— Мой друг, я сказала вам, что никто и ничто не совершенно, даже Хари Селдон. Он был математиком в дни заката Империи, когда технология замерла. Потому он не мог учесть в своем плане технологическое развитие. Гравитация — совершенно новое направление. Он, конечно, не имел возможности предвидеть ее, как и многие другие достижения.
— Гея тоже могла продвинуться вперед.
— В изоляции? Бросьте! В Федерации Основания десять квадрильонов людей, из которых вперед могут выйти только содействующие технологическому прогрессу. Один изолированный мир не может идти ни в какое сравнение. Наши корабли пойдут вперед, и я пойду с ними.
— Простите, мэр, что?
— Я сама поведу корабли и доберусь до границы Сейшел. Я хочу сама оценить ситуацию.
Кодил раскрыл рот и громко сглотнул.
— Мэр, это... это неразумно! — Если мужчина всегда хочет сделать более резкое замечание, то Кодил не составлял исключения.
— Разумно или нет, — резко сказала Бранно, — я это сделаю. Я устала от Терминуса и его бесконечных политических баталий, от его ближнего боя, от его союзов и компромиссов, контрсоюзов и измен, от всех этих повторений. Я семнадцать лет в центре этого и хочу делать что-то другое. Отсюда, — она махнула рукой в сторону, — может измениться вся история Галактики, и я хочу участвовать в этом процессе.
— Вы ничего не знаете о таких вещах, мэр.
— Ну и что, Лионо? — Она встала. — Как только вы дадите мне нужную информацию о кораблях и как только я смогу передать здешние дурацкие дела, я улечу. И, Лионо, не пытайтесь отговорить меня от этого решения каким-либо способом, иначе я забуду нашу давнюю дружбу и сломаю вас. Это я еще могу сделать.
Кодил кивнул.
— Знаю, что можете, мэр, но прежде, хочу спросить — вы пересмотрели отношение к плану Селдона? То, что вы затеяли, может стать самоубийством.
— Этого я не боюсь, Лионо. Ошибка с Мулом уже произошла, а отсутствие предвидения в одном случае часто ведет за собой возможность провала в другом.
Кодил вздохнул.
— Ну, раз уж вы твердо решили, я буду поддерживать вас насколько хватит сил...
— Хорошо. Предупреждаю вас еще раз: вам лучше выучить наизусть данное мною обещание. Не забывайте этого, Лионо, и давайте двинемся на Гею. Вперед!
ЗАХВАТ
Сара Нови шагнула в рубку маленького и довольно старомодного корабля, который нес Стора Джиндибела и ее через парсеки в свободном прыжке.
Она явно побывала в компактной ванной, где масло, горячий воздух и минимум воды освежили ее тело. Она завернулась в халат и плотно прижала его к себе из скромности. Сухие волосы девушки спутались. Она тихо окликнула:
— Мастер!
Джиндибел поднял голову от карт и компьютера.
— Да, Нови?
— Я была нагружена печалью, — она замолчала и нерешительно начала снова:
— Простите, что надоедаю вам, Мастер, — и опять скатилась на хэмиш, — но я потерять свою одежду.
— Какую одежду? — Джиндибел с минуту тупо смотрел на нее, а затем вскочил в порыве раскаяния. — Нови, я забыл! Нужно было вычистить... она в контейнере — вымыта, высушена, сложена. Я должен был достать ее и положить на видное место, но забыл.
— Я не хотела... — она поглядела на себя, — ... обидеть.
— Ты не обидела, — добродушно успокоил Джиндибел. — Я обещаю тебе, когда все это кончится, присмотреть, чтобы у тебя было много платьев — новых и сшитых по последней моде. Мы уезжали в спешке и мне не пришла в голову мысль взять запас, но мы, в сущности, здесь только вдвоем, Нови, и будем некоторое время в тесном соседстве, так что нет нужды быть... быть... что называется... — он неопределенно махнул рукой, потому что увидел ее испуганные глаза и подумал: «Ну, да, она всего лишь сельская девушка и у нее свои понятия. Вероятно, она не возражает против нарушения этикета всякого рода, но только не в одежде». Затем он устыдился самого себя и порадовался, что она «не ученая», которая поняла бы его мысли. — Ну, так я пойду и принесу тебе одежду.
— Ох, нет, Мастер. Это быть не ваше дело. Я знаю, где это.
Потом он увидел ее в привычном платье, с причесанными волосами. В ней отчетливо чувствовалась радость.
— Мне стыдно, Мастер, вести себя так не... неприлично. Я могла бы и сама найти платье.
— Неважно, — сказал Джиндибел. — Ты очень хорошо справляешься с Галактическим... Ты очень быстро усваиваешь язык ученых.
Нови неожиданно улыбнулась. Зубы у нее были несколько неровными, но это не портило ее лица, когда оно сияло от радости и становилось почти привлекательным, подумал Джиндибел. Он уверял себя, что именно по этой причине старается порадовать ее.
— Хэмиш удивятся мне, когда я вернусь домой, — сказала она. — Они скажут, я быть... скажут, что я словоруб. Так они называют тех, кто говорит необычно. Им это не понравится.
— Сомневаюсь, что ты захочешь вернуться к хэмиш, Нови. Я уверен, что когда все это кончится, ты останешься на своем месте в Комплексе — среди ученых.
— Я очень хотела бы этого, Мастер.
— Полагаю, что у тебя появится желание назвать меня «Спикер Джиндибел» или просто... Нет, я вижу, что не появится, — добавил он поспешно, глядя в широко распахнутые глаза девушки. — Ну и ладно.
— Так не годится, Мастер! Но могу я спросить, когда все это будет кончено?
Джиндибел покачал головой.
— Не представляю. Сейчас я только должен прибыть в определенное место как можно скорее. Этот корабль вообще-то хорош для своего класса: но он идет медленно, и поэтому «как можно скорее» не будет слишком быстро. Видишь, — он махнул рукой в сторону карт и компьютера, — я должен разработать пути через большое пространство, а возможности компьютера ограничены, да и я не слишком ловок.
— Вы должны быть там быстро, Мастер, потому что там опасность?
— Почему ты думаешь, что там опасность, Нови?
— Потому что я служу вам и слежу за вами, когда думаю, что вы не видите, и ваше лицо кажется... я не знаю нужного слова. Не пугливое — я хочу сказать, не испуганное а плохо надеющееся.
— С дурными предчувствиями, — пробормотал Джиндибел.
— Вы выглядите... озабоченным. Это слово годится?
— Смотря по обстоятельствам. Что ты имеешь в виду под озабоченностью, Нови?
— Я хочу сказать, что вы выглядите, словно говорите себе: «Что еще я буду делать в этой большой беде?»
Джиндибел опешил.
— Это и есть «озабоченность», и ты увидела это по моему лицу, Нови?
Вернувшись в Место Ученых, я буду исключительно осторожен, чтобы никто ничего не видел по моему лицу, но я думал, что находясь в космосе один — не считая тебя — я могу расслабиться и сидеть, так сказать, в одних трусах...
Прости, это смутило тебя. Я только хотел сказать, что, если ты так восприимчива, мне следует вести себя более осторожно. Каждый раз я заново постигаю урок, что даже нементалисты могут быть
