– Так вот что это было! Мне позвонила Септембер Мур и долго переливала из пустого в порожнее, размышляя вслух, соглашаться ей на постоянную роль в сериале или нет. Мне до смерти надоело ее слушать, и я стала от нечего делать рисовать на бумажке каракули. К тому времени, когда Септембер закончила, в твоей записке нельзя было разобрать ни слова. – Татьяна вздохнула. – Все равно хочется мороженого. Ну давай нарушим режим вместе. Две большие ложки мороженого и много-много шоколадных чипсов. Это будет здорово.
Джек замотал головой:
– Нет, утром мне может быть очень плохо. Я, знаешь ли, еще не совсем протрезвел.
– Правда? Тогда, может быть, мне стоит воспользоваться твоим положением? – Татьяна бросила на него наигранно обольстительный взгляд и спустила пижамную рубашку так, чтобы обнажилась часть плеча.
Джек засмеялся:
– Я так давно не занимался сексом, что твое предложение звучит заманчиво даже при том, что у тебя все лицо в креме.
Татьяна игриво дернула его за рукав.
– И сколько же ты не занимался сексом?
– Не скажу. Сначала ты скажи.
– Много месяцев. Я бы не сказала, что годы, хотя месяцы сложились по меньшей мере в один год, а то и два. А может, даже и три. – Татьяна помолчала. – Сколько месяцев в году? Не отвечай, я надеюсь, что восемнадцать.
Джек не мог поверить тому, что услышал.
– Ахинея!
Татьяна посмотрела на него как-то странно, потом сказала, пародируя его британский акцент:
– Понятия не имею, что это значит.
– Ладно, специально для тебя перевожу на американский. Чушь собачья.
Татьяна улыбнулась:
– Когда это говоришь ты, получается более прилично, чем у других. Но я сказала правду, я Керру никогда не изменяла. Ни разу. А ведь могла переспать с Мэттом Дэймоном. Он меня безумно хотел. Это было давно, еще когда я снималась в серии «Женщина-полицейский под прикрытием- 4: Квартал красных фонарей». Если хочешь знать, всякий раз, когда я смотрю этот фильм, я говорю себе: «Хорошая игра. Я выгляжу так, будто на самом деле знаю, как обращаться с мужчиной». Ну вот, про себя я рассказала, теперь твоя очередь. Когда ты последний раз занимался сексом?
– Я живу как монах с тех самых пор, как уехал из Англии.
– Ну, это пустяки, можно сказать, по сравнению со мной ты все еще куришь сигарету. А я просила как минимум двух Санта-Клаусов в Беверли-центре подарить мне на Рождество мужчину. Без толку.
– Наверное, ты плохо себя вела.
– Вообще-то Санта-Клаус подарил мне Итана. Может быть, я недостаточно четко сформулировала просьбу. Я не упоминала, какого возраста мне нужен мужчина.
– А что, если бы мы легли с тобой в постель? – сказал Джек. – Что бы из этого получилось?
Время было позднее, да и спиртное еще не выветрилось из головы, так что в его положении, рассудил Джек, мужчине вполне уместно поразмышлять вслух.
Татьяна повернулась к Джеку с таким серьезным видом, будто они вели важную политическую дискуссию, например, обсуждали реформу финансирования избирательной кампании.
– Для начала, наверное, я должна тебе сказать, что люблю быть сверху. Я знаю, это вопрос контроля над ситуацией, доктор Джи помогает мне работать над собой, но пока я предпочитаю именно эту позицию. Так что ты...
– Что произойдет в постели, предсказать нетрудно, – перебил Джек. – Да и вообще, после того как женщина увидит мое тело, познает ласки моих губ и рук, ей уже плевать, в какой позиции заниматься со мной сексом, лишь бы заниматься.
Его самоуверенность позабавила Татьяну.
– Что, ты так хорош в постели? – спросила она, снова пародируя его акцент.
– Еще как!
Она рассмеялась, похлопала его по колену и не убрала руку.
– Вся проблема в том, что происходит за пределами постели, – сказал Джек. Он задумчиво потер подбородок. – Возьмем, к примеру, следующий день. Где я буду спать: снова в твоей постели или снова на диване? Нам бы пришлось заранее определиться, что это будет – стоянка на одну ночь или что-то более продолжительное? Опять же встает вопрос сексуального преследования. Я у тебя в подчинении. Предположим, мы рискнем, а потом наш роман закончится плохо, как большинство романов, – что дальше? Я же здесь живу. Я, конечно, могу снова перебраться на диван, но, боюсь, нам обоим может быть очень неловко. Кто из нас первым начнет ходить на свидания? И как при этом будет себя чувствовать другой? А уж о том, как это может повлиять на Итана и Эверсон, я даже и говорить не хочу. У детей очень сильно развита интуиция, они все чувствуют. Малейший намек на враждебность между нами они сразу уловят и даже, может быть, примут на свой счет – подумают, что это они в чем-то провинились. – Джек вздохнул. – А как насчет...
Татьяна одним стремительным движением повернулась к нему и схватила за плечи. Джек этого не ожидал. Он потерял равновесие, свалился в ванну и больно ударился головой о бортик. Татьяна приземлилась сверху, ей досталось меньше.
– Есть миллион причин, по которым нам не стоит этого делать, – прошептала она, – но давай наплюем на все до единой.
И она жадно припала к губам Джека в сокрушительном поцелуе.
Поначалу Джек сопротивлялся, его плотно сжатые губы были неподатливыми и твердыми, но так продолжалось недолго, вскоре он уступил, поддался искушению и стал отвечать на поцелуи с таким же пылом. У Татьяны губы были полные, нежные, податливые, а язык... язык был сладким, как мечта. Джек невольно застонал от удовольствия, и этот стон без слов опровергал все его трезвые, разумные доводы. Джек обхватил ее голову и снял с волос резинку.
Татьяна немного отстранилась и тряхнула головой. Ее непокорная грива рассыпалась, накрывая их обоих.
– Ты в порядке, ничего не сломал?
– Вроде ничего. Хотя у меня шея онемела, это нормально?
Татьяна порочно усмехнулась:
– Зато здесь, – она передвинула руку ниже и погладила его член, распирающий брюки, – по-моему, все хорошо.
От ее прикосновения Джек застонал. За какие-то доли секунды его возбуждение резко возросло.
– Ну что, Джек, – с придыханием прошептала Татьяна, – будем рассуждать до второго пришествия или, может, займемся делом? Потому что воздержание – это такая дрянь!
Джек притворился оскорбленным и отвернулся.
– Что такое? – В голосе Татьяны послышалась тревога. Джек посмотрел на нее и даже сумел сделать так, что у него задрожала верхняя губа.
– Я же не жеребец, у меня есть чувства, мечты. Ты не хочешь послушать про мои мечты?
Татьяна поняла его игру и с удовольствием поддержала. Она улыбнулась:
– Вообще-то нет. Уверена, что меня от твоих рассказов потянет в сон.
– Что ж, тогда, видно, мне придется смириться с фактом, что ты просто используешь мое тело. – Джек взялся за верхнюю пуговицу Татьяниной пижамной рубашки. – Как видно, я для тебя не более чем твердый член.
Татьяна подмигнула:
– Надеюсь, тебя это устраивает?
– Только потому, что сейчас поздно. Но в следующий раз хотя бы пригласи меня на обед.
