меня была примерно эта сумма. Когда отступать уже было поздно, выяснилось, что я попал на 200 тысяч. Приходилось занимать и долго и трудно расплачиваться.
Откуда взял первые 30 тысяч, Игорь рассказывать не хочет. Говорит, что это было время шальных заработков. Фирма «Маяк» в подмосковном Чехове делала проблесковые маячки.
– Чудом я там не застрял. Грязная, серая, тяжелая криминальная Москва.
Это время надо было просто пережить. К 1993 году Стоянов уже успел поучиться в Московском государственном педагогическом институте имени Ленина, расстаться с мечтой о создании собственной школы и дослужиться до младшего сержанта в погранвойсках. – За год я перескочил ефрейтора. Был лучшим стрелком. Неплохо бегал. Я построил там первый тренажерный зал, добился, чтобы на вышке стулья поставили, потому что у ребят варикозное расширение вен было, для солдат Новый год сделал… Наверное, я перфекционист. Каждый отрезок жизни стараюсь прожить с удовольствием.
В первый состав «Персоны» Стоянову удалось привлечь людей, имена которых благодаря международным конкурсам были широко известны. У него работали Наталья Власова, Александр Шевчук, Ольга Бурмистрова и другие.
– Я сразу прикинул, что может делать парикмахер. Стричь, преподавать, работать на телевидении. Мы открыли парикмахерскую, школу, имидж-агентство. На этих трех китах и стали развиваться. В школе выращивали кадры. Благодаря имидж-агентству познакомились с телевизионными и журнальными людьми. Смогли себя рекламировать.
– И вы легко погрузились в мир моды после армии и пединститута?
– Мы в него не погружались, мы его создавали. Отдельно от всех, от всей этой нарождающейся индустрии. Каждый салон я собирал по крупицам. То, как выглядят мои салоны, какая в них мебель, какие стены, пол и потолки,– все это придумано мной. Главное – атмосфера.
Остается загадкой, как сын рабочего машиностроительного завода из города Тольятти смог один за другим создавать интерьеры, куда тянуло московских модников, как угадывал тенденции, подбирал зеркала к стульям, стулья к столам, столы к стенам. Сам Игорь говорит, что дело во внимании и наблюдательности.
1998 год «Персона» пережила без больших потерь тоже благодаря его интуиции. Салоны «Персона-Lab», в которых постричься было дешевле, чем в основной «Персоне», появились за несколько месяцев до кризиса. Всего через год у них было 3 тысячи постоянных клиентов.
Сегодня 20 салонов «Персона-Lab» – это около 5% бьюти-рынка, на котором брэнд «Персона» считается самым сформированным.
Главным минусом компании маркетологи считают то, что она слишком завязана на своего владельца. Но сам Стоянов называет маркетологов врагами любого дела и к их расчетам относится скептически. Говорит, что идеальных рецептов не существует. Лучше всего работает эффект неожиданности.
– Три года назад мы выпустили первую пластинку «Персона лайф-стайл». Потому что я понимал: это атмосфера, которую ты можешь забрать домой после стрижки. Это хорошее воспоминание. И это работало.
Однажды устраиваться в «Персону» пришла девушка, которой предстояло делать клиентам химическую завивку и красить им волосы. Игорь заметил, что сама она не красится.
– А почему? – спросил он.
– Ну, мне кажется, это вредно.
– Как же вы собираетесь красить людей. Вы что, готовы их обманывать и чувствовать, что обманываете? И потом, неужели вы считаете себя умнее миллионов женщин всего мира, которые красят волосы? Значит, наверное, где-то вы не правы. Значит, можно красить волосы по-разному.
– Наверное,– задумчиво сказала девушка.– Наверное.
– Вот видите. Вот когда узнаете, как красить волосы правильно, тогда и приходите ко мне,– отрезал Стоянов.
Он говорит, что основой его дела является компромисс, который приходится постоянно искать. С бандитами, по его словам, «Персона» не пересекалась, а вот с пожарными и СЭС Игорь нашел компромисс легко.
