— Не понимаю, на что вы намекаете, — сказал Барр.
— Хотя бы на то, что вы находитесь на планете чуть ли не нелегально. У вашего молчаливого спутника не в порядке документы. Он не является подданным Императора.
— Я это отрицаю.
— Ваше заявление — пустой звук, — прямо сказал комиссар. — Служащий, выписавший за сто кредитов фальшивые документы вашему спутнику, сознался в этом — под определенным давлением, — и нам известно о вас больше, чем вы думаете.
— Если вы хотите сказать, сир, что сумма, которую мы просим вас принять, не соответствует степени риска...
Комиссар улыбнулся.
— Что вы, она даже превышает степень риска, — он отложил деньги в сторону. — Император сам заинтересован в вас. Ведь именно вы, господа, были гостями генерала Райоза? И именно вы бежали из расположения его войск с поразительной, я бы сказал, легкостью? Вы владеете ценными бумагами, обеспеченными собственностью лорда Бродрига. Словом, вы — шпионы и убийцы, присланные... Говорите, кто заплатил вам и за что!
— Известно ли вам, — начал Барр с подчеркнутой вежливостью, — что мелкий комиссар не имеет права обвинять нас в преступлениях. Мы уходим.
— Вы не уйдете, — комиссар поднялся, близорукое выражение сошло с его лица, — вы либо ответите на мой вопрос сейчас, либо вам зададут его в другой, менее непринужденной обстановке. Я не комиссар, а лейтенант имперской полиции. Вы арестованы.
Держа в руке бластер, он улыбался.
— Сегодня арестованы и более важные птицы, чем вы. Мы разорим ваше воронье гнездо.
Деверс оскалился и тоже достал бластер. Лейтенант полиции, по-прежнему улыбаясь, нажал курок. Силовой луч молнией ударил Деверсу в грудь и рассыпался тысячей искр, натолкнувшись на его щит. Теперь выстрелил Деверс. Торс лейтенанта растворился в воздухе, и голова упала на пол. Она лежала и улыбалась, освещенная лучом солнца, который проникал в комнату сквозь отверстие, пробитое в стене выстрелом.
Они вышли черным ходом. Деверс скомандовал хриплым голосом:
— Скорее на корабль. Сейчас они поднимут тревогу, — он шепотом выругался. — В который раз все срывается! Не иначе, нам вредит галактический демон.
На улице у телевизоров сгущались толпы. Некогда было остановиться и послушать; долетали отдельные несвязные слова. Барр все же стащил где-то свежий номер «Новостей Империи».
Они прожгли крышу ангара и взлетели.
— Оторвемся? — спросил Барр.
За ними неслись десять кораблей дорожной полиции: они выбились из коридора и превысили скорость. Поднимались корабли секретной службы вдогонку кораблю, уносившему от расправы двух шпионов и убийц.
— Внимание! — сказал Деверс и провалился в гиперпространство, не успев подняться даже на две тысячи миль.
От резкого скачка в столь близком соседстве с планетой Барр потерял сознание, а Деверс чуть не задохнулся от боли, но космос вокруг был чист на много световых лет.
Деверс молча гордился своим кораблем, и, наконец, не выдержал:
— Во всей Империи нет корабля, который бы сравнился с моим!
И тут же горько добавил:
— Но нам некуда бежать, а драться с такими силами бессмысленно. Что же делать? Что нам делать?
Барр шевельнулся на своей кушетке. Воздействие скачка еще не прошло, все тело болело. Слабым голосом он сказал:
— Никому ничего не нужно делать. Все закончилось. Вот!
Он протянул торговцу номер «Новостей Империи» с красноречивыми заголовками.
— «Райоз и Бродриг арестованы», — прочел Деверс и уставился на Барра в недоумении. — Почему?
— Здесь ничего на этот счет не сказано, но какая разница? Война с Фондом закончилась, на Сайвенне поднялось восстание. Пока прочитайте газету, — совсем неверным голосом сказал старик, — а позже приземлимся в какой-нибудь провинции и расспросим людей. А сейчас, если вы не возражаете, я попробую заснуть.
Прыгая, как кузнечик, через гиперпространство, торговый корабль несся по Галактике к Фонду.
10. ВОЙНА ОКОНЧЕНА
Латан Деверс испытывал смутное раздражение и отчетливый дискомфорт.
Он получил награду и с молчаливым стоицизмом выслушал положенные при этом дифирамбы. Теперь приличия требовали, чтобы он остался, а это означало, что нельзя будет громко зевнуть или положить ногу на соседний стул, как он привык в милом сердцу космосе.
Делегация Сайвенны, в которую Дьюсем Барр вошел в качестве почетного члена, подписала конвенцию, согласно которой Сайвенна перешла из-под политического господства Империи под экономическое влияние Фонда.
Пять имперских линейных кораблей, захваченных повстанцами, напавшими на армию Райоза с тыла, проходя над городом, салютовали Фонду.
Звон бокалов, этикет, светская болтовня...
Деверса кто-то окликнул. Это был Форелл. Торговец отдавал себе ясный отчет, что этот человек на дневной доход может купить сорок таких, как он; и вот, этот человек со снисходительным добродушием манит его пальцем.
Деверс вышел на балкон, в ночную прохладу, поклонился, как положено по этикету, пряча в бороде недобрую гримасу. Рядом с Фореллом стоял улыбающийся Барр.
— Выручите, Деверс. Меня обвиняют в ужасном, нечеловеческом преступлении — в скромности.
— Деверс, — Форелл вынул изо рта сигару, — лорд Барр утверждает, что ваш визит к императору Клеону не имеет никакого отношения к отзыву и аресту Райоза.
— Абсолютно никакого, сэр, — Деверс был краток. — Нам не удалось встретиться с императором. Сведения, которые мы собрали по пути сюда, говорят о том, что дело Райоза было сфабриковано на пустом месте. Вокруг генерала ходило много сплетен, и придворные воспользовались ими в своих тайных интересах.
— А он был чист?
— Райоз? — вмешался Барр. — О, да! Клянусь Галактикой, да. Изменником был Бродриг, но и он не был виновен в том, в чем его обвиняли на процессе. Это был судебный фарс, впрочем, необходимый, предсказуемый и неизбежный.
— С точки зрения психоисторической необходимости, надо полагать, — сказал Форелл с доброй насмешкой, как давний знакомый.
— Совершенно верно, — серьезно сказал Барр. — Необходимость долго назревала, наконец, назрела, и все стало ясно, как написанное черным по белому. Очевидно, что при данной расстановке политических сил Империя не в состоянии вести завоевательную войну. При слабом императоре империю разорвут на куски генералы, борющиеся за бесполезный и смертоносный трон.
При сильном императоре распад будет приостановлен, но по окончании его правления пойдет с удвоенной быстротой.
— Не понял вас, лорд Барр, — пробурчал Форелл, выпуская клуб дыма.
