Дверь распахнулась, но на пороге появился не тот, кого он так боялся, не его кошмарный гость со своими спутниками. Нет, в кабинет вошли двое грубых, мрачных мужчин самого уголовного вида, но обычных! Без рогов и копыт, без запаха серы, без попугаев и котов и без живых, бойко двигающихся по паркету шляп.
— Капитан Ананасов! — представился один из вошедших, сурово глядя на Александра Борисовича.
— Капитан Гудронов! — подхватил его напарник и подошел к самому столу.
— Что же это вы, — начал Ананасов, сверля несчастного директора мрачным взглядом, как электрической дрелью болгарского производства, — что же это вы, господин хороший, себе позволяете? Нехорошо! У вас совесть есть?
— Вот именно — совесть у вас есть? — подхватил второй, тот, который представился Гудроновым.
— Есть! — взвизгнул Александр Борисович и выскочил из-за стола. — Есть у меня совесть! Все что угодно, только не уходите!
Все вам расскажу, только не оставляйте меня одного!
— У него, между прочим, семья есть! дожимал директора капитан Ананасов. Жена, очень, кстати, хорошая женщина, и дети.., и теща очень достойная.., а он.., такой удар! Прямо по голове! Черепно- мозговая травма…
Это было некоторое преувеличение: шурин Гудронова отделался легкими ушибами, но Ананасов хотел впечатляющими подробностями воздействовать на несговорчивого директора.
— Я не знал… — всхлипнул директор, — я не хотел его убивать.., совсем не хотел.., я его пригласил только для разговора, а он стал упираться.., я его ударил нечаянно…
— Убивать? Не хотел? Ударил? Нечаянно? недоуменно повторил за ним капитан Ананасов и растерянно переглянулся со своим бравым напарником.
— Я никак не думал, что он умрет.., продолжал, всхлипывая, Александр Борисович, — а потом уже затащил его в эту будку… я испугался.., я не знал, что делаю…
— В какую будку? — удивленно переспросил Ананасов, который всего лишь хотел пристыдить нечестного страховщика и заставить его оплатить ремонт злополучного «Пассата», пострадавшего от Сониных зубов. — В какую будку?
— В трансформа-аторную! — прорыдал Александр Борисович, уронив голову на руки.
— Та-ак! — произнес капитан Ананасов звенящим от возбуждения голосом. — Попрошу с этого места медленно и четко! Кого вы пригласили для разговора?
— Дятлова… Олега Сергеевича Дятлова…
— Кажется, мы тут имеем явку с повинной! — Ананасов взглянул на своего напарника:
— Более того — мы имеем чистосердечное признание! Фиксируй, Гудронов!
— Я признаюсь! — хныкал окончательно сломленный директор. — Я во всем признаюсь! Только заберите меня отсюда! Не оставляйте меня здесь! Я боюсь, что он вернется!
— Кто — он? — Ананасов невольно покосился на дверь директорского кабинета.
— Ну, этот.., с котом, и с живой шляпой… и с рогами.., и с говорящей птицей…
— Питиримыч, — испуганно проговорил Гудронов, — кажется, он.., того.., с катушек съехал…
— Что неудивительно! — Ананасов с умным видом поднял палец. — Под давлением чувства вины еще и не такое бывает! Но нас с тобой, Гудронов, его психическое состояние не должно интересовать! Нам с тобой сейчас главное что?
— Что? — как эхо, повторил Гудронов, и тут же догадался:
— Страховку получить!
— Ну, это, конечно, тоже неплохо, — согласился с догадливым коллегой капитан Ананасов, — но я вообще-то имел в виду другое. Я имел в виду, что главное для нас с тобой в настоящий момент — оформить чистосердечное признание. Потому как тогда у нас дело будет завершено, и раскрываемость преступлений резко повысится, и ждет нас с тобой благодарность от начальства и даже, возможно, денежная премия в размере полутора месячных окладов.
— Я признаюсь! Я во всем признаюсь! торопливо бормотал Александр Борисович. Только заберите меня отсюда! Куда угодно!
В тюрьму, на зону — только не оставляйте здесь, в этом кабинете!
— Кажется, ты прав, Гудронов, — вздохнул капитан Ананасов, — у клиента точно не все дома…
В этот момент наметанный взгляд опытного капитана упал на разбросанные по письменному столу директора бумаги.
— А это что такое? — грозно спросил он у окончательно раскисшего Александра Борисовича.
— Расскажу! Все расскажу! — не унимался тот. — И про махинации со страховками… и про фиктивные компенсации.., и про поддельные медицинские счета…
— Ну надо же, как мы с тобой, Гудронов, сегодня хорошо поработали! — умилился собственной наблюдательности капитан Ананасов. — Тут ведь премией в размере полутора окладов дело не ограничится! Тут дело экономическое, финансовое, так что, пожалуй, не меньше двух окладов будет! Только здесь уже другая квалификация нужна, не наша с тобой. Так что звони, Гудронов, в родную контору, вызывай коллег из ОБЭПа, из отдела по борьбе с экономическими преступлениями! Скажи, что мы за них хорошее дело раскрутили!
Леня Маркиз действительно очень торопился на встречу с Алиной Дятловой. Ему срочно нужно было прояснить некоторые очень важные вопросы.
В пансионате за время его отсутствия ничего не изменилось, все так же цвели георгины возле столовой и собака Матильда топталась у крыльца. Алину он нашел в холле возле фикуса. Она читала глянцевый журнал и ела конфеты из большой коробки. На ней были черные брюки и лиловый свитер с высоким воротником.
— Вы же на диете, — не выдержал Леня, подойдя неслышно и отметив, что на одежде Алины нет ни одной булавки.
— Доктор! — Алина вскочила, сморщилась и выронила журнал. Столик качнулся, конфеты рассыпались.
— Доктор! — Алина часто-часто заморгала, стараясь удержать слезы. — Куда же вы пропали? Я тут сижу совершенно одна, всеми забытая, в ужасных условиях, а вы как будто в воду канули! Я вам звонила, телефон отключен.
— Я был занят, — хмуро сообщил Леня, — я был занят делом.
— Как, то есть? — в голосе Алины прорвались визгливые нотки. — Вы завезли меня сюда, в этот медвежий угол, в эту богом забытую дыру и бросили на произвол судьбы!
Я жалею, что доверилась вам!
— Вот как? — Леня еще больше помрачнел. Я тоже о многом жалею. Но пока помолчу.
— На что это вы намекаете? — Алина уселась в кресло, положила ногу на ногу и вытащила сигарету.
— Валентина Михайловна была права, когда советовала мне отнестись к вам с осторожностью, — с вызовом заявила она, — она сказала, что вы — не настоящий доктор, что раньше вы были пожарным инспектором!
— Я поменял профессию, — невозмутимо ответил Маркиз, не делая попыток достать зажигалку, — здесь, в холле, нельзя курить, говорю вам это как бывший пожарный инспектор.
— Вы меня обманули! — взвизгнула Алина. — Вы втерлись в мой дом, пользуясь моим состоянием и тем, что Олег…
Леня схватил ее за руку и выдернул из кресла, проволок через холл и как бесчувственную куклу втащил по лестнице на второй этаж, вырвал из ее рук ключи и открыл номер. Номер был чистый и просторный, с цветным телевизором и ковром на полу. Маркиз бросил Алину в кресло и запер дверь изнутри.
— Вы тоже меня обманули, — сказал он тихо, — вы утверждали, что жизнь ваша была чиста и безоблачна, что вы ничего не скрывали от своего мужа и что вы понятия не имеете, откуда взялась вся эта
