Такова реальность, а твое нежелание признать ее привело нас в прошлом на грань катастрофы. Я боюсь, что это повторится снова.
Просперо поднял руку и вытянул ее ладонью вперед, снова использовав человеческий жест:
— Давай прекратим этот спор. Приношу извинения за то, что затеял его. Мы уже не раз спорили на эту тему. Кроме того, я тоже боюсь, что мы снова можем очутиться на краю пропасти, причем на сей раз без какой-либо помощи с моей стороны.
Просперо так и не ответил на вопросы, которые Калибан задал ему в начале разговора. Имел ли он на самом деле какое-нибудь отношение к нападению на Дворец Правителя? Или его скрытность продиктована какими-то другими, более глубокими и щекотливыми причинами? Просперо всегда был умелым игроком и просчитывал игру на много ходов вперед. Калибан решил не докучать ему больше вопросами. Ему не хотелось участвовать ни в каких заговорах, которые мог замыслить Просперо. Лучше — и безопаснее — говорить на тему, предложенную Просперо.
— Ты нагнетаешь излишнюю таинственность, — сказал он. — Я замечаю это на протяжении всего этого путешествия. Для начала я вообще не понимаю, зачем оно понадобилось. Как бы ни было приятно вновь повидаться с доктором Ливинг, не все вопросы, которые мы с ней обсуждали, стоили того, чтобы ради них добираться сюда с другого конца планеты.
— Ты совершенно прав. Ради них не стоило так утруждать себя. Но встреча с Фредой Ливинг являлась лишь тем, что люди обычно называют убедительной «легендой прикрытия».
— Легендой для прикрытия чего? — поинтересовался Калибан.
— Точнее было бы сказать не «чего», а «кого», — ответил Просперо. — Я рассчитываю в ближайшее время встретиться со своим информатором. Именно он вызвал нас сюда, полагая, что на планете разразился масштабный кризис, который самым серьезным образом коснется и нас. Нападение на Дворец Правителя указывает на то, что кризис приближается к своей кульминационной точке. Ведь вряд ли можно предположить, что одновременно разразились два различных кризиса, верно?
— Теперь я понимаю, что мне следует перестать задавать тебе вопросы, и тогда я сразу же получу от тебя все ответы, — сказал Калибан, испытывая чувство облегчения от того, что связь Просперо с нападением оказалась весьма косвенной. — Кто же этот человек, передавший тебе такие сведения?
— Как тебе известно, я имел дела с бандами контрабандистов на острове Чистилище. Один из них, некто Норлан Фил, в течение некоторого времени является двойным агентом, работая одновременно и на поселенцев, и на Железноголовых, хотя ни те ни другие не подозревают о том, какую игру он ведет.
— А какое отношение этот Фил имеет к нам?
— Я тоже плачу ему, — ответил Просперо. — И, разумеется, мне известно обо всех его делишках. Именно по его вызову мы явились сюда из Валгаллы.
— Я не устаю удивляться тебе, Просперо. Ты, который не доверяет ни одному человеческому существу, ты, обвиняющий в предательстве даже Фреду Ливинг, нанимаешь человека, который продается даже не за самую высокую цену, а вообще — любому, кто согласен платить! Человека, который работает сразу на три стороны против четвертой! Ты словно нарываешься на предательство.
— Может, оно и так, Калибан, а может, и нет. Фила можно обвинить во многих преступлениях, которые он совершал, прикрываясь различными именами, и, если возникнет такая необходимость, я, не колеблясь, дам против него показания. Более того, я уже позаботился о том, чтобы сведения о нем, которыми я располагаю, оказались в распоряжении властей, но — только в том случае, если со мной что-то случится. И Филу это известно.
— Я вижу, ты достиг больших успехов в тонком искусстве шантажа, — промолвил Калибан. — Каким образом Фил свяжется с тобой?
— А вот это меня как раз и тревожит. Он не явился на нашу первую встречу. Она должна была состояться на складе в Депо, где мы с тобой были сегодня утром. Вторым — резервным — местом встречи является такое же подземное помещение, как это, в котором мы сейчас находимся. Оно расположено недалеко, и уже близится час, на который назначена встреча.
