Вечером друзья собрались вместе, Григорий взял гитару… «В далекий путь товарищ улетает…» — пели летчики. Мария Михайловна плакала: за один год провожала она сына в третий военный поход.
Григорий Пантелеевич был назначен командиром особой авиагруппы. Она была смешанной по составу: в нее входили два полка истребителей, два — бомбардировочных. Штаб ее находился в Эстонии, в городе Хаапсалу. Советский Союз для усиления безопасности имел тогда договор с буржуазными прибалтийскими республиками о военных базах на их территориях.
Перед авиагруппой стояли сложные задачи. Надо было в условиях зимы наладить аэродромное хозяйство, боевую деятельность полков в условиях полярной ночи. Такого опыта у Кравченко не было. Это понимали и в штабе ВВС. В помощь молодому командиру назначили опытного полковника инженерно- технической службы Дмитрия Константиновича Бугрова и заместителем по строевой части полковника Александра Михайловича Кравцова, авиатора с дореволюционным стажем, участника гражданской войны, добровольца, дравшегося с японскими империалистами в небе Китая.
Вместе с назначением на новую должность Григорию Пантелеевичу было вторично во внеочередном порядке присвоено внеочередное звание — полковника. Командование авиагруппой вылетело на свою главную базу. Началась совсем новая для Григория Пантелеевича служба, в корне отличавшаяся от халхин- гольской практики. Бездорожье, нехватка транспорта и горючего, слабые средства связи, сорокаградусные морозы, неподготовленность летного состава к боевым действиям в таких условиях, — и все это на чужой территории, где помощи ждать было неоткуда.
Теперь от него требовалось умение другого масштаба, нежели водить группу в бой. Раньше он был блестящим исполнителем замыслов других, теперь пришлось стать «дирижером» самому. А для этого надо было знать, как складывается общая обстановка на театре войны, в армии, как дела у соседей, с которыми взаимодействуешь. Следить за противником, изучать «почерк» его работы, навязывать ему свою тактику. Были проведены первые налеты на военные объекты в Финляндии. Пролетев над Балтийским морем, авиагруппы Кравченко неожиданно появлялись у линии фронта с тыла противника, чем вводили в замешательство белофинских командиров. Удары авиаторов были мощными. По словам П. М. Стефановского, Кравченко на этом посту проявил «недюжинный организаторский талант крупного военачальника».
При всей напряженности службы Кравченко находил время и оглянуться, не отстать от событий дня. В годовщину гибели Чкалова в «Красной звезде» Григорий Пантелеевич напечатал очерк.
«Наш Валерий, — писал он, — был человеком с ясным умом и хорошим сердцем.
Мы, военные летчики, часто применяли и применяем в боевых действиях чкаловское спокойствие и упорство. Не выдерживая стремительного натиска наших истребителей, противник всегда сходил с пути. Место Чкалова в боевых рядах заняли новые легионы отважных сынов Родины…»
В один из напряженных фронтовых дней войска облетела весть о подвиге летчика капитана Трусова. Он, как когда-то на Халхин-Голе Сергей Грицевец, вывез из-под носа белофиннов экипаж подбитого над финской территорией бомбардировщика.
Когда Кравченко узнал о подвиге Трусова, он посоветовал комиссару группы:
— Давай, комиссар, выпустим листовку. Хотя Трусов и не из нашей бригады, но пример замечательный. Кто будет писать, пусть обязательно вспомнит подобный подвиг дважды Героя Советского Союза Сергея Грицевца, замечательный был летчик и человек. А чувство взаимовыручки — святое чувство, особенно на фронте.
В феврале Григорию Пантелеевичу было присвоено звание комбрига.
В начале марта Григория Пантелеевича вызвали в наркомат обороны с отчетом о боевых действиях особой авиабригады. После его доклада Сталин спросил:
— Товарищ Кравченко, сколько понадобится времени, чтобы парализовать железнодорожное движение на дорогах, по которым поступает военная помощь белофиннам от других стран?
