». В каждую кассу с той стороны от них стояла очередь. Точнее – беспорядочная на вид толпа народу с тележками и корзинками. За толпой высились забитые товаром полки. Над полками стоял гул. С этой стороны от касс тоже была толпа. Только эта толпа двигалась, а та едва шевелилась, тяжело урча. Все это было похоже на яркий и слегка кошмарный сон.
– Ну, хватайте тележку и вперед! – скомандовала Ева, справившись со шнурком.
– Постой…
– Чего?
– А у тебя это… ну… у тебя денег-то хватит?
Ева сморщилась от досады и прижала ладошку ко лбу:
– Ах, я растяпа! Конечно, ты прав! В этом гребаном магазе не принимают никакие карточки, кроме ашановских! Черт. Йа блондинко. А у тебя мозги варят. Ага.
Салим вздохнул с облегчением. Раз Евкину карточку тут не принимают, значит, они пойдут сейчас в обычный магазин, купят пену для Стаса, пару киндер-сюрпризов, ну, может, еще хлеба, раз уж Ева считает, что весь хлеб в доме жутко черствый. И поедут обратно. Можно на метро или автобусе, а там пешком. Братишка легкий, если что, его и на руках донести несложно. Но Ева схватила Салима за рукав и потащила в сторону от улицы, вдоль касс.
– Ой! Изви… – начал было Салим, со всего маху врезавшись в невысокую девушку, нагруженную кучей пакетов.
Девушка даже головы не повернула, словно ничего особенного не произошло. Наверное, в нее постоянно врезались. Оглядываясь на девушку и по инерции продолжая двигаться вперед, Салим столкнулся еще с парой человек. Один из них что-то цыкнул в ответ, а на второго Салим не успел обратить внимания. Стас семенил рядом, не потерянный, не плачущий, это главное.
Евгения привела мальчишек к банкомату и довольно уверенно стала с ним колдовать. Стас выюлил руку из руки старшего брата, пробрался к Еве поближе и даже приподнялся на цыпочки, чтобы лучше видеть, что происходит. А Салим наоборот, не стал смотреть. Принципиально! Закончив манипуляции с банкоматом, Ева протянула Салиму тонкую пачку купюр:
– Клади в карман. Платить ты будешь. Ты же мужчина!
Салим взял бумажки и сунул их в карман джинсов, поглубже. Тут было точно не две тысячи и даже не три. Четыре, наверное. Салим решил не потеть и тут же вспотел.
– Тебя предки не убьют?
– За что? – искренне удивилась Ева. – Мы же должны что-то есть!
Они взяли тележку и пошли по проходу, перекрытому треугольниками из сверкающих труб со стрелками. Ева катила тележку, а Салим вел Стаса. Трубы вежливо разъехались в стороны. Стас сказал: «Ого!». И они оказались по ту сторону зла, среди сплошного добра.
– Слушай, сгоняй на вход, возьми вторую тележку! – попросила вдруг Ева.
– Зачем?
– Для Стасика. Я сразу не сообразила.
Салим открыл рот, чтобы произнести второе «зачем», но тут его взгляд упал на сидящую в тележке, как обезьянка, девочку в ярком прикиде, которую бодро толкал вперед, мимо хлеба, бородатый толстяк. Наверное, в этом супермаркете детей полагается возить в клетках, как кошек. А то еще испортят какие- нибудь продукты.
– Сажай его пока в эту, а я сейчас, – кивнул Салим и бросился к выходу.
Трубные треугольники его обратно не пропустили. Салим дернул их в одну
сторону, в другую… Парень в униформе подошел к нему и неправдоподобно-приветливо улыбаясь всеми зубами, попросил:
– Вот сюда, пожалуйста!
Салим вышел и обернулся: видела ли этот позор Ева? Но она возилась с малолетним придурком и не видела. Салим бросился искать пустую тележку, но тележек почему-то не было. Ни одной.
Ева между тем нагнулась к Стасику и подмигнула ему:
– Сейчас мы тебя катать будем. В карете. Будешь как царь-король. Ага?
– Ага.
Если как царь-король в карете, то ага. Стаса подняло в воздух и перенесло почти в тележку.
– Эй, царь-король, ноги-то подожми! Ты ж тяжелый!
Царь-король поджал ноги и очутился в тележке полностью.
– Ой!
– Садись!
Стас опасливо посмотрел на сетчатый пол своей кареты и остался стоять, только на полусогнутых коленях, вцепившись в боковые стенки.
– Ну садись же, чего ты? Вон, посмотри, как мальчик сидит.
Стас стоял трусливой загогулиной и смотрел себе под ноги, а не на посторонних мальчиков. Ева сняла с себя куртку и бросила ее в тележку, за Стаса.
– На вот тебе трон. Смотри, какой красный трон! Мягкий! Садись!
Стас неловко опустился на корточки, продолжая цепляться за стенки. Он не был уверен в том, что делает все как надо. Поэтому присел и вопросительно посмотрел на Еву.
– Ты какой хлеб любишь? – спросила Ева. – Такой любишь?
Стас кивнул. Ева сунула в тележку большой белый батон в шуршащей прозрачной пленке.
