Хейнеке оперировал 32-летнюю женщину, многократно поступавшую в эрлангенскую клинику по поводу язвенного стеноза. При операции 28 февраля 1886 г. Хейнеке увидел сильно растянутый желудок, а в пилорической части язву, проникавшую в поджелудочную железу, при неизмененной передней стенке желудка. Он вскрыл желудок продольным разрезом и введенным пальцем ощупал язву задней стенки «величиной в марку», края которой воронкообразно вдавались в вещество поджелудочной железы. Канал привратника едва мог пропустить вязальную спицу. Так как на ощупь дно язвы было гладким, то Хейнеке решил, что язва зарубцевалась и что следует ограничиться восстановлением проходимости привратника. Увеличив продольный разрез с желудка на двенадцатиперстную кишку, он сшил его поперек так, что угол разреза на желудке был пришит к углу разреза на двенадцатиперстной кишке, а передняя стенка желудка — к передней стенке ее; швы были очень частые, двурядные. Туалет брюшины антисептическими губками. Зашить брюшную рану целиком не удалось и в средней части дефект был затампонирован йодоформной марлей. Операция длилась 3 часа.
Вечером температура 35,5°. Ежечасно чайная ложка сахарной воды с каплями арака. 9 и 10 марта обильная кровавая рвота. Больная настаивает на промывании желудка и делает его зондом сама. Коллапс усиливается. Внутривенное вливание 1 л 0,6 % солевого раствора. Ежечасные клизмы с токайским вином. Вследствие присутствия йода в моче иодоформный тампон удален из раны 10 марта. В течение 2 суток два раза в день делалось промывание желудка раствором борной кислоты. В ране нагноение, края ее расходятся. Температура 13 марта 38,6—39,2°. Загрязненное дно раны вытерто ватой, смоченной концентрированным раствором карболовой кислоты, и закрыто сулемовой марлей. 16 марта верхний и нижний углы раны зажили на два пальца: остальной отдел зияет, причем дно составляет стенка желудка, покрытая рыхлыми грануляциями. С 17 марта температура стала нормальной, но больная плохо поправлялась, 29 марта ее вес 82 фунта. За следующую неделю она прибавила 3 фунта. При выписке 28 мая вес 103 фунта. Через месяц больная явилась для осмотра в цветущем виде.
Операция эта была описана в диссертации Фромюллера (Flohmuller), и естественно, что Микулич мог о ней не знать, когда 13 февраля 1887 г. он произвел такую же операцию у 20-летней женщины со значительным язвенным стенозом.
Через разрез передней стенки Микулич выпустил более литра темной жидкости с примесью крови. По желобоватому зонду он увеличил продольный разрез и убедился, что на протяжении 3 см просвет привратника сужен до толщины гусиного пера. На задней стенке была язва глубиной 2 см, проникающая в поджелудочную железу. «Так как я не мог и помышлять о вырезывании язвы из ткани pancreatis, — пишет Микулич, — то ограничился тем, что выжег язву термокаутером и зашил разрез привратника в вертикальном направлении двойным рядом швов, закрыв предварительно эксплораторный предпривратниковый разрез».
После операции коллапс. Внутрь давались кусочки льда, холодное молоко; per rectum вводилось вино. Смерть наступила через 50 часов.
В России первая пилоропластика была выполнена К. Клейном 29 ноября 1890 г. в Ново- Екатерининской больнице в Москве. Показанием явилось рубцовое сужение выходного отдела желудка вследствие отравления азотной кислотой.