— Если разбомбить железнодорожный мост у города Турку, то потребуется несколько дней. Но мы пока не подобрали к нему ключи. Очень сильная зенитная и воздушная охрана.
— Разрушить мост — значит приблизить конец войне. Подумайте об этом, — закончил Сталин.
Штаб особой авиабригады оперативно разработал план рельсовой войны. Бомбардировочная авиация один за другим наносила мощные удары по железнодорожным узлам. Был взорван и мост у города Турку. Войска белофиннов стали испытывать затруднения в снабжении боеприпасами, оружием и техникой. Наши войска перешли в наступление. 9 марта был взят Выборг. Финляндия запросила мира. Договор был заключен.
Война окончилась, но напряжение на западной границе не ослабевало. Фашистская Германия, прибрав к рукам Польшу, оказывала давление на правительства Эстонии, Латвии, Литвы, чтобы подчинить их своему диктату. Опасность этого понимали как в СССР, так и трудящиеся массы буржуазных прибалтийских республик. Они стали выражать недовольство по поводу действия своих правительств, готовых ради сохранения господства буржуазии стать вассалами Германии, предоставить ей плацдарм для похода против СССР.
Для обеспечения безопасности наших малочисленных гарнизонов в Прибалтике правительство СССР сочло необходимым ввести на них дополнительные воинские части. Правительства Литвы, Латвии и Эстонии приняли эти предложения.
Особая авиабригада оставалась в Эстонии. Для нее стали строиться аэродромы на островах Балтийского моря. В Литву вошел кавкорпус из знаменитых дивизий армии Буденного под командованием комкора Еременко. Укреплялись авиационные и военно-морские базы. Г. П. Кравченко был отозван в распоряжение Главного штаба ВВС и работал по созданию и укреплению авиабаз и аэродромов на территории всей Прибалтики. В выборе человека на этот пост не ошиблись. Кравченко хорошо справлялся с поставленной задачей. За умелое руководство в апреле 1940 года ему было присвоено звание комдива, а уже в мае, с введением в Красной Армии генеральских и адмиральских званий, он стал генерал- лейтенантом. Ему шел тогда 28-й год. Ни в одной армии мира не было такого молодого авиационного генерала.
Стремительное повышение по службе не вскружило голову. Он оставался простым и доступным, как и в первые годы службы в авиации. В июле 1940 года Кравченко и Смушкевич приехали инспектировать 16-й истребительный полк. Летчики выстроились у машин, так как готовились к полетам. Заметив в строю Георгия Приймука и Александра Пьянкова, участников боев на Халхин-Голе, Кравченко и Смушкевич, отбросив все условности, стали обнимать их по-дружески, шутили, вспоминали о друзьях-товарищах.
В июле 1940 года все прибалтийские республики вошли в состав Советского Союза как равноправные сестры и был образован Прибалтийский Особый военный округ. Кравченко стал в нем командующим Военно-Воздушными Силами.
Международная обстановка складывалась так, что война с Германией становилась почти неизбежной. Григорий Пантелеевич взялся за новые дела со свойственной ему ответственностью, напористостью и деловитостью.
В конце тридцатых годов в армии прошла огромная смена командных кадров. Омоложение комсостава в армии было необходимо. Войска пополнялись новейшей техникой, менялась их организационная структура. Но многие талантливые военачальники, к огромному сожалению, по ложным наветам и наговорам были отстранены от занимаемых постов, часть из них невинно поплатилась и жизнью. Армия испытывала острую нужду в хорошо подготовленных теоретически и практически военных кадрах. Особенно это ощущалось в самых верхних эшелонах командования. Недавно созданная Военная академия Генерального штаба работала с полной нагрузкой, но быстро решить эту задачу не могла. При ней были созданы курсы усовершенствования высшего командного и начальствующего состава. Собрали сюда наиболее талантливых командиров. Осенью 1940 года на них был командирован и Кравченко.
Григорий Пантелеевич вернулся домой, в свою московскую квартиру, к родным и близким. За
