О Сергее Агриппина Федоровна рассказывала, что рос он крепким, спокойным и решительным мальчиком. Запомнилась ей история с коньками.
Ядреными зимними днями шумихинские ребятишки, расчистив снег на озере, устраивали там каток. Катались на деревянных коньках. Только у одного Кольки, сына священника, были всамделишные стальные «норвеги». Ему все мальчишки завидовали. И вот Санька Вилков разведал, что какой-то приезжий продает настоящие «снегурки». Цену просил высокую. Сергей загорелся и купил. От отца, конечно, попало, но зато все ребята поселка гоняли на его «снегурках».
Теперь можно было и посостязаться с поповским сыном Колькой Дерябкиным. Вообще с Колькой у Сергея складывались неплохие отношения. Дерябкин — ловкий, сильный, начитанный, хорошо учился. Однажды они разговорились.
— Я ни в бога, ни в черта не верую, — признался Колька.
— Но ведь твой отец поп?
— Что так, то так. Но мне кажется, что и он неверующий, хотя в этом и не признается.
— Чего же тогда он рясу не скинет?
— А что ему делать? Ремеслу он никакому не обучен. И отец его, и дед были священниками, и его готовили к этому с самого детства… Жить-то надо. Он мне так объяснял.
— А ты все-таки сагитируй отца. Вот здорово-то будет!
Привлекал Колька еще и тем, что он отлично играл на клавесине. В поповском доме стоял старенький дребезжащий инструмент. По вечерам Сергей забегал к Дерябкину и, если была возможность, садился за клавесин, подбирая на слух знакомые мелодии. Первая мечта быть железнодорожником сменилась новой — стать музыкантом. Но ведь еще нужно окончить школу. Потом будет виднее.
27 марта двадцать четвертого года в Шумихинскую ячейку РКСМ поступило заявление:
«Прошу принять меня в ряды РКСМ, так как я желаю получить политическое образование и обязуюсь подчиняться всем правилам и Уставу. Проситель — Грицевец Сергей».
Над Шумихой и окрестными деревнями долго кружил самолет, разбрасывая разноцветные листовки. В «письмах с неба» напечатан призыв вступить в общество друзей воздушного флота. Росла отечественная авиация, вот и проводилась большая работа по пропаганде и распространению авиационных знаний среди населения, особенно среди молодежи. С этой целью и было создано ОДВФ.
…Самолет сел на поле за железной дорогой. Взрослые и дети бежали к легкокрылой машине. Опустела и школа. Ребята, обогнав своих учителей, первыми примчались к месту посадки. Сергею посчастливилось забраться в кабину. На радостях он только и вымолвил: «Вот это да!»
Сергей узнал — учиться на летчика можно только с восемнадцати лет. Ему только шестнадцатый. Ждать еще долго. Он решил схитрить и внести в паспорт отца, где перечислялась вся семья, «поправку» — прибавить себе два года. Нужна была и справка о состоянии здоровья. Пришел к фельдшеру Макаровскому.
— Чего тебе? — спросил Макаровский.
— Надо справку.
— Ты же здоров.
— Вот мне и надо такую. Хочу поступить в школу летчиков.
— Отец знает?
— Пока нет.
— Ну, так я скажу. Он тебе покажет летчика!..
Разговор с отцом был не из легких.
— Ну, как там в небе, есть дела? Земные ты уже все переделал: и выучился, и наработался, и хозяйством обзавелся? В небе, наверное, легче?
— А я не ищу легкого!
— Раз так, то незачем и ходить к фельдшеру. Выкинь из головы!
Сергей хлопнул дверью, молча ушел из дома. Но «выкинуть» авиацию из головы было уже невозможно. Все книжки, имевшиеся в Шумихе по авиации, он прочел.
В летние каникулы, выхлопотав как член семьи железнодорожника бесплатный билет в Москву, Сергей поехал навестить брата.
Жил у Ивана в общежитии. Когда тот уходил на занятия, Сергей уезжал смотреть Москву, бывал, на Ходынском поле у центрального аэродрома. Подолгу смотрел, как величаво выруливают на взлетную полосу серебристые птицы, как они стремительно взмывают ввысь. Росла в душе мечта летать.
В газетах красочно писали о новых самолетах, о летчиках. Сергей вырезал из одной газеты снимок Михаила Громова. Он знал о его полете из Москвы в Пекин сквозь туманы и грозы над горными хребтами, окутанными облаками, над безлюдной пустыней Гоби и о том, как на самолете «Крылья Советов» он за три дня облетел все столицы Европы.
Когда Сергей вернулся домой и рассказал своим сверстникам о том, что видел и узнал в Москве, не все верили. Это особенно огорчало Сергея. Раньше-то никто его не считал вруном, а вот теперь…
Вскоре приехал домой Иван Грицевец. Учебу в институте он совмещал с общественными нагрузками: участвовал в борьбе с беспризорностью, в ликвидации безграмотности, в организации пионерских отрядов. Комитет комсомола института на своем заседании обсудил решение общемосковского собрания юных пионеров по вовлечению молодежи в пионерские организации и решил: обязать студентов-комсомольцев в каникулы организовать по одному пионерскому отряду.
Иван встретился с секретарем Шумихинского райкома комсомола Егором Евсейчиком.
19 июля на бюро райкома комсомола приняли решение:
«организовать пробный отряд юных пионеров при Шумихинской железнодорожной ячейке, как при ударной… Назначить начальником отряда Ивана Грицевца, а в помощники выделить того, кого он потребует… В пионеры должны вступить все комсомольцы ячейки от 14 до 16 лет и быть в отряде примерными…»
Согласно решению райкома, вступил в пионеры и Сергей Грицевец. На организационном собрании его избрали вожатым звена. С этого поручения и началась его общественная работа.
В партийном архиве Курганского обкома КПСС сохранился протокол пионерского собрания в Шумихе и обращение «к сознательным товарищам-гражданам», в котором говорится о том, что «юные пионеры — это члены великого будущего социалистического общества, и поэтому каждый сознательный гражданин, верящий в победу социализма, должен помочь этому зарождающемуся движению». Там же есть ведомость: для закупки красного материала на пионерские галстуки собрано 7 рублей 83 копейки. В ней стоит и подпись Ивана Грицевца, выделившего из своей шестирублевой стипендии на нужды пионерского отряда имени Розы Люксембург пятьдесят копеек.
В Москву, в институт, Шумихинский райком комсомола сообщал, что Иван Грицевец выполнил комсомольское поручение, организовал пионерский отряд, выступал с докладами на объединенных собраниях комсомольцев железнодорожной и поселковых ячеек по международному положению и об электрификации России.
20 июня 1926 года Сергея принимают в комсомол. Его избирают в бюро ячейки, вводят в состав школьного совета. Надежный парень, способен выполнить любую работу — так думали о нем его товарищи.
Сергей постоянно чем-нибудь увлечен. То он организует комсомольско-пионерские субботники по устройству катка (его личные коньки давно уже стали общественной собственностью), то создает пионерскую комнату, то с ребятами собирает материал по истории края и пионерского движения, то что-то изобретает по самолетостроению.
