Учитывая, что Гражданская война в России еще продолжалась, сокровища бухарского эмира пришлись большевикам очень кстати. Есть серьезные основания считать, что их доставили в Москву, где драгоценные камни были изъяты из золотых украшений, а последние переплавлены в металл. Таким образом, вещи, которые представляли высокую художественную и историческую ценность, были утеряны навсегда. С собой они унесли и страшную тайну своих приключений.
ДЕРЕВЕНСКИЙ ДЕТЕКТИВ ЭПОХИ СОЦИАЛИЗМА
Иногда даже честным людям древнее золото создает неожиданные проблемы. В этом отношении показателен документальный рассказ председателя одного из сельских Советов на Кубани Трояна, спасшего для науки уникальные золотые изделия меото-сарматского периода.
Эта история произошла в 1968 году. Периодически утопающие в раскисшем черноземе жители хутора Первомайский неоднократно ставили вопрос о строительстве дороги с твердым покрытием. В том году местный председатель колхоза сообщил землякам, что вопрос со строительством будет решен, но нужна помощь исполкома. Дело в том, что на пути предполагаемой трассы стояли два кургана. Поэтому он предложил исполкому сельсовета добиться разрешения на их снос, чтобы сразу решить две задачи: спрямить трассу, а землю из курганных насыпей использовать на дорожное полотно.
Судя по словам Трояна, он знал, что все курганы являются археологическими памятниками и находятся под охраной государства. Но в данном случае его подвел триангуляционный знак, стоявший на вершине одной из насыпей. На каждый из них был выписан специальный паспорт, которые хранились в местных сельских советах. Недолго думая, он отыскал нужный документ и написал запрос в Пятигорский картографический институт, который курировал топографические знаки, но не имел никакого отношения к археологии. Неудивительно, что вскоре оттуда ответили, что не возражают против столь нужного для села строительства, но только после того, как в Пятигорск будет доставлен закопанный на кургане специальный кулон. После этого уведомления кулон откопали и отправили нарочным в город. В ответ местные власти получили официальное разрешение на снос кургана. О его исследованиях не велось даже речи. Сразу же оговорюсь, что подобное могло случиться только потому, что в правлении колхоза имели самое общее представление о научной ценности курганов, искренне полагая, что под охраной находятся лишь стоящие на них топографические знаки. Дальнейшее развитие событий только подтверждает этот вывод.
Получив официальную бумагу, председатель колхоза дал команду начинать строительство. На этом бы все и закончилось, если бы не директор местной школы А.С. Боровик, который решил проконтролировать снос курганов в надежде собрать для школьного музея интересные предметы старины. Невольно он и раскрутил последующие события. Через несколько дней директор прибежал в сельсовет и выложил на стол председателя вытащенные из-под ножа бульдозера древности: железные наконечники стрел и копий, осколки гончарной посуды и различные украшения. Среди них благородно блестела массивная гривна с фигурками лежащих грифонов на концах.
— А ее тоже в школьный музей? — поинтересовался председатель.
Получив положительный ответ, он задумался и, взвесив находку в руке, принял решение:
— Эта вещь не для школьного музея. Давай звонить начальству.
Председатель Красноармейского райисполкома Г.И. Омельченко, выслушав сообщение о редкой находке, прежде всего… отругал своего подчиненного, а затем стал созваниваться с краем. И тут произошло то, чего меньше всего ожидали невольные «археологи». Отовсюду приехали различные представители с одним вопросом: «На каком основании вы разрыли курган?» Троян всем показывал полученное из Пятигорска разрешение, но на него не обращали внимания. Мало того, никто из начальства не знал, что делать с найденными в кургане украшениями. Все понимали, что речь идет о золоте, и никто не хотел брать на себя ответственность за его дальнейшую судьбу. Дело дошло до председателя крайисполкома и друга Л.И. Брежнева — С.Ф. Медунова. Всесильный в те годы хозяин Кубани приказал рассмотреть его на отдельном заседании.
Вскоре состоялись слушания в крайисполкоме. Они происходили в большом зале, в который набилось более двухсот человек. Были приглашены председатели и секретари всех райисполкомов края, многие председатели сельских советов и руководители всех краевых служб. Можно представить себе состояние Трояна, когда сидевший за столом президиума С.Ф. Медунов смерил его злым взглядом и грубо спросил:
— Ну, рассказывай, Троян, как ты дошел до такой жизни, что начал грабить исторические памятники?
Услышав в ответ, что никто ничего не грабил, а на снос курганов было получено официальное разрешение, он потребовал документ в президиум. Прочитав бумагу, С.Ф. Медунов стал интересоваться, кто готовил этот вопрос? Но несмотря на безусловное алиби, выслушивать доводы и дальнейшие объяснения глава края не стан. Проект заготовленного ранее постановления решили не менять, и председателю райисполкома Г. И. Омельченко объявили выговор, а председателю сельского совета Трояну, сообщившему об уникальных находках, — строгий выговор. Но самым неприятным для него стал последний пункт решения, предписывающий дело о разрушении кургана передать в краевую прокуратуру. На вопрос: «Куда мне девать найденное золото?» С.Ф. Медунов резко ответил: «Прокурор решит». Действительно, было бы проще и спокойнее спрятать или выбросить древние находки. Но государственная машина уже закрутилась и только набирала обороты.
Через несколько дней Трояна пригласили в краевую прокуратуру и «обрадовали», что это дело не входит в их компетенцию, поэтому они передают его в управление… КГБ. Для честного государственного служащего дело принимало нешуточный оборот. Самое поразительное, что все уникальные находки продолжали оставаться у него, и никто не требовал их официальной передачи в госорганы. На вопрос, что делать с находками, следовал невнятный ответ: «Высшее начальство не дает пока никакой команды».
Золотая гривна, случайно обнаруженная в кургане у хутора Первомайский на Кубани (меото- сарматский период, II–I вв. до н. э.)
Началась странная игра, смысл которой никак не мог понять человек, искренне желающий сдать государству ценности, случайно попавшие ему в руки. Игра, из которой крайне сложно было выкарабкаться. Тут же неизвестно откуда появились люди, которые стали предлагать свои услуги. Они убеждали, что имеют верных людей в Госбанке, которые могут посодействовать в сдаче золота.
— Но оно же не мое, — отвечал измученный этим действом председатель сельсовета. — Какое я имею право сдавать его в Госбанк?
Попытался обратиться в музей. Но там его не захотели даже слушать, потребовав разрешение высшего начальства. Записался на прием к С.Ф. Медунову — отказал. Человек попал в замкнутый круг. И началась, что называется, нервотрепка: постоянно следовали вызовы на допросы. В результате серое мрачное здание управления КГБ в Краснодаре стало сниться Трояну по ночам. И все это время его волновал один вопрос, что делать с находками? По его собственному признанию, «эти вещи были комом в горле». Трудно понять и поведение чекистов. Майор, который вел дело, сказал подозреваемому, что все зависит оттого, как он распорядится ценностями. Но никто не хотел принимать древнее золото, и Троян был в отчаянии. Даже в те годы хранить дома такое богатство было опасно, и он это понимал.
