'Морские сосны, что растут между скалами,– всегда они бы были! Прилив же, иль отлив, а раковинки будут...'

Кавалер опять:

'От слез насквозь промок,– хоть выжимай,– рукав мой! Что это? Капли то – сердц'а жестокие людей на свете?'

Действительно, то была дама, с которой сблизиться так трудно было[95].

XII

75

В давние времена, когда императрица Нидзё еще именовалась фрейлиной-матерью наследного принца, она отправилась однажды на поклонение своим родным богам, и тут кавалер, начальником конвоя служивший, при раздаче наград всем бывшим, пожалован был из рук ее самой,– и он, стихи сложив, почтительнейше их ей приподнес:

'Сосна в Оси'о, что в Охара,– у ней в сегодняшний день встают, верно, картины века богов!'[96]

Сказал он так... И в сердце так же грустен был. Что думал он? Про то неизвестно...

76

В давние времена жил микадо – по имени микадо Тамура. Во времена те же жила статс-дама по имени Такакико. Она скончалась, и посмертные обряды свершились в храме Ансёдзи, в конце марта. Все благоговейно подносили приношения, и этих приношений поднесенных тысячи скопились. Большинство предметов принесенных к ветвям дерев было прикреплено[97], и когда все это поставили пред храмом, то было так на вид, как будто горы сами к храму двинулись[98].

И вот бывший тут Фудзивара Цунэюки, служивший в чине удайсё [99], как служба кончилась, созвал всех умевших стихи слагать и их заставил воспеть в стихах весны настроения, темой взяв сегодняшний обряд. Начальником правого конюшенного приказа служивший кавалер сложил так,– причем взгляд его иной был[100]:

'Горы все сюда перебрались сегодня на свиданье... Весну на прощанье – то навестить пришли...'

Сложил он так и, если посмотреть на стихи сегодня,– не очень хороши они. Тогда же – других, что ль, лучше они были,– только все восхитились ими.

77

В давние времена жила статс-дама по имени Такакико. Она скончалась, и обряды на семью- седьмой день свершались в храме Ансёдзи. Тогда же жил и удайсё[101] Фудзивара Цунэюки. Он был при тех обрядах и на пути возвратном заехал в дворец Ямасина, где проживал принц – священнослужитель Ямасина. Там пущен был водопад, проведена ручьем вода – искусно все было устроено, и Цунюэки принцу молвил: «Все это время издали служу я вам, вблизи служить еще не приходилось... Сегодня же вечером я здесь к услугам вашим».

Обрадовался принц и приказал устроить помещение для ночи. Однако Цунэюки, от принца выйдя, со своими спутниками стал совещаться: 'Прислуживаю в первый раз я принцу... Возможно ль так оставить это? Когда, в свое время, был приезд высочайший в Сандзё[102] , нам был доставлен с побережья Тисато в провинции Ки очень красивый камень[103]. Так как был он поднесен нам уже после высочайшего приезда, его поставили в канавку перед помещением одного человека. Принц любит островки[104] . Ему этот камень преподнесем!'– сказал так он и из приближенных людей своих послал за ним. Спустя недолго они принесли его. Камень этот на вид был еще лучше, чем понаслышке. «Преподнести его так – слишком просто»,– сказал Цунэюки и приказал своим стихи сложить. Правого конюшенного приказа начальником бывший кавалер, зеленый мох нарезав,– с подобием картины на лаке,– стихи сложив такие, камень преподнес:

'Недостаточно, конечно... но заменим скалой! Нет средств ведь показать тебе сердц'а, цвета чьи людям не видны...'
Вы читаете Исэ моногатари
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату