Клоду Моне хватало на закате дней его Живерни…
Да, возвращаясь к этой картине. Теперь, когда у меня много времени и достаточно денег, я могу осуществлять самые разные свои капризы… Я знала, что картина, для которой позировала моя прабабка, находится в России, в музее с прелестным французским названием Эрмитаж. Кажется, ее купил какой-то из русских царей. Конечно, мне хотелось бы приобрести эту картину, но это, скорее всего, невозможно. Я рассказала об этой своей блажи милому Андре… И вы представляете, Клод, он был так бесподобен, что сумел договориться, и. мне сделали в России копию картины.
– Ma tante, – раздался мужской голос в дверях гостиной, и в комнату вошел начинающий лысеть господин лет тридцати в светлом костюме. – Ma tante, вы опять расточаете мне неумеренные комплименты. Я нечаянно подслушал, о чем вы говорили… Это было совсем нетрудно – заказать эту копию, и если я мог этим хоть немного вас порадовать…
– Еще как, милый! – Графиня приподнялась на цыпочки и поцеловала племянника в щеку. – Еще как! Эта картина прелестна! Она так подходит к малой гостиной… И мне так приятно смотреть на свою прабабку и думать, что женщины в нашей семье всегда были красавицами. Конечно, немного огорчает то, что это всего лишь копия, в шато шестнадцатого века копии кажутся неуместными. Кроме того, копии не излучают того удивительного света, не создают той ауры, которая присуща подлинникам… Но эта копия сделана, безусловно, рукой мастера… А получить подлинник, конечно, невозможно.
