Карлос Кастанеда (За 90 минут)

или поздно за­кончится смертью. Ибо дар осознания в конце концов сле­дует вернуть тому, кто его дал: Орлу.

ПРИЛОЖЕНИЕ

ЦИТАТЫ

В этой главе мы приводим наиболее интересные и зна­чимые места из произведений Кастанеды, которые, как мы надеемся, помогут читателям лучше понять эту таинст­венную личность.

ИЗ «ОТДЕЛЕННОЙ РЕАЛЬНОСТИ»

Мир – это все, что заключено здесь. Жизнь, смерть, люди и все остальное, что окружает нас. Мир необъятен и непостижим. Мы никогда не сможем понять его. Мы ни­когда не разгадаем его тайну. Поэтому мы должны прини­мать его таким, как он есть, – чудесной загадкой.

Вещи, которые делают люди, ни при каких условиях не могут быть более важными, чем мир. И, таким об­разом, воин относится к миру, как к бесконечной тай­не, а к тому, что делают люди, – как к бесконечной глупости.

Мы – люди, и наша судьба, наше предназначение – учиться ради открытия все новых и новых непостижи­мых миров. Воин, научившийся видеть, узнает, что не­познанным мирам нет числа и что все они здесь, перед нами.

Глаза человека предназначены для выполнения двух функций: одна из них – видеть энергетические потоки вселенной, а другая – «смотреть на вещи в этом мире». Ни одна из них не является лучше или важнее другой, но тренировать глаза только для смотрения – это постыд­ная и бессмысленная потеря.

Обычный человек является либо победителем, либо побежденным и, в соответствии с этим, становится пре­следователем или жертвой. Эти два состояния превалиру­ют у всех, кто не видит. Видение рассеивает иллюзию по­беды, поражения или страдания.

Воин должен прежде всего знать, что его действия бес­полезны, но он должен выполнять их, как если бы он не знал об этом. Это то, что шаманы называют контролируе­мой глупостью.

Обычный человек слишком озабочен тем, чтобы лю­бить людей, и тем, чтобы его любили. Воин любит, и все. Он любит всех, кто ему нравится, и все, что ему по душе, но он использует свою контролируемую глупость, чтобы не беспокоиться об этом. Что полностью противоположно тому, чем занимается обычный человек. Любить людей или быть любимым ими – это еще далеко не все, что до­ ступно человеку.

То, что воин называет волей, есть сила внутри нас са­мих. Это не мысль, не предмет, не желание. Воля – это то, что заставляет воина побеждать, когда его рассудок говорит ему, что он повержен. Воля – это то, что делает его неуязвимым. Воля – это то, что позволяет шаману пройти сквозь стену, сквозь пространство в бесконеч­ность.

ИЗ «СИЛЫ БЕЗМОЛВИЯ»

Нельзя сказать, что с течением времени воин обучает­ся шаманизму, скорее, с течением времени он учится со­хранять энергию. Эта энергия дает ему возможность использовать энергетические поля, которые не участвуют в восприятии известного нам повседневного мира. Шама­низм – это состояние осознанности, умение использовать те энергетические поля, которые не вовлечены в восприя­тие знакомого нам мира повседневной жизни.

Воины никогда не смогут построить мост для соедине­ния с людьми мира. Но если люди захотят сделать это – именно им придется выстроить такой мост, который свя­зал бы их с воинами.

Все трудности для человека состоят в том, что интуи­тивно он осознает свои скрытые ресурсы, но не отважива­ется воспользоваться ими. Вот почему воины говорят, что человек находится в положении, среднем между глупос­тью и невежеством. Люди сейчас более чем когда бы то ни было нуждаются в обучении новым идеям, которые каса­лись бы их внутреннего мира.

Одной из самых драматических черт человеческой природы является ужасная связь между глупостью и са­морефлексией. Именно глупость заставляет обычного че­ловека отвергать все, что не согласуется с его рефлексив­ными ожиданиями.

Непоколебимое стремление рационального человека твердо придерживаться образа себя – это способ надеж­но застраховать свое дремучее невежество.

ИЗ «СКАЗОК О СИЛЕ»

Смирение воина и смирение нищего – невероятно раз­ные вещи. Воин ни перед кем не опускает голову, но в то же время он никому не позволяет опускать голову перед ним. Нищий, напротив, падает на колени и шляпой метет пол перед тем, кого считает выше себя, но тут же требует, чтобы те, кто ниже него, мели пол перед ним.

Именно внутренний диалог прижимает к земле людей в повседневной жизни. Мир для нас такой-то и такой-то или этакий и этакий лишь потому, что мы сами себе го­ворим о нем, что он такой-то и такой-то или этакий и этакий. Вход в мир шаманов открывается лишь после того, как воин научится останавливать свой внутренний диалог.

Всегда, когда прекращается внутренний диалог, мир разрушается и на поверхность выходят незнакомые грани нас самих, как если бы до этого они содержались под уси­ленной охраной наших слов.

Воины выигрывают свои битвы не потому, что они бьются головами о стены, а потому, что берут их. Воины прыгают через стены; они не разрушают их.

Мир неизмерим. Как и мы, как и каждое существо, ко­торое есть в этом мире.

Жизнь – это маленькая прогулка, которую мы пред­принимаем сейчас, жизнь сама по себе достаточна, сама себя объясняет и заполняет.

Быть воином – это не значит просто желать им быть. Это, скорее, бесконечная битва, которая будет длиться до последнего момента. Никто не рождается воином, точно так же, как никто не рождается обычным человеком. Мы сами себя делаем тем или другим.

Люди – воспринимающие существа. Однако воспри­нимаемый ими мир является иллюзией – иллюзией, со­зданной описанием, которое им внушали с момента, ког­да они появились на свет. Мы, светящиеся существа, рождаемся с двумя кольцами силы, но для создания ми­ра используем только одно из них. Это кольцо, которое замыкается на нас в первые годы жизни, есть разум и его компаньон – речь. Именно они, столковавшись между собой, и состряпали этот мир при помощи описа­ния и его догматических и незыблемых правил, а теперь поддерживают его. Обычный человек привык осознавать только то, что считает важным для себя. Но настоящий воин должен осознавать все и всегда.

Нет никакого способа избавиться от жалости к само­му себе, освободиться от нее с пользой. Она занимает определенное место и имеет определенный характер в жизни обычного человека – определенный фасад, ко­торый видно издалека. Поэтому каждый раз, когда пре­доставляется случай, жалость к самому себе становится активной. Такова ее история. Если человек меняет фа­сад жалости к самому себе, то он убирает и ее выдающе­еся положение. Человек не хочет принимать ответствен­ность за поступки, которые побуждают его жалеть само­го себя.

Чтобы этот мир, который кажется таким банальным, смог распахнуться и явить нам свои чудеса, воин должен любить его.

Переход к чудесам любого мира требует, чтобы чело­век был воином: молчаливым, собранным, отрешенным, закаленным под натиском непознанного.

Беспредельность этого мира, будь то мир шаманов или обычных людей, настолько очевидна, что только заблуж­дение не позволяет нам этого заметить.

ИЗ «ПУТЕШЕСТВИЯ В ИКСТЛАН»

Искусство воина состоит в сохранении равновесия меж­ду ужасом быть человеком и чудом быть человеком.