Магазинотерапия – иногда это единственное средство от плохого настроения.
– Черный цвет распродан, но у нас есть эта модель красного, коричневого и белого цвета.
Констанс Энн хмуро посмотрела на пустоголовую продавщицу в бутике «Прада», высокую и тощую, возмутительно маленького размера. Таких, как она, надо привязывать к стульям и насильно кормить биг- маками и жареной картошкой.
– Отлично.
Отсутствующая улыбка.
– Какой цвет вы предпочитаете? До чего же тупая девица!
– Все три! – прорычала Констанс Энн.
Улыбка на лице продавщицы стала еще шире и еще тупее.
– Должно быть, вы покупаете подарки. Вам их завернуть?
Констанс Энн шлепнула на прилавок кредитную карточку – платиновую «Амсрикан экспресс».
– Нет. Я беру все три для себя. Бездумный кивок одобрения.
– Вы правы, себя надо баловать.
– И на обед надо есть что-то помимо «Тик-така», Кали ста.
Идиотка улыбнулась:
– Вообще-то меня зовут Кристал, меня назвали в честь героини Линды Эванс из «Династии». – Несколько секунд продавщица тупо таращила глаза. – Вы решили, какой вам нужен цвет?
– Все три.
Кристал совсем растерялась. Констанс Энн процедила сквозь зубы:
– Коричневый, красный и белый. Кристал склонила голову набок.
– Странно, что вы не выбрали черный, это самый популярный цвет у нас.
– Знаете, я передумала. К черту!
Констанс Энн схватила свою кредитную карточку и выскочила из бутика на Родео-драйв, улицу, которая считается сердцем Беверли-Хиллз. Теперь она направилась в сторону бутика Луи Вюиттона в надежде, что хотя бы там ей удастся найти продавщицу, которая не будет безнадежно тупой.
Прохожие на нее поглядывали, но не останавливали. Без ее фирменного голубого платья и панды Пеппи в ней не узнавали знаменитость, вероятнее всего, глядя на нее, прохожие думали, что точно где-то ее видели, но не могли вспомнить где.
Пока Констанс Энн шла по улице, ее пылающая ярость постепенно угасла до уровня тлеющего гнева, и она почувствовала, что ей нужны две вещи: выпивка и мужчина, последний – предпочтительно тупой, но сильный, например, вполне сгодился бы полицейский или военный, получивший увольнительную. Вдруг она увидела впереди такое, что заставило ее резко остановиться. Прямо навстречу ей шла Татьяна Фокс, а с ней – два ребятенка в двухместной прогулочной коляске и потрясающий мужчина лет двадцати пяти. Чтобы избежать встречи, Констанс Энн хотела было перейти на другую сторону, но машины, сплошь дорогие, шли по улице плотным потоком. Попытаться перейти улицу было бы равносильно самоубийству. И после недолгих колебаний Констанс Энн решила принять вызов.
Она поймала взгляд Татьяны Фокс. На лице Татьяны отразилась сложная гамма меняющихся чувств: удивление, горечь воспоминаний, ненависть и, наконец, фальшивая улыбка и готовность к незначащим вежливым фразам, подобающим воспитанной взрослой женщине.
– Констанс Энн! – пропищала Татьяна таким голосом, словно встретила давнюю подругу по колледжу. – Ты потрясающе выглядишь. Сколько же мы с тобой не виделись?
– О, я видела тебя на прошлой неделе – в газетах.
Чтобы смягчить колкость, Констанс Энн приправила ее легким смешком, рассудив, что незачем демонстрировать свою стервозность перед сексуальным незнакомцем.
Татьяна небрежно отмахнулась, тем самым выражая свое отношение к скандалу, и улыбнулась:
– Зря ты читаешь эту макулатуру. Там сплошное вранье, вранье и еще раз вранье. Если хочешь прочитать о своих старых товарищах по актерской школе правду, загляни в «Дейли верайети».
Констанс Энн с ледяным взглядом проглотила завуалированную шпильку. Больше всего ее задело, как эта хитрая потаскушка упомянула о «старых товарищах» во множественном числе, косвенно упомянув таким образом и Грега Тэппера. Она скользнула небрежным взглядом по близнецам и с преувеличенным восторгом воскликнула:
– Какие прелестные малютки! Совсем не похожи на тебя.
Татьяна крепче сжала ручку коляски, у нее даже побелели костяшки пальцев.
– Ну разве не прелесть? – продолжала Констанс Энн все тем же фальшивым тоном. – Честное слово, я восхищаюсь женщинами, которые открывают свои сердца чужим детям, когда не могут завести своих собственных.
– Я здорова и могу завести детей когда угодно! – ощетинилась Татьяна.
– О, конечно, конечно, я говорила вообще, не имея в виду тебя лично. – Констанс Энн улыбнулась потрясающему мужчине. – Меня зовут Констанс Энн.
– Джек Торп. – Джек протянул ей крупную, загорелую, ухоженную руку. – Но вы можете звать меня Синти.
Констанс Энн пожала его руку с подобающим смешком, отметив про себя, что кожа у него теплая и гладкая, и отпустила руку с явной неохотой.
– Насколько я понимаю, вы ведь не ее муж-гей?
– Нет. Я ее гетеросексуальный мэнни и личный тренер.
– Мэнни? – Задавая свой риторический вопрос, Констанс Энн коснулась его руки выше локтя. – Это значит – мужчина-нянька? Какая прелесть, как необычно!
– Спасибо.
Джек не скрывал, что ее одобрение ему приятно. Татьяна решительно шагнула вперед и практически вклинилась между ними.
– Это была моя идея.
Констанс Энн полностью се проигнорировала, словно глухая.
– Знаете, Джек, мне бы не помешало поработать с тренером один на один. Я, конечно, занимаюсь, но, уверена, в паре с крепким тренером дело пошло бы лучше. – Пауза. – Вы практикуете парные тренировки?
Черты Татьяны сложились в гримасу отвращения. Джек подыграл, он никогда не отказывался пофлиртовать.
– Про меня говорят, что я оставляю своих партнерш совсем без сил, но в прекрасном настроении.
Констанс Энн сунула руку в боковой кармашек сумочки и достала визитную карточку.
– Здесь мой личный телефон, которого нет в справочниках. Позвоните.
– Обязательно.
Татьяна предприняла отчаянную попытку вмешаться:
– Джек очень занят. Ему нужно заботиться о близнецах и к съемкам фильма привести мою фигуру в норму... кстати, я не говорила, что собираюсь сниматься в паре с Грегом Тэппером в картине «Грех греха»? Кажется, нет. Ну так вот, я буду сниматься в новом фильме. Это замечательно. Только на питание актеров во время съемок предусмотрено больше денег, чем все бюджеты фильмов «Женщина-полицейский под прикрытием», в которых я снималась.
Констанс Энн притворилась удивленной:
– Правда? Я и не знала, что ты снимаешься в кино! «Женщина-полицейский перед закрытием»? Никогда не слышала о таком фильме. Мне кто-то говорил, что ты работаешь в парфюмерном отделе «Ниман Маркус». Я решила, что ты бросила актерскую карьеру.
Татьяна вскипела:
– Не «перед закрытием», а «под прикрытием»! А в «Ниман Маркус» я работала всего один рождественский сезон, это было семь лет назад!
