– В результате я принял решение расстаться с делом всей жизни, скинуть с плеч своих приятную, но тяжелую ношу. Я продаю «Сансет-отель». Пожелайте мне удачи, а также счастливого пути на тот свет. Я люблю вас всех!
Абсолютно неожиданно он прервал свою речь и опустился на стул.
Правая рука Роберта все еще подрагивала, в ушах звенело, ноги словно не касались пола. Он вспоминал прикосновение иссохшей, как древний пергамент, кожи пальцев, искривленных артритом, пожатие, как бы говорящее безмолвно: «Я доволен. Я доверяю тебе. Не подведи меня». И Роберт, внутренне посмеиваясь, прокладывал путь меж задрапированных черным столов навстречу своему новому предназначению. Он улыбался, раскланивался, делал руками приветственные жесты, но не задерживался ни на мгновение, даже не замедлял шаг. Его намерения были слишком серьезными. И дела обстояли даже слишком хорошо. Он должен был немедленно отыскать Уинти. Он должен был сообщить ему, что только что приобрел «Сансет-отель».
На столы уже подавалось кофе и ликеры, и площадка для танцев заполнилась парами. Где же этот чертов Уинти? Вряд ли он танцует. Скорее он где-то присосался к бокалу с выдержанным столетним французским коньяком, который Ливингстон приказал подавать заодно с ликерами.
А вот и он. Сидит в полном одиночестве. И занят именно тем, что и предполагалось.
– Уинти!
– Роберт! Привет, старина. Господи, что за бомбу он подорвал! Все-таки у старикана есть яйца, пусть даже черные, как все вокруг. Жутко, конечно, знать, что тебе уже отмерен срок. Бедняга! Но это не испортило мне аппетита. Потрясающий ужин. А ты что скажешь?
Роберт схватил Тауэра за плечи.
– Кто владелец «Сансет-отеля»?
– Бог мой, Роберт, ты тоже нализался. Я не удивляюсь. Вино здесь выше всяких похвал. Где только Ливингстон раздобыл его? Наверное, он уже заранее заимел связи в потустороннем мире.
– Я купил его! – крикнул Роберт.
– Кого? Что? Что ты пил? Если то же, что и я, то, значит, мы с тобой наравне. Я собираюсь отчаливать скоро, если только не принесут еще коньяку. Жаль с ним расставаться.
– Послушай, меня, Уинти, послушай! Я только что купил «Сансет». Я заключил словесное соглашение с Ливингстоном, засвидетельствованное его адвокатом. Это все официально. Отель принадлежит мне.
В разгоряченном мозгу Роберта прокручивались волнующие видения. Плутарх отреагировал первым, едва только Ливингстон сел на свое место. «Я заинтересован в покупке, – сказал он. – Назовите только цену». И он улыбнулся Каролин, гордый тем, что смог проявить подобную решительность на глазах у своего кумира.
– Я бы предпочел сперва услышать ваше предложение, – попросил Ливингстон.
– Сто шестьдесят миллионов.
Сердце Роберта остановилось, как только он осознал, что никогда не сможет побить ставку Плутарха. А у того глаза засветились торжеством, когда Ливингстон повернулся к Трампу, но Трамп лишь молча покачал головой.
– Роберт?
Роберт почувствовал на себе взгляд Каролин. Она уже наслаждалась его поражением.
– Я не могу перекрыть названную сумму, – произнес он, не поднимая глаз.
– А какова твоя предельная ставка, Роберт? Все-таки я хотел бы знать.
– Сто пятнадцать.
Старый лис улыбнулся ленивой, но с некоторой хитрецой улыбкой.
– При соблюдении определенных условий я согласен.
Дуэт Плутарх – Киркегард не получился гармоничным. Он ворвался в достаточно уравновешенную атмосферу застольного разговора, и сразу повеяло чем-то неприличным, слишком бесстыдно откровенным. Ее голос прозвучал на раздражающе высокой ноте и грубо резанул по нервам, его же был сдавлен от величайшего изумления. И это означало первую в жизни Роберта Хартфорда победу в совсем иной области, чем секс и кинематограф.
Тауэр хоть и был нетрезв, но рассказ друга глубоко поразил его.
– Роберт, но ведь это немыслимо. А что другие соискатели? Я так понял, что он собрал за столом нескольких. Или он валяет дурака?
– И для этого пригласил адвоката? И заявляет Плутарху, что не продаст ему отель даже за миллиард долларов? Мол, он не хочет, чтобы «Сансет» попал «не в те» руки. Я думал, что у Плутарха случится припадок.
– И сколько ты уплатишь, если не секрет?
– Я же говорил. Сто пятнадцать миллионов, но на условиях…
– Каких условиях?
– Я или мои наследники как минимум в течение десяти лет обязуются не перепродавать отель. Это первое условие. А второе – ты до конца года представляешь план полной реконструкции отеля, всей обстановки и дизайна помещений.
– Я?
– Ты, конечно. Ты же согласился совсем недавно, и мы обменялись рукопожатиями в присутствии той красивой девушки…
Роберт поглядел по сторонам. Где же она? Он желал, чтобы она была здесь и услышала о его триумфе.
– Ладно, Роберт, раз я обещал, то сделаю. Причем с удовольствием.
– А где твоя помощница?
– Где-то тут. А, вот она!
– Что у нее, черт побери, с ногой? – не выдержал Роберт.
Паула заметно прихрамывала. Чувство жалости охватило его. Он сам удивился, что у него в душе нашлось место для подобных эмоций в момент своего