Это хоть как-то объясняло утреннюю суету. Значит, Просперо нужен был повод для того, чтобы оказаться на складе, и им явилась закупка энергоносителей для Валгаллы.
— И что же собирается нам рассказать этот Фил?
— Я получил от него сообщение о том, что к сегодняшнему утру он будет располагать какой-то чрезвычайно значимой информацией. Судя по всему, он планировал встретиться с каким-то своим источником и рассчитывал получить от него некие крайне важные сведения.
Просперо снова удалось уйти от прямого ответа на вопрос. Что же он пытается скрыть?
— Сведения о чем? — спросил Калибан.
— Нам пора идти, — сказал Просперо. — Он нас, должно быть, уже ждет.
— Я настаиваю на том, чтобы ты все же ответил на мой вопрос, — упрямо проговорил Калибан. — О чем он собирается тебе сообщить?
— Он сказал, что располагает «информацией о проекте, который угрожает существованию Валгаллы». Больше мне ничего не известно. Дальнейшие выводы делай сам.
— Я делаю вывод, что это — тактика запугивания. Попытка сказать нечто очень страшное, чтобы наверняка вытащить тебя отсюда.
— Возможно и такое, — согласился Просперо. — Не исключено, что он лжет. А может быть, ошибается. А может быть, введен кем-то в заблуждение. Возможностей сколько угодно. Но не исключена и такая, что ему действительно стало известно что-то важное, и мне показалось, что я не могу это игнорировать.
— А если это ловушка? Вдруг твой благородный друг, который продается всем желающим, продал и тебя, продал нас обоих? Вдруг он просто задумал сдать нас банде крушителей роботов?
— Я лидер Валгаллы и представляю ее интересы, — сказал Просперо. — Я отвечаю за нее, и в данном случае, даже если угроза моей личной безопасности действительно существует, я вынужден закрыть на нее глаза.
Калибан поднялся и задумчиво посмотрел на своего компаньона.
— В Валгалле хватает Новых роботов, которые готовы оспаривать твое право на лидерство, — сказал он. — И многие даже считают тебя безумным. Временами такая мысль посещает и меня. Но я должен признать, что никто не ставит под сомнение твою отвагу. Сейчас твои действия продиктованы заботой о Валгалле и поэтому достойны восхищения. А теперь — идем.
В темноте глаза Просперо вспыхнули чуть ярче, чем обычно.
— Благодарю тебя за эти слова, мой друг Калибан. Следуй за мной. Я буду указывать путь.
Фреда Ливинг стояла рядом со своим мужем на крыше Дворца Правителя и смотрела на учиненный здесь разгром. От взорванного воздушного грузовика остался лишь выгоревший дотла корпус — почерневшая металлическая скорлупа и застывшие ручейки расплавившегося пластика. Посадочная площадка была также покрыта толстым слоем гари. Взрыв безнадежно испортил ее, и теперь предстояло приложить огромные усилия, чтобы привести ее в порядок.
Из роботов, стоявших вокруг грузовика, не уцелел ни один. Большинство из них были отброшены взрывной волной и попросту расплющены о невысокую стену, окружавшую взлетно-посадочную площадку. Других взрыв сбросил с крыши, и, упав с огромной высоты, они вдребезги разбились. Можно было не сомневаться в том, что последней их мыслью было — как бы не раздавить кого-нибудь из находившихся внизу людей.
Роботы службы спасения развернули в одном из углов взлетно-посадочной площадки медицинский пункт. Роботы-санитары работали с присущими им спокойствием и размеренностью, оказывая первую помощь людям, пострадавшим от взрыва. Некоторых задели разлетавшиеся в разные стороны обломки, другие получили ожоги, еще кто-то находился в шоке.
— Сколько раненых! — с горечью проговорил Альвар. — Чудо еще, что никого не убило.
Фреда не ответила и, обернувшись, посмотрела на остатки роботов, стоявших в оцеплении. Подул ветерок, и она ощутила зловоние горелой пластмассы и горячего металла. Два десятка роботов, два десятка существ, способных мыслить, говорить и совершать поступки. И все они исчезли в мгновение ока.
