Папа делла Ровере, любитель распределять церковные бенефиции, епископства и кардинальские шапочки и вместе с тем очень трепетно относящийся к образцовому управлению своим домом и верному служению Церкви, благочестиво положил начало другой семейной стратегии, которая позже была продолжена (и все знают, с каким размахом) Борджиа. Так, Сикст с помощью удачной женитьбы вводит трех своих племянников в знатные княжеские семьи. Эта политика альянсов по меньшей мере увенчивается успехом в случае Джироламо Риарио, брата кардинала Пьетро. Он родился в 1443 году в Савоне и поначалу вел довольно скромный образ жизни: лавочник, писарь в учреждениях, он был вынужден устраиваться там, где находил работу, — прежде всего в Алессандрии, Пьемонте. Однако папа, приходящийся ему дядюшкой, и его брат Пьетро достают для него (некоторые прямо говорят, что — покупают) небольшой городишко в Кампании под названием Боско, сразу превратив его в графство. Графство, честно говоря, смехотворное, но Джироламо тем не менее продолжает делать свою ослепительную карьеру. В 1473 году семейство пристраивает его в Имоле, вполне реальном графстве, являющимся камнем преткновения в споре между Римом и герцогом Миланским Галеаццо Сфорца. Семья делла Ровере платит сорок тысяч флоринов, и в 1477 году, после длительных и трудных переговоров по поводу помолвки, Джироламо женится на внебрачной дочери Галеаццо Катерине Сфорца. С тех пор для делла Ровере он становится гарантом прочного политического положения, королевской пешкой, которую они могут разыгрывать во всех шахматных партиях. Его называют «архипапой», он дает великолепные балы в своем дворце в Риме, в «палаццо Сан-Катерина», расположенном в
Двадцать пять племянников, восемь кардиналов клана, немыслимое количество епископств, которые они возглавляют по очереди, три огромных дворца — самых роскошных в городе, помпезные триумфальные празднества — вот последствия этой умело и с редким упорством проводимой папой стратегии кумовства. В то время как сам он старался держаться умеренности, в отношении своих родственников вся эта раздача благ и совмещение нескольких постов одновременно были превращены в золотое правило его политики.
Разумеется, среди его преемников были папы, которые подражали ему… или превосходили его на этом поприще. Дерзкие поступки и успехи в этой области Александра VI Борджиа были настолько известны всем, до такой степени вызывали возмущение общественности, являясь предметом слухов и давая обильную пищу для размышления историкам, что кажется лишним говорить о богатстве его собственных детей (а не племянников на этот раз). Джованна, или Ваноцца, Катанеи, происходившая из довольно скромной римской семьи, за пятнадцать лет родила ему четверых детей, которые на удивление быстро оказались отлично обеспеченными. Старший, Чезаре, родившийся в 1475 году, сначала был архиепископом Валенсии и кардиналом, однако затем отказался от пурпурной мантии и сана священника, посвятив себя политике и военному делу. Он женился на Шарлотте д’Альбре, стал герцогом Валентинуа и, слывя мастером всевозможных интриг, надежным советником и опорой папы. В 1497 году герцог Гандии Джованни погиб от рук своего собственного брата Чезаре. Гоффредо стал князем Скуиллаче в Калабрии и по очереди удачно женился на двух арагонских принцессах. Наконец, Лукреция в 1493 году вышла замуж за Джованни Сфорца, затем в 1498 году — за внебрачного сына неаполитанского короля герцога Салерно Альфонсо де Бишелье, которого тоже убил Чезаре, и в 1500 году в третий раз — за Альфонсо д’Эсте из Феррары.
От Джулии Фарнезе папа Борджиа имел троих детей, один из которых
Папы Медичи Лев X и Климент VII, возможно, с меньшим успехом и меньшей смелостью, но, во всяком случае, с большей гибкостью и сдержанностью все еще придерживаются той же стратегии вплоть до разгрома города, в котором и восставшие римляне, и виновные в массовой резне хотели видеть справедливое возмездие Божье.
Но, начиная со времен правления делла Ровере и заканчивая правлением клана Борджиа, история папской семейственности не обязательно одинакова. С 1480 по 1490 год и в 1500-е годы, за какой-нибудь десяток лет, политика, направленная на завоевание власти, меняется: происходит переход от поиска и захвата епископств, пути, присущего сугубо Церкви, к широкой территориальной политике, княжеским альянсам, передаче и созданию графств и герцогств. Поступок Чезаре Борджиа, отказавшегося от сана кардинала, становится символичным. Отныне главным являются браки и войны, та политическая игра государя, которую очень хорошо анализировал Макиавелли. Папский двор теперь устроен иначе, он во все большей степени вмешивается в политические игры. Папа хочет править не только Церковью и держать в своих руках Италию не только духовностью. Одновременно он пытается упрочить свою династию, и это лучший способ по сравнению с предоставлением привилегий и теплых местечек, что достаточно ненадежно и всегда ставится под сомнение после смерти папы. Таким образом, можно найти вполне логичное объяснение этому продвижению к северу через Урбино и дальше на юг через Имолу путем заключения брачных союзов с королевской семьей Арагона, союзов между детьми внебрачными, но владеющими графствами и княжествами по всей Кампании и Калабрии. Дети и внуки Борджиа действительно создают княжеское потомство, способное и после его смерти устоять на ногах.
Что касается Церкви, то папа довольствуется тем, что заполняет все учреждения и Священную коллегию своими сторонниками и ставленниками. Кардиналы на местах всеми правдами и неправдами пытаются сдержать этот массовый приход новичков, большинство из которых абсолютно преданы своему господину, или хотя бы поддерживать некое равновесие. Подавляющим большинством голосов они отказываются утверждать эти назначения, которые зачастую выглядят нелепо из-за возраста кандидата на продвижение, отсутствия у него необходимых достоинств и способностей. Во время заседания конклава и особенно непосредственно накануне голосования они пытаются заставить каждого подписать некую хартию, документ, содержащий строгие правила. Так, в 1464 году, после смерти Пия II, число кардиналов не должно было превышать двадцати четырех. Все они должны были быть образованными, хорошими богословами, и им должно было исполниться не меньше двадцати лет. Папа мог советоваться с ними только открыто, принародно, а не с глазу на глаз, чтобы потом хвастаться несуществующим большинством.
Двадцать лет спустя, в 1484 году, когда умер Сикст IV, в подписанной всеми хартии значится прежнее количество кардиналов для Священной коллегии (двадцать четыре), однако возраст их должен быть не менее тридцати лет. Также настоятельно проводится мысль о том, что среди кардиналов может числиться лишь один папский племянник.
Красивые обещания и даже клятвы… Но известно, что они почти никогда не исполнялись.
Александр VI откровенно пользовался подобными обещаниями, тем временем увеличивая число назначений по своему усмотрению. В сентябре 1493 года, решив удовлетворить все пожелания одновременно, он произвел в кардинальский сан сразу двенадцать человек. В лице каждого из них была представлена одна из стран-союзниц или то государство, которому надо было угодить. С одной стороны, это были Венеция, Флоренция и Милан, а с другой — Польша, Англия, Франция и Испания. Среди новоиспеченных кардиналов был молодой человек пятнадцати лет от роду — Ипполито д’Эсте («чья роскошь и распутство должны были ослепить Рим, и который, если верить молве, из-за любовной ревности выколол глаза собственному брату»), а также три близких папе человека: его сын Чезаре, Джулиано Чезарини — деверь его дочери Джироламы Борджиа, и Алессандро Фарнезе — сын Джулии Фарнезе. Два последних, как утверждал Александр VI, были выбраны «дабы доставить удовольствие римскому народу».{42} Спустя семь лет происходит назначение новых двадцати кардиналов, двое из которых принадлежали к семейству Борджиа (внучатый племянник папы Пьер Луиджи и папский казначей Франческо). Среди них был также Аманион д’Альбре, брат жены Чезаре Шарлотты, и шесть испанцев, двое из которых приходились папе прямыми родственниками. Наконец, в мае 1503 года назначаются девять других кардиналов: пять испанцев, один немец и три итальянца, среди которых был личный друг и доверенное лицо папы Адриано ди Корнето.
Также благодаря этим назначениям, и порой весьма ощутимо, происходило увеличение казны Церкви, во всяком случае — папской. Путем прозаического взимания денег с тех, кто выдвигался в кандидаты, Александр VI получил от ста тысяч до ста тридцати тысяч дукатов.
Конечно, взрывам возмущения не было ни конца ни края. Подобная практика, столь часто противоречащая былым порядкам и резко ущемляющая прерогативы кардиналов, усугубляет негативный образ римского двора, позабывшего о своих духовных обязанностях. Придворные злоупотребления
