понять можно. Трудно удержаться от эмоций, когда перед тобой детоубийца или насильник. А тут попался знаменитый Чулочник, беспощадный монстр, из-за которого жены и дочери тех же оперативников после девяти вечера не рисковали появиться на ночной улице без сопровождения…»
Но Елизавета не решилась озвучить Климову свои мысли. Вместо этого она почти робко произнесла:
— Это будет сделать непросто. Вы должны отдавать себе в этом отчет. Вас арестовывают прямо на месте происшествия, всего в нескольких метрах от трупа. Потом вы даете признательные показания. На вещах убитой находят отпечатки ваших пальцев. Что я могу сделать? Максимум — при удачно построенной защите я смогу отвоевать у суда пару лет. На большее не стоит и надеяться.
— Но я невиновен! — воскликнул Климов. В его голосе сквозило отчаяние. — Вы верите мне?
— Предположим, что так. — Елизавете не хотелось спорить. — Но как вы объясните эту абракадабру с уликами? Хорошо, я верю, что признательные показания у вас просто выбили. Такое бывает. Но все остальное?
— Это все ложь. От первого до последнего слова. Я все могу объяснить. Все!
Климов волновался. Фразы набегали одна на другую, а целостной картины событий недавнего прошлого так и не получалось.
— Это все ужасная ошибка! Роковое стечение обстоятельств! Клянусь, я говорю чистую правду.
Елизавета была в замешательстве. Она не видела пока никаких перспектив в этом деле, но горячие заверения ее клиента в собственной невиновности, неумелые попытки хоть как-то защитить себя смутили ее.
«Если бы он был виновен, как пить дать он бы сумел сочинить складную историю, в которой выглядел бы безгрешным ягненком. Но он так волнуется, что, похоже, на самом деле невиновен. Да еще следы побоев на теле… Но, как бы то ни было, обнадеживать его я не должна».
— Возможно, в вашем деле имеются исключительные обстоятельства, — наконец произнесла она. — Но я боюсь, что моих знаний может оказаться недостаточно. Полагаю, вам потребуется более опытный адвокат. Я могу порекомендовать…
— Не стоит, — покачал головой Климов. — Я верю вам. А кроме всего, не забывайте, у меня нет средств. Так что вряд ли ваши рекомендации сослужат мне добрую службу. Не отказывайте мне в помощи. Умоляю!
Елизавета колебалась. Климова было откровенно жаль.
Внезапно лицо мужчины дрогнуло. Он увидел что-то ужасное, вот только что, Елизавета сразу не поняла. Это «что-то» находилось за ее спиной.
Она оглянулась. В смотровом окошке маячила жизнерадостная физиономия рыжего следователя. Он постучал костяшками пальцев по стеклу и, не дожидаясь приглашения, вошел в следственный бокс.
–
Было видно, что он чрезвычайно доволен собственным сочинительством.
— Какая идиллия! — всплеснул он руками. — Я думаю, вы уже составили план, как развалить обвинение. Мое почтение, Елизавета Германовна! Вы, я вижу, вняли моему робкому совету и решили сменить имидж. Что ж, вам идет. Адвокатесса-вамп!
Лиза с трудом держала себя в руках. Интересно, если сейчас она вспылит и назовет наглеца следователя рыжим клоуном или, к примеру, облезлым козлом, можно ли будет квалифицировать ее действия как оскорбление представителя власти?
— Дражайшая моя Елизавета Германовна! — не унимался Вострецов. — Не поддавайтесь на провокации Климова. Смею вас заверить, что под личиной скромного благопристойного человека скрывается существо злобное, опасное и на редкость коварное.
Глаза бедняги Климова опять наполнились слезами. Дубровская не выдержала:
— Игорь Валентинович! Насколько мой подзащитный опасен, пусть решает суд. Но если вам не терпится принять активное участие в судьбе Климова, я могу подсказать верное направление. Вот возьмите, почитайте.
Она передала следователю листок бумаги.
— Итак, почитаем… «Ходатайство о проведении медицинского освидетельствования в отношении Климова А.А.». Это еще что за прикол?
Конечно, хитрюга Вострецов сразу понял, о чем идет речь. Освидетельствование — весьма немудреное следственное действие, во время которого медицинский работник документально фиксирует наличие телесных повреждений у обвиняемого. Что это дает для защиты? Очень много! Имея подобный документ на руках, адвокат может как дважды два перед судом доказать, что признательные показания его клиента получены незаконно. А это все равно что никаких показаний вообще не было.
— Выбирайте выражения, Игорь Валентинович! — вспылила Лиза. — Не вижу здесь ничего смешного! Признание Климова, каким вы совсем недавно передо мной бравировали, объясняется просто и, простите, пошло! Взгляните на его тело! Неужели вам нужны дополнительные комментарии?
Вострецов изобразил искреннее изумление.
— Да ты что, Климов! Ну-ка покажи, что там у тебя есть.
Мужчина поднял рубашку.
— Ай-ай-ай, — начал сокрушаться следователь. — Что же это ты так неосторожен? Упал с нар?
Климов молчал, а следователь продолжал валять дурака. Елизавету все это откровенно злило.
— Ну же, Климов! Будьте смелее. Расскажите следователю все, что сообщили мне. Кстати, прошу оформить его показания надлежащим образом, в виде протокола допроса.