– Постепенно понимаешь, что их требования – это наше качество обслуживания. Вне зависимости от всех этих комиссий огнетушители и бактерицидные лампы нужны, и мы их устанавливаем.
По-настоящему сложно, говорит Стоянов, найти компромисс между посетителями и сотрудниками.
Администраторы «Персоны» проходят психологический тренинг. Они знают слабые и сильные стороны своих парикмахеров, знают, у кого какое настроение, и могут точно определить, какого клиента к какому мастеру направить. Более того, в кадровой службе есть люди, которые отвечают за то, чтобы в каждом салоне подбирался совместимый коллектив. Да и сам Стоянов, как утверждают сотрудники, в курсе всех деталей их жизни. Самое страшное для Миши Ранцева и Ольги Зайцевой из салона на Тверской – если кто-нибудь из знакомых скажет Игорю, что недоволен тем, как его обслужили. Знакомых много, получается плотный контроль. А значит, надо все время держать себя в тонусе.
С другой стороны, знающий детали жизни своих подчиненных Стоянов говорит, что груз ответственности за всех людей, которые у него работают, так велик, что уже несколько раз доводил его до кризиса.
– Мне все говорят: не переживай, ты продашь компанию или с тобой что-нибудь случится – о тебе быстро забудут. Наверняка. Но это уже будет другая «Персона», другие люди, другие взаимоотношения.
Однажды, когда Игорь ходил мрачнее тучи, к нему подошла девушка-парикмахер и подарила книгу Джеймса Редфилда «Селестинские пророчества». Стоянов серьезно подсел на эзотерику, задумавшись о саморегенерации и жизненном балансе.
– Саморегенерация – главный аккумулятор жизни. Я не пью алкоголь. Не то чтобы совсем, а просто для меня это не допинг. Вино я попробовал первый раз в 25 лет. Я курю только сигары. Сигареты никогда не курил. В общем, стараюсь не тратить жизнь на то, что мне не нужно. Так что иногда ощущаешь себя вещью в себе, непростым человеком. А отчего бы быть простым? Жизнь -это же не игра об стенку. Если кинул шарик, необязательно он вернется тебе в руки. Скорее всего ты как раз его не поймаешь.
Проще говоря, саморегенерация – это отдых. Игорь любит черно-белые вещи и говорит, что живет в черно-белом мире. Один из способов отдохнуть от него, например,– посмотреть фильм «Убить Билла», где страсти, истории и абсолютный стиль, которого не может быть в жизни.
Жизненный баланс – это еще проще. Редфилд утверждает, что если слишком хорошо с деньгами, значит, где-нибудь с чем-нибудь будет хуже.
– Мне дороже благополучие моей семьи,– говорит Стоянов.
– Значит, свои заработки вы будете сознательно ограничивать?
– Нет, почему? Мы будем развиваться. Сейчас занялись франчайзингом. Пойдем в регионы. Есть предложение развернуться в Европе.
– А что станет с балансом?
– За баланс я не беспокоюсь. Меня один парень знакомый спрашивает: знаешь, почему я не люблю богатых людей в сфере бьюти-бизнеса? Потому что они не умеют работать бесплатно. Вот я могу сделать бесплатно работу, которая мне нравится. А они считают, что, открывая дорогие магазины за полтора миллиона долларов и продавая там все эти Brioni, Fendi, Gucci, Dolce
Gabana, они уже делают благо. Вы когда-нибудь об этом задумывались?
– Чтобы поддерживать баланс в хорошей форме, Стоянов бесплатно учит в своей школе стилистов детей из детдома. В следующем году «Персона» сделает парикмахерами 70, мастерами маникюра и педикюра – десять и администраторами – пять подростков из двух детских домов (No50 и No57), а также из 55-й школы-интерната.
– А вообще, если говорить откровенно, Игорь, сколько денег вы планируете заработать без риска