«Мраморщик 24 лет, лечился в клинике проф. А. А. Остроумова по поводу ожога желудка „крепкой водкой“. Вследствие наступившей непроходимости привратника он был переведен в хирургическую клинику проф. И. Н. Новацкого в тяжелом состоянии. Больной весил всего 2 пуда 20 фунтов, а после промывания желудка вес уменьшился еще на 7 фунтов. Операция под хлороформно-морфинным наркозом. „Исследование желудка per visum et per factum обнаружило пилорическую часть, представлявшую очень твердый инъецированный жгут около 2,5 см толщиной. По выведении partis pyloricae угловые части брюшного разреза были плотно стянуты провизорными швами. Эта пустячная манипуляция, пришедшая мне на ум ex tempore, дала немаловажные удобства: во-первых, она позволила обойтись без лишних рук, помощников, а во-вторых, разобщила полость живота как от влияния температуры внешнего воздуха, так и от могущего попасть в нее извне (кровь, содержимое желудка и т. п.) в течение всей продолжительной операции. Между покровами живота и вынутой частью внутренностей заложены многослойные пласты иодоформной марли. Засим передняя стенка желудка рассечена в непосредственном соседстве с привратником горизонтальным эксплораторным разрезом в 2 см; после неудавшейся попытки войти мизинцем в привратниковую часть вся стриктура около 3 см длины рассечена по желобоватому зонду, а после некоторого искания и через значительно суженный, искривленный канал в двенадцатиперстную кишку. Стенки канала оказались толщиной до 1 см; внутренняя их поверхность изборождена тонкими рубцам“ различной длины, ширины и направления. Следующий момент состоял в сшивании наличного горизонтального разреза привратника в вертикальном направлении (за исключением эксплораторного разреза передней стенки желудка, зашитого по длинному его диаметру); в результате получился шов Т- образной формы. На сравнительно небольшом участке операционного поля пришлось наложить более 40 ламберовских швов из сулемового шелка в три, а в местах перекреста вертикального и горизонтального ряда швов и в четыре этажа, в шахматном порядке, так что в результате ширина кольца соприкасающихся поверхностей была более 1,5 см. Затем сшитые части после тщательного туалета сулемовыми подушечками были опущены в полость живота и брюшные стенки скреплены двухэтажным шелковым швом. Вся операция с момента полного наркоза длилась 1½, часа, из коих час заняло наложение швов».
«К концу операции пульс, и без того слабый, пал до 44 ударов; температура тела 34°, дыхательные движения еле заметны. После того как впрыскивания кофеина и эфира и обкладывание конечностей горячими грелками не привели к цели, было сделано внутривенное вливание 0,6 % раствора соли и поставлена шестиунцовая клизма из крепчайшего кофейного отвара с двумя унциями коньяку. Пульс поднялся до 72, температура 34,2°; появилось слабое сознание. На следующий день больной заметно бодрее. Назначения: ледяные пилюли T-ra Opii, 2–3 раза в день по 5 капель; 3 кофейно-коньяковые клизмы. На третий день больной получил 40 чайных ложек молочной смеси с известковой водой и коньяком. В дальнейшем, при спокойном течении, начато откармливание больного, который ко дню выписки—15 февраля — прибавил в весе 1 пуд 8 фунтов».
«Больной здравствует и поныне, — писал Клейн в своей замечательной диссертации (1895), — пользуется хорошим здоровьем, зарабатывает пропитание своим нелегким ручным трудом (к сожалению, за последнее время снова начал сильно запивать!)».
Вот некоторые «зарисовки с натуры», сделанные трепетными руками пионеров желудочной хирургии. Читая в подлинниках их собственные записи, живо чувствуешь, как много дум они передумали, сколько глубоких волнений испытали в поисках новых путей, на которых вначале счастье улыбалось им так редко…
Мы видим, что оперировали они по самым бесспорным показаниям, стремясь в первую очередь устранить наступившую почти полную непроходимость, будь то язвенного происхождения, на почве ли химических ожогов или при раковых сужениях кардии либо привратника. О лечении оперативным путем самой язвенной болезни нет, по-видимому, речи до самого конца столетия. Что же касается злокачественных опухолей, то в этом направлении мысли и намерения хирургов совершенно ясно выявились довольно рано. Об этом можно судить хотя бы по тому, что даже попытки тотальных гастрэктомий по поводу обширного рака желудка были предприняты в самую раннюю пору развития желудочной хирургии.
Еще в 1884 г. Коннор (Connor) из Цинциннати (США) сделал первую попытку полной экстирпации желудка при раке. Операция закончилась смертельным исходом.
Выздоровление после тотальной гастрэктомий впервые получил Шлаттер (Schlatter) в Цюрихе, оперировавший женщину в 1897 г., т. е. 55 лет тому назад.
В России за эти полвека тотальные гастрэктомий нашли широкое применение, как нигде в мире. Особенно значительны были успехи уже в советский период, когда в Томске и Иркутске профессора А. Г.
