Одно его действие, правда, уже не соответствовало большой букве, — то самое, когда он, тайком, подсыпал Рэю снотворное в лимонад…
Превращение Стокера в вурдалака потом реабилитировало этот его проступок, но теперь тревоги добавляла, появившаяся в последнее время, скрытность американца…
Мысли Виктора относительно пропажи Ананьева и Алексея неожиданно оформились в умозаключение: «Будет ли этих людей, кто, вообще, искать?»
С милицией все понятно, она остается в стороне (из-за своего бездействия, несовершенства законов или, в конце концов, благодаря «мухлеванию» американского ученого — не столь важно, главное — в данном плане все замирает).
Судя по настроению Купера, тот этого делать, тоже не собирается (как, собственно, и прежде).
Следующее высказывание американца полностью убедило парня в правоте его предположений относительно намерений ученого избежать каких-либо действий, касающихся розыска пропавших членов экспедиции.
— Я не желаю тратить время на поиски исчезнувших людей, — говорил Джон. — Сейчас я поясню, чем вызвано такое решение. Но, прежде чем сделать это, заявляю: если кто-то со мной будет не согласен, кому происходящее не по душе, я никого не держу.
Про себя Купер подумал: «Никого не держу, но никуда вы не денетесь. Пробудившаяся Гаргейха заставит вас пойти со мной дальше, думать как надо, поступать как требуется, чтобы кого-то, в конечном итоге, утопила в воде Крапа, а кого-то похоронила заживо среди грязи Лукама… Правда, сейчас возникла, как говорил оборотень, встретившийся мне в то время, когда я искал клочок Алексеевой рубашки, щепетильная ситуация… Народ крайне взбудоражен. От такого жди — чего угодно. Пора обратиться к старшей жене Ылма за помощью…»
Как только Купер подумал о помощи со стороны аномального создания, мысли, будто сами начали рождаться у него в голове, и он продолжал:
— Объяснения, а, скорее, аргументы в пользу моих планов весомы и просты. Послушайте их внимательно. Если мы будем сидеть, сложа руки и ждать милицию… Или станем распыляться на второстепенные дела, типа самостоятельного поиска исчезнувших членов команды, то не поможем ни Борису с Алексеем, ни себе. Их мы не найдем, а экспедиция ни на йоту не приблизится к достижению своей основной цели. Поймите, — мы лишь упустим время и прождем до того момента, как здесь появятся суровые люди с кучей вопросов. Если же таковое случится, это приведет к вмешательству властей в дела экспедиции, а таковое может стать для нас катастрофой. Знаю-знаю, вы, по моему же науськиванию, давно настроены доверить это дело полицейским. Но, видимо, ни до кого тут не доходит, что если власти вмешаются, вас будут долго-долго мучить вызовами в разнообразные инстанции для допросов, а мне придется временно приостанавливать деятельность, так как будет не понятно, — остаемся мы только вдвоем с Бэном или, все-таки, нам стоит подождать и ваш контингент…
Виктору неожиданно подумалось, что ученый попал в самую точку: будут мучить вызовами в разнообразные инстанции для допросов. Как точно выразился! Будто ему черт на ухо об этом прошептал.
— Кстати, о Бэне, обо мне, и о том, почему правоохранительные органы заинтересуются прежде всего вами… Мы — граждане другого государства. Я уже бывал в России, и знаю, насколько больше привилегий имеет здесь тот же американец перед россиянином. Так что, нас с моим помощником много чего не коснется. А, вот, относительно допросов, которые уготованы вашим персонам, трудно что-либо предугадать. Может, гроза пройдет стороной, а может, возникнут осложнения. В любом случае, признайтесь честно, вам, — обычным молодым людям, еще не успевшим припрятать на черный день ни одного козыря в рукаве, это нужно? Думаю, во избежание только подобных эксцессов, вы пойдете со мной. Я же, в свою очередь, хочу довести работу до конца из-за того, что мне крайне необходимы те данные, которые мы надеемся добыть, приехав на это болото. И, признаюсь, сейчас я искушен воспользоваться представившейся мне форой в несколько дней, до того момента, как сюда нагрянут власти. По тем же соображениям, и, разумеется, принимая во внимание малую вероятность нахождения, с нашей помощью, Алексея и Бориса Михайловича, я вынужден отказаться от их поисков. Борис — мой друг, судьба второго человека мне тоже не безразлична, но, логика мне сейчас подсказывает, что они, на моем месте, поступили бы так же и не стали бы тратить драгоценное время на сомнительную операцию. Скажете — не этично? Может быть и так. Однако, лес, болото, и наша экспедиция — это не загородная прогулка, и не пикник. Они знали, во что ввязываются, а время, еще раз повторяю, дорого, ибо сроки ужались до минимальных размеров. Обнадеживает лишь тот факт, что я не исключаю возможности провернуть остаток исследования за считанные дни…
— Господин Купер? — робко и тихо заговорила Юля, из-за чего ее голос, видимо, не был услышан иностранцем.
