«Простите, я еще очень молод и не вижу в себе сил кем-то руководить». Тем, кто жил в Москве, я советовал обращаться в Троице-Сергиеву Лавру. Но они почему-то отходили разочарованные, и, как я понял, до Лавры не доезжали, а предпочитали опять ехать в Оптину.
Тогда я счел, что нехорошо прогонять людей, и надо, по крайней мере, отвечать на их вопросы: это мой долг как священника. Те, кто ко мне обращался, привозили с собой друзей, или уже крещеных, или желавших принять Крещение. А крестить было как раз моим послушанием, и многие из тех, кого я крестил, тоже начинали ко мне приезжать. И постепенно сложился круг людей, которые приезжали специально ко мне. Я бы не сказал, что их было много, но несколько десятков набралось.
Затем меня перевели служить в Москву, на подворье Оптиной пустыни, и те, кто ко мне обращался, стали приезжать сюда. Потом я стал настоятелем храма Сошествия Святаго Духа на Лазаревском кладбище, и так сложился наш приход. По большей части он состоит из людей, знакомых со мной не один год.
Вот типичная история о том, как приходят в наш храм. Недавно в нашем приходе рукоположили в дьяконы молодого человека, которому сейчас двадцать пять лет. Познакомились мы с ним в Оптиной, когда я был еще иноком, а ему было четырнадцать лет. Помню, приехал молодой человек, длинноволосый, с длинным шарфом до пола, с вышитым на нем пацификом (Пацифик – значок сторонников пацифизма, отрицающих войну во всех ее видах.) У меня было послушание библиотекаря, и он пришел ко мне в библиотеку. Мы потихонечку разговорились о разных предметах.
Несмотря на такой юный возраст, несмотря на то, что он был не из церковной семьи, юноша стал приезжать достаточно часто. Даже выходные дни, хотя он учился в школе, он проводил в Оптиной пустыни, а жил он в Калуге, откуда нужно было еще доехать. И конечно, каникулы он всегда целиком проводил в Оптиной. Затем он стал привозить друзей и одноклассников, пытаясь как-то приобщать их к вере, к Церкви. Я давал этому юноше книги, а он давал их почитать у себя в школе.
Так началось наше общение. Окончив школу, юноша уехал в Екатеринбург учиться в институте; после окончания института поступил в аспирантуру. В этом городе он тоже много трудился при храме: возглавлял воскресную школу, был пономарем и чтецом. Все свободное от учебы время проводил в храме. На каникулах приезжал ко мне, останавливался у нас при храме, и наше общение продолжалось. По окончании аспирантуры он женился здесь, в Москве, я посодействовал его рукоположению, и теперь он клирик нашего храма, один из первых моих помощников.
– Как это ни удивительно, много,– несмотря на практически полное отсутствие книг, несмотря на то, что достаточно трудно было увидеть примеры благочестия, поскольку монастырей при советской власти, при Брежневе было всего шестнадцать. Это сейчас их уже около пятисот. И кроме давления со стороны государства, монастыри ожидать ничего не могли.
Тем не менее, приезжали десятки и даже сотни молодых людей и девушек, которые действительно искренно стремились к монашеской жизни. Очень многие молодые люди просились остаться в Оптиной, но отбор, надо сказать, был строгий. Потом стали открываться другие обители, и люди ехали уже в свои епархии. Девушки направлялись в Шамордино, некоторые там оставались, другие ехали еще куда-нибудь, кто– то считал себя пока неготовым. Я даже не ожидал увидеть такое количество молодежи, стремящейся к монашеской жизни.
– Думаю, что такая необходимость уже давно назрела, по той причине, что жизнь очень сильно меняется. Молодое поколение – это особая психология, особая культура, особые отношения между людьми. Требуется разговор на их особом молодежном языке. Я не имею в виду сленг, но хочу сказать, что у молодежи немного иное по сравнению со старшим поколением восприятие жизни. Юноша, с одной стороны, уже далеко не ребенок, а с другой стороны, еще и не взрослый человек. Нужен особый талант, чтобы общаться с молодежью и проповедовать молодежи, и им немногие обладают. Так же, как нужен талант учить детей основам религии и православной веры. Я, например, как монах, своих детей никогда не имел, и когда ко мне обращаются с вопросами о воспитании детей, я обычно направляю людей к белым священникам. У них есть дети, которых они вырастили и воспитали, они имеют опыт. Можно много книг прочитать, но нужно иметь живой опыт общения.
Молодой человек – это уже формирующаяся личность; у него уже свои взгляды, он начинает думать, размышлять, критически воспринимать обращенные к нему наставления, советы старших. Поэтому здесь нужно уметь как-то очень тонко подойти к душе молодого человека, чтобы его не обидеть, не задеть, не начать учить менторским тоном, поучать – это очень отталкивает молодежь,– а говорить, скорее, на равных, на таком языке, чтобы тебя поняли, чтобы тебя приняли как одного из товарищей, причем авторитетных.
Есть такое понятие: лидер группы, то есть человек уважаемый в какой-либо социальной группе. Если такой человек будет навязан извне, он не будет обладать тем авторитетом, каким обладал бы, если естественным путем появился внутри этой группы. Как правило, лидером бывает сверстник, но имеющий такие качества, которые привлекают к себе сердца остальных членов этой группы. Священник, который проповедует молодежи, должен это понимать. Там недопустимо учительство свысока.
Существует такой богословский труд: «Об искусстве общения». Обладать этим искусством особенно важно для пастыря, потому что к каждой душе нужно подходить индивидуально, а к душе молодого человека нужно подходить с особенной чуткостью. Одно лишнее слово может привести к тому, что эта хрупкая душа сломается, восстанет против того, что ты говоришь. Молодому поколению, особенно современному, свойственен бунт, резкое неприятие всего, что кажется фальшивым. Это естественно, ничего плохого в этом нет, и не надо за это упрекать. Все мы бунтовали в свое время. Но о Христе надо суметь рассказать так, чтобы это не вызвало бунта.
Приведу несколько нетипичный пример. Как известно, у хиппи был лозунг: «Христос был первый хиппи». Кто-то может воспринять это как кощунство. Но на самом деле это говорит о том, что для хиппи идеалом был именно Христос – не Будда, не Магомет, не Конфуций,– что это были во многом идеалистичные и романтичные души, и никто другой, как Христос был для них уважаемой Личностью. В Евангелии, в проповеди Евангелия они увидели что-то близкое себе.
В этом движении – что бы о нем ни думали и ни говорили – достаточно много было христианских мотивов. Конечно, я не хочу идеализировать хиппи, не хочу сказать, что это какое-то особенно светлое, замечательное явление. Но такое явление было, и оно все-таки проходило под знаменем христианства, и христианские, евангельские идеи оказали на него свое влияние.
Этот пример я привел в связи с той мыслью, что необходимо уметь донести до молодых людей какие-то истины. Помните, как святой апостол Павел начал свою проповедь в Афинах:
Вот этим искусством нужно уметь обладать проповеднику, особенно тому, который общается с молодежью. Очень тонко, очень чутко, очень осторожно нужно подходить к молодой душе.
– Я не решусь давать советы непосредственно молодым людям, поскольку, как я сказал, воспитывать молодежь – это особый дар, и я сомневаюсь в том, что им обладаю. Наверное, я мог бы что– то посоветовать родителям подростков 15-16 и 17-20 лет. Может быть, я нашел бы с ними общий язык и смог
