после двух коротких очередей «клюнул носом» и камнем пошел вниз.
Мелькали огненные трассы, ревели моторы, строчили пулеметы…
Задымил второй «мессер», но бой не стих. Видно, что те и другие летчики на «ты» с высшим пилотажем.
Самолет Грицевца зажали две вражеские машины и не давали возможности пристроиться к своим, занять место в боевом порядке. Вести бой сразу с двумя новейшими немецкими истребителями, превосходящими по скорости, маневренности и вооружению все существовавшие ранее зарубежные однотипные самолеты, было трудно.
Сергею удалось уйти вниз и, сделав глубокий вираж, вновь набрать высоту и ринуться на противника. В это время Коробков и Неделин пришли ему на помощь, атаковали «мессера» справа, а Сергей вступил в поединок с оставшимся самолетом. Противник был ловок и смел. Но одна из очередей стала для него последней. Уцелевшие машины фашистов кинулись в обратный путь.
Родин подал сигнал к сбору. Надо было нанести штурмовой удар по автоколонне.
Снизились до минимальной высоты, обстреляли врага. Вспыхнуло несколько автомашин. Разбегались по сторонам солдаты.
В этот день Сергею исполнилось двадцать девять лет. Товарищи на аэродроме поздравили Грицевца и с днем рождения, и с открытием личного боевого счета.
В поздравления внес некоторую заминку механик самолета Рафаэль. Подбежав к Сергею, он взволнованно показал ему пятерню:
— Камарадо Сергио, синко брачас!
В кабине самолета зияло пять пробоин.
Вечером был праздничный ужин. Сергей играл на гитаре. Николай Герасимов на баяне.
Большинство испанцев за эти два года выучили много русских слов, могли даже подтягивать песни. Да и наши ребята уже без переводчиков понимали испанцев.
Конечно, бывали случаи, когда и те или другие не могли точно объяснить или понять отдельные слова, и тогда даже переводчик, листая словарь, все повторял:
— Эсперем ун моменто, подождите минуточку…
Но темпераментные испанцы ждать не могли, жестами и мимикой пытались объяснить сказанное, и в конце концов понимали, о чем идет речь.
Испанцы рассказывали о своей стране. 25 миллионов испанцев проживают на Пиренейском полуострове, Балеарских и Канарских островах. В административном отношении страна делится на 47 континентальных и три островных провинции. Кроме того, сохранилось деление на исторические области. Уроженец Барселоны Грегорио Мойя расхваливал свой город, считая его лучшим в мире. Особенно бульвар Рамблес, что в переводе с арабского — высохшее русло. Он начинается у входа в Барселонский порт, где стоит памятник Христофору Колумбу. А посредине бульвара, окаймленного цветами и платанами, движется или торгует, покупает или просто отдыхает самая пестрая публика, начиная от нищего, чистильщика обуви и кончая знатными сеньорами.
А красавица Пласа-де-Каталунья — центральная площадь!..
Но его на полуслове обрывает Ангито:
— Чего ты расхвастался? Почему ничего не говоришь о портовом квартале Баррио-Чина, где и две машины разъедутся с трудом, или о трущобах Вернеды, где за ведром воды полдня простоишь у колонки. То ли дело наш Толедо! Чтобы узнать Испанию, нужно побывать в Толедо. Он один, больше всех других городов, вобрал в себя историю страны. Ведь недаром он раньше был столицей. В Толедо сохранился дом выдающегося нашего художника Эль Греко…
Но и Ангито не дают договорить. В спор вступает Мануэль — в прошлом преподаватель университета:
— Омбре! Приятель! А знаешь ли ты, что настоящее имя Эль Греко — Доменико Теотокопулос и родом он из Греции? Если русским друзьям интересна наша страна, где они сегодня стоят в одном ряду с нами, а некоторые остались в нашей земле навсегда, то давайте расскажем им о нашей столице. Вся Испания хороша! У нас много, очень много интереснейших мест, связанных с замечательными именами мировой культуры. Лопе де Вега и Сервантес, Гойя и Веласкес, Бласко Ибаньес и Перес Гальдос, Гарсиа Лорка Федерико и Антонио Мачадо-и-Руис жили и работали под небом Испании…
— Зачем вспоминать об этом? — вмешивается в разговор Антонио. — Что было, то было. Теперь мы вместе с русскими друзьями и всеми, кто пришел нам на помощь, должны отстоять и сохранить все то, что должно по праву принадлежать нашему народу. Мятежники с каждым днем захватывают все больше и больше земель, где жили наши отцы, деды и прадеды. Всего стало мало у испанцев, только горя и страданий, нужды и лишений — через край.