— Сделаем, уважаемая. О, простите, Елизавета Германовна! Видите, ваш урок пошел мне на пользу.
Дубровская промолчала. Она мечтала как можно скорее выбраться из душного следственного бокса на свежий воздух и дышать наконец полной грудью. А кроме того, нестерпимо хотелось принять душ. Общение с противным следователем, который, кстати, не переставал чесать себе руку, давалось ей нелегко. Ирония судьбы, но маньяк на его фоне казался сущим ангелом.
Лиза скинула туфли и с облегчением вздохнула. Нет, эта изнуряющая жара просто невыносима! В кондиционированной прохладе автомобиля чувствуешь себя человеком, но стоит только выйти под палящие лучи солнца, как сразу же становишься похожа на сонную корову. Идешь, спотыкаешься и мечтаешь лишь о том, как бы забраться по самую макушку в какой-нибудь водоем и вылезти из него только после захода солнца. Ну, насчет водоема придется, конечно, повременить, ограничиться обыкновенным душем, а вот стаканчик холодной минералки будет сейчас в самую пору.
Из столовой раздавались голоса, чей-то смех, бряканье столовых приборов. «Лишь бы не гости!» — взмолилась про себя Елизавета. Кого это могло принести так не вовремя? Ответ она получила тут же.
— Лиза! К тебе пришли, — оповестила ее няня. — Очень веселый и очень голодный молодой человек!
Темноволосый мужчина за столом отвлекся от большой тарелки с окрошкой и поднялся ей навстречу.
— Андрей! — изумилась она.
Надо же, новый знакомый с той самой вечеринки оказался очень прытким. Насколько правильно она помнила события, а на память Лиза пожаловаться не могла, она передала Андрею, прощаясь, только номер своего домашнего телефона. Кажется, она приглашала его в гости, не предполагая, впрочем, что он явится через три дня. А он уже здесь, собственной персоной, сидит у нее в столовой и уплетает за обе щеки нянину окрошку.
— Не удивляйся, дорогая, — поспешил объяснить он. — Ничего сверхъестественного в моем появлении нет. Адрес я легко вычислил по номеру телефона в компьютере.
— Ах, ну ты же великий компьютерщик! — усмехнулась Лиза.
Сама она относилась к людям подобной профессии с плохо скрываемым благоговением. Дело в том, что Дубровская страдала, по меткому выражению ее младшего брата, техническим кретинизмом. Все приборы, аппараты и приспособления, созданные человеком для облегчения тягот повседневной жизни, изрядно отравляли ей жизнь. Компьютер же среди них был просто воплощением зла. Елизавета подозревала, что у этой электронной машины имеется вполне человеческий мозг. Со всем присущим биологическим тварям коварством этот мудреный ящик с кнопками норовил зависнуть каждый раз, как только Елизавета приближалась к нему на расстояние ближе полуметра. Он не подавал никаких признаков жизни, а робкие манипуляции Лизы с перезагрузкой приводили к нулевому результату. Отчаявшись реанимировать зловредное чудище, Елизавета ударяла по монитору тапкой и шла звать брата. При появлении Дениса компьютер издавал какие-то звуковые сигналы, в которых Лизе мерещилась почти человеческая радость, мигал лампами и выдавал на экран все, что требовалось, по первому же запросу. Милый братец традиционно бросал меткий камушек в огород женского ума и логики, и Елизавете приходилось сносить подобное унижение. Не приглашать же каждый раз кого-нибудь из специализированной фирмы только для того, чтобы отправить банальную электронную почту…
Услышав о профессии нового Лизиного знакомого, Денис издал восторженный вопль:
— Так ты сечешь в компьютерах? Потрясающе! У меня к тебе столько вопросов…
— Денис, — строго прервала его Лиза, — не кажется ли тебе, что не очень вежливо приставать с такими просьбами к человеку, впервые пришедшему к нам в дом?
— Не кажется! — среагировал брат. — Зато думается, что, если этот твой новый друг увидит тебя за компьютером хоть раз, он не рискнет прийти к нам снова.
— Денис! — завопили Лиза с няней. — Уйди в свою комнату и не мешайся.
— Хорошо, я уйду, — с видом оскорбленного достоинства произнес Денис.
Он хлопнул дверью, подарив сестре на прощание взгляд, полный праведного негодования.
— Зря вы так строго, — вступился за мальчика Андрей.
— Ничего, ничего, не обращай на него внимания, — заметила няня. — Распустился совсем. Сладу с ним нет.
Было видно, что Софье Илларионовне новый друг Лизы пришелся по душе. Она потчевала его обедом, сетуя, что в прежние времена стол Дубровских был заставлен более изысканными блюдами, чем окрошка, картофельное пюре и компот из сухофруктов. Но Андрей нахваливал нянюшкину стряпню, а она просто таяла от комплиментов.
После обеда перешли к ритуалу, неизменному во многих семьях в случае прихода гостей. Журнальный столик был завален семейными фотоальбомами. Гость был чрезвычайно любознателен и задавал массу вопросов. Таким образом, когда подошло время прощаться, Софья Илларионовна да и сама Лиза были просто очарованы молодым человеком.
Денис, проглотив былую обиду, все-таки вышел из своей комнаты.
— Ладно, заходи, — пробурчал он. — Скажи хотя бы, в какой фирме ты работаешь? Надеюсь, это не секрет?
Андрей на мгновение замешкался.