Виктор не думал, что в этот разговор будет втянута еще и Юля. Но, ребята, кого он надеялся использовать для «раскрутки» ученого, издали за все время сидения вокруг стола лишь пару реплик, так что на них в данном отношении надежды не оправдались, — американец выдал только ту информацию, которую пожелал, — не более. Может, девушка сможет выудить из Купера хоть немного дополнительных фактов?
— Господин Купер? — более громко произнесла Юля.
— Что, милая леди? — обернулся, на этот раз, к ней, Джон.
— Я хочу удостовериться, что не ослышалась насчет сроков. Просто мы, вроде, только еще приехали сюда. Все настраивались работать сентябрь, октябрь, может, даже, ноябрь, а вы теперь говорите о каких-то нескольких днях…
— Все понятно, милая леди, — остановил он ее. — Действительно, у меня появилась твердая уверенность, что экспедиция будет скоро закончена. Я получу информацию, которую ищу, а вы получите свои деньги. Не забывайте — вам назначены единовременные выплаты. Это означает, что, покидая сейчас ряды экспедиционной группы из-за страха, нежелания работать или по иной причине, вы автоматически лишаетесь возможности получить свой заработок. Никто не будет выплачивать его вам из расчета на то, сколько дней вы провели в лесу.
Виктор, Юля, Лёга, Андрей и даже Мишка напряглись.
— Но есть и другая сторона той же медали. Такой договор предусматривает получение вами заработка не только в том случае, если вы отработаете весь оговоренный срок, — сентябрь, октябрь, и так далее, но и на более выгодных условиях, — если деятельность будет сокращена в связи с тем, что необходимые мне данные окажутся добыты нами в ходе исследования раньше оговоренной даты и я больше не стану нуждаться в ваших услугах. Ну а с теми деньгами, которые вы получите, вам и… полиция станет, не страшна. Я имею в виду, что какое-то время после этого вы сможете вообще не работать и благополучно, без затруднений, ответите на все их вопросы, не разрываясь между деятельностью по добыванию средств на пропитание и полицейскими заморочками.
Джон ощутил, что неведомая сила, помогавшая ему говорить, уходит из него. Слова в голове тут же смешались, мысли спутались.
Виктор, и без того хмурый, помрачнел еще больше. Слова иностранца сильно взволновали его. Парень не имел никакого желания, чтобы милиция принялась «обрабатывать» ему мозги. У них с Юлей и без того забот хватало. Ну а угроза, в случае отказа от дальнейших действий, целиком лишиться заработка, вообще повергла его в уныние.
Деньги были очень нужны.
Сказав, что каждый член команды, покидающий сейчас ряды экспедиционной группы, не зависимо от причин этого ухода, автоматически лишается возможности получить свой заработок, Купер задел Виктора за живое.
А договор? О каком договоре сейчас, вообще, шла речь? Никто из всей команды не подписывал никаких бумаг. Короче, иностранец, имел в виду скорее даже не договор в правильном понимании этого слова, а устную договоренность, — соглашение, юридически не подкрепленное (кстати, это выступало еще одной, — важнейшей причиной, благодаря которой ученый не будет нести ответственности за пропажу членов экспедиции…, как можно было упустить данный факт? упустив же, жалеть американца, — не достанется ли ему ата-та от дяденек в серых костюмах?! Наивность… ведь, формально, данный человек —