В этот поздний вечер, перешедший давно уже в ночь, наши ребята узнали очень много о жизни испанского народа. А когда все улеглись спать, Грицевец начал письмо:
«Добрый час, дорогие Галочка и Лорочка! Сегодня у меня большой праздник. К работе я уже приступил. Работа очень интересная и довольно-таки нескучная, да и вообще скучать не приходится. Не удивляйтесь тому, что я вам пишу такие короткие письма. Та обстановка, в которой я нахожусь, оправдывает данное положение.
Галочка! Когда ты будешь писать мне письмо, то опиши здоровье Лорочки и свое обязательно. Будьте здоровы. Берегите себя. Целую вас крепко. Ваш Сережа.
7 июля 1938 года»
Вскоре было приказано перебазироваться из провинции Каталония в Валенсию. Испанцы, которые подружились с нашими летчиками, с грустью провожали их на новое место. На прощанье они клялись никогда не забывать русских друзей. Мы надеемся, что они сдержат свои слова, ибо честность — одна из прекраснейших отличительных черт многострадального и свободолюбивого народа Испании.
Приземлились на аэродроме Утьель. Туда же прибыла вторая группа добровольцев. Встреча была шумной и радостной. Не успели обменяться впечатлениями, как услышали крики испанцев:
— Авионес! Авионес! Аларма! Аларма! Тревога!
Действительно, несколько в стороне от аэродрома летели фашистские бомбардировщики под прикрытием истребителей.
— Кабронес! — ругался кто-то из испанцев.
Начальник аэродрома, капитан испанской армии, принимал по телефону распоряжения старших начальников.
— Немедленно поднять всех в воздух! — отдал капитан распоряжение своему помощнику.
Взвилась красная ракета. Летчики запускали моторы. Начальник аэродрома носился по летному полю на машине, отдавая приказания. Он называл только место куда лететь, остальное было и так ясно. Требовалось, как выражался Коля Герасимов, перефразировав Юлия Цезаря: «Прилететь, увидеть, победить!»
Республиканцы на И-15 («чатос») вели неравный бой с противником, и советская эскадрилья на И-16 (их любовно называли «мошки» или «москас») пришла им на помощь.
Эскадрилья Родина сковала действия истребителей противника, а испанцы атаковали бомбардировщики. Несколько фашистских машин задымилось, но и среди испанцев были потери. Два «чатос» вышли из боя и пытались уйти в сторону своего аэродрома. «Фиаты» стали их преследовать.
Тогда Сергей Грицевец рванулся на помощь друзьям. Одного фашиста ему удалось сбить, другой, не став испытывать судьбу, удалился восвояси. Остальные не думали отступать. Сергей, непрерывно отбиваясь от наседавших «фиатов», благополучно обеспечил посадку «чатос» на аэродром.
Испанцы из эскадрильи Антонио Ариаса благодарили «камарада Сергио», так своевременно пришедшего на помощь. Летчика, которого защитил в бою Грицевец, звали Педро. Он был родом из Мадрида, жил на площади «Ворота Солнца» (Пуэрта-дель-Соль). Педро говорил так:
— Кастилия — сердце Испании. Мадрид — сердце Кастилии. Пуэрто-дель-Соль — сердце Мадрида. Если хотите узнать, как бьется сердце Испании, то побывайте на Пуэрто-дель-Соль. Десять улиц выходят на площадь «Ворота Солнца». Там, в самом центре, на тротуаре выбит на камнях контур Испании с надписью:
