со стола, отпил глоток вина и покачал головой. — Пандора Эффингтон.
— Ты думаешь, я допускаю ошибку?
— Ошибку? — Лори фыркнул. — Первая война с колониями была ошибкой. Великий пожар Лондона был ошибкой. Но это просто детские игрушки по сравнению с тем, что тебя ждет. — Макс с трудом удержался от смеха. — Неужели мне не удастся отговорить тебя?
— Нет. Мне тридцать два года, и мне давно пора обзавестись женой и детьми. Кроме того, — Макс опустил взгляд на свой бокал с прозрачной янтарной жидкостью, — она поражает меня. Я никогда не хотел женщину так, как хочу Пандору.
— Несчастье библейских размеров. — Голос Лори был полон мрачных предчувствий. — И ты разрешил ей придумать какое-то глупое испытание… — Он поднял бокал, словно объявляя тост. — Желаю тебе удачи. Она тебе пригодится.
— Думаю, она понадобится Пандоре. Видишь ли, мой друг, — Макс, улыбнувшись, отсалютовал своим бокалом, — эту игру я не собираюсь проигрывать.
— Ты — что?!
— Ты слышала меня.
— Да, но даже для тебя, Пандора, эго уже чересчур! — Синтия Уитерли обессиленно упала на диван в огромной гостиной дома Эффингтонов, но тут же вскочила на йоги. — Ой!
— Извини. — Пандора подняла с бархатной поверхности дивана небольшой черепок с острыми краями и внимательно его оглядела. — Афины. Очень милый.
— Не сомневаюсь. — Синтия провела рукой по платью, проверяя, нет ли там дырки.
— Синтия, садись. Теперь тебе ничто не угрожает.
Внимательно оглядев диван, Синтия осторожно опустилась на самый край.
— Он?..
Пандора пожала плечами;
— Не имею ни малейшего понятия.
Синтия обвиняюще посмотрела на свою подругу:
— Не понимаю, о чем ты думала.
Пандора подошла к ближайшему столику и, сдвинув кучу бумаг и различных безделушек, положила найденный черепок.
— Если говорить честно, то я думала о тебе.
— Обо мне? — взвизгнула Синтия.
Пандора тяжело вздохнула. Ну что ей делать с девчонкой? Она взяла под свое крыло эту молодую особу два года назад, во время второго года «балов невест». Ей казалось, что советы более старшей, мудрой и уж точно более уверенной в себе женщины подготовят Синтию к «ярмарке невест». В отличие от Пандоры Синтия больше всего на свете хотела выйти замуж.
Но помощь Пандоры не привела ни к чему хорошему.
Синтия не собиралась меняться. А это было необходимо, чтобы преодолеть ее единственный недостаток. Как это сказал Макс?
Видимость добродетели. Пандора же считала своим долгом разбудить огонь, спрятанный в душе этой тихой блондинки.
— Я имела в виду твое счастье.
— Боже мой, — еле слышно выдохнула Синтия.
Пандора подошла к единственному стулу, не заваленному мраморными барельефами, скинула лежащие на нем бумаги в корзину, которая была заполнена какими-то камнями — возможно, древними останками иной цивилизации, и села.
— Я сказала, что он разбил твое сердце, и спросила, что он собирается делать с тобой.
— Ты сказала графу Тренту, что он разбил мое сердце?
Синтия, и без того бледная, побледнела еще больше.
— Если ты собираешься падать в обморок, то обещаю, что оставлю тебя лежать среди этих древностей.
— Нет, нет, со мной все в порядке. — Девушка прижала руки к щекам. Склонность терять сознание была одной из неприятных черт ее характера, но, если говорить честно, сейчас этот обморок был бы оправдан. — Как ты могла, Пандора?
— Это было нетрудно. — Пандора поерзала на стуле, вспоминая события прошлой ночи. — В этом году Макс уделял тебе много внимания.
— Ты уверена?
— Да.
— И что он сказал?
Отлично, у Синтии даже порозовели щеки.
— Он отрицал это.
Синтия опять упала духом.
— Извини, — сказала Пандора. — Но я все еще считаю, что у него есть интерес к тебе.
— Он был просто вежлив, ничего больше. — Синтия откинулась на спинку дивана. — Пора посмотреть правде в глаза. Мне уже двадцать два года, и это мой четвертый год…
— А мне двадцать четыре, и это мой седьмой год, но я же не считаю это чем-то неприличным!
— Тебя никогда не интересовал брак. Твои отец прекрасно тебя обеспечил, и ты можешь делать все, что хочется. Ты очень красивая, и тебе все равно, что остальные считают тебя умной.
— Я всегда считала, что женщина должна быть умной, и не собираюсь скрывать то, что считаю своим достоинством.
— Знаю. — Синтия тяжело вздохнула. — Ты уникум. Практически легенда.
— Я? — с некоторым удовольствием переспросила Пандора. — Какая прелесть.
— Большинство женщин с тобой бы не согласились.
— Но я не отношусь к большинству.
— В этом-то все и дело. — В глазах Синтии мелькнул редкий для нее огонек. — А вот я отношусь. Во мне нет ничего необычного. Я слишком высокая и худая, а цвет лица намного бледнее, чем предписано модой. Я всего боюсь и часто падаю в обморок.
— Чепуха. Ты довольно хорошенькая. Мы просто должны…
— Пандора, замолчи! — Голос Синтии стал удивительно резким. — Разве ты не видишь? Лорд Трент привык к общению с умными и красивыми женщинами. Он же настоящий ловелас.
— Не забудь еще про негодника и распутника, — пробормотала Пандора.
Синтия покачала головой:
— Я бы не стала так называть его. Да, о нем говорят всякое, но, учитывая его состояние и титул, он завидный жених. Такой мужчина, как граф, никогда не заинтересуется невзрачной девушкой вроде меня. Подумай, Пандора! Разве это имеет смысл?
— Природа влечения не всегда поддается анализу, — глубокомысленно заявила Пандора.
— Может быть, и так, но я считаю, что лорд Трент разговаривал со мной лишь для того, чтобы обратить на себя твое внимание.
— Мое? — Пандора была удивлена и польщена.
— Для женщины, гордящейся своим умом, ты слишком медленно соображаешь! — с необычной горячностью сказала Синтия. — Сколько раз тебе делали предложение руки и сердца?
— Пару раз…
Синтия приподняла брови. Пандора в ответ пожала плечами:
— Хорошо. Дюжины.
— И сколько ты приняла?
— Ни одного, разумеется.
— А что общего было у всех твоих поклонников?
— Отчаяние и разочарование. — Пандора довольно ухмыльнулась.
— Кроме того, каждый из них хотел тебя намного больше, чем ты его. Ты всегда была лисицей, а
