надежды…
— Я никогда не работаю даром, но и зря деньги не беру…
Если бы Заказчик видел в это время лицо Мастера, он не сказал бы того, что сказал, но по телефону было не видно сузившихся глаз и жестких морщин вдоль подбородка Мастера, поэтому Заказчик просто послал Мастера подальше.
Заказчик бросил трубку. Мастер глубоко задумался. Такой прокол был в его карьере впервые. Раздосадованный той, первой неудачей, той нелепой случайностью, он, видимо, занервничал, поспешил и плохо проработал операцию.
Это недопустимо. Но еще более недопустимо, чтобы кто-нибудь узнал о его промахе. Это был бы конец карьеры. А в его профессии на пенсию не уходят. Черт, ну надо же, как все не задалось с самого начала! Никогда в его работе не бывало таких случайностей!
Выход был один: он должен найти и уничтожить Заказчика, тогда все концы этого проклятого дела будут обрублены и никто не узнает, что Мастер так прокололся. Это было возможно. Конечно, телефон, через который он получал всю необходимую информацию, — это связной телефон, никто не станет делать заказ со своего домашнего номера, но через связника выследить Заказчика трудно, но возможно, надо только уметь следить и иметь терпение.
Через знакомую девушку, работающую в телефонной сети, на следующий день он выяснил адрес, по которому был установлен связной телефон. Это была маленькая однокомнатная квартирка в Дачном, в которой жила одинокая старушка.
Теперь надо было следить за этой квартирой в дни, когда Заказчик должен был выходить на связь. В первый же такой день удача улыбнулась Мастеру. За десять минут до связного времени в квартиру старушки вошел седоватый мужчина средних лет в дымчатых очках. Мастер очень рисковал, заняв наблюдательную позицию этажом выше. Теперь, разглядев Заказчика, он пошел вниз, чтобы проследить за ним от подъезда и найти его дом или ликвидировать по дороге, если будет удобный момент. Внизу в подъезде он столкнулся с эффектной брюнеткой. Она задумчиво рассматривала листок бумаги. Увидев Мастера, она смущенно улыбнулась ему и обратилась с просительной интонацией:
— Простите, вы не поможете мне найти, сейчас, я посмотрю, тут немного темно…
Брюнетка открыла свою сумочку и стала там что-то искать. Мастер хотел было извиниться и пройти мимо, но вдруг из сумочки показался небольшой баллончик, брюнетка нажала на кнопку. Мастер почувствовал незнакомый резкий запах, и его внезапно охватила страшная слабость. В глазах у него потемнело, и он успел только подумать, что, кажется, на этот раз ошибся с Заказчиком. Это была правильная мысль и последняя в его жизни.
Понедельник, 29 марта
С утра в понедельник Борис поехал в псих-больницу к нахальному главбуху с нехорошим блеском в глазах. Со всеми этими событиями нам так и не удавалось никак поговорить.
А мы с Надеждой опять встретились на Петроградской. Проехали на троллейбусе мимо моей фирмы, вышли там, где и я тогда выскочила, потом пошли, как и я тогда, к Лериному дому, обошли его, я показала Надежде окна Лериной квартиры. Потом мы пошли по переулочку, остановились у подъезда.
— Вот здесь я нашла застежку от Лериной сумки, то есть я думаю, что ее.
Мы вошли в подъезд, вышли с другой стороны и пошли гулять дворами. Там была пропасть проходных дворов, какие-то заканчивались тупиками, а в другие можно было пройти через сквозные подъезды. Мы с Надеждой проделали тот же путь, которым шла я, и дошли до той щели между дворами.
— Вот, Надя, в том последнем дворе все и случилось.
Когда мы через щель протиснулись во двор, мне показалось, что время прыгнуло на неделю назад. Двор выглядел точно так же, как и тогда, — тот же забор, ящики. Возле ящиков кто-то выбросил за ненадобностью детское пуховое одеяльце. Штук шесть ворон галдели над ним, дрались, каркали и дергали пух.
— Надя, что это с ними, зачем им пух понадобился?
— Ну, Милка, ты в своей коммерческой фирме уже в жизни ничего не соображаешь. Сейчас какое время? Конец марта. У ворон время вить гнезда. Они пухом гнезда устилать будут, видишь, какое им счастье привалило, кто-то одеяльце вовремя выбросил.
Отвлекшись на вороний галдеж, мы вначале не заметили движения у помойных контейнеров, но когда я разглядела, что там происходит, мне стало плохо от воспоминаний. Точно так же, как в прошлый понедельник, там прыгали, топали ногами и матерились, только это были не взрослые парни, а мальчишки лет около десяти. Вот один вдруг взвыл страшно и отскочил, тряся рукой, с которой капала кровь. Мальчишки немного расступились, и вдруг что-то серое мелькнуло и взвилось на бетонный забор. Мальчишки заорали и ринулись рыться в мусоре. Серое нечто оказалось огромным пушистым дымчатым котом, глаза его горели, а шерсть стояла дыбом. В кота полетели консервные банки и всякая дрянь, которую мальчишки отыскали в мусорном баке. С той стороны забора послышался лай собаки, кот на заборе весь сжался и пытался вцепиться когтями в бетон. От всего этого гвалта я немного ошалела и стояла столбом. Надежда опомнилась первая и бросилась к месту боя с криком:
— А ну пошли вон!
Она схватила за руку одного мальчишку, потом другого, они еще огрызались, эти маленькие негодяи, тут подоспела я и, посмотрев в окна дома напротив, которые были пусты, отвесила щедрой рукой пару подзатыльников.
Увидев, что мы с Надеждой стоим на позициях педагога Макаренко, который считал, что за подлость ребенка надо наказывать, и желательно физически, так ему будет понятнее, пятеро малолетних преступников ретировались в щель, обозвав нас на прощанье такими словами, что интеллигентная Надежда только головой покачала.
Мы подошли к забору. Кот сидел наверху и безмолвствовал, а собака с той стороны захлебывалась от лая.
— Что же делать? Кис-кис-кис, иди сюда, нет, не придет, боится.
— Надежда, да зачем он тебе? Пойдем уж отсюда, кот успокоится и сам слезет, а потом пойдет по своим делам.
— Да что ты! Это же явно домашний кот, полуперсидский. Видишь, толстый, небось кастрированный. Его если не мальчишки, то коты уличные задерут насмерть или бомжи на шапку используют. Кисанька, иди сюда!
Тут я вспомнила, что у Надежды дома тоже бегало что-то такое рыжее и пушистое. Кошатники все чокнутые, теперь Надежду ни за что отсюда не увести.
Надежда между тем подтащила к забору несколько ящиков, влезла на них и потянулась к коту. Тот попятился и зашипел.
— Как бы он туда к собаке не свалился. Вот что, Милка, ты его подпихни зонтиком, а я тут поймаю.
Она достала складную сумку на «молнии» и приготовилась. Я стала пихать кота зонтиком, он огрызался и шипел. Собака с той стороны с интересом наблюдала за нашими действиями. Зацепив этого разбойника ручкой зонтика, я толкнула его к Надежде. Кот не удержался на твердом бетоне и свалился. Надежда подхватила его на лету, он вцепился в нее передними лапами, а задними специальным кошачьим приемом разодрал всю руку. Но героическая Надежда, несмотря на боль, все-таки умудрилась запихать его в сумку, оставив снаружи только одну морду. Взглянув на ее руку, я ахнула. Надежда замотала руку платком, и мы пошли прочь. Кот орал из сумки дурным мявом.
— И куда ты его теперь?
— Сама не знаю.
В соседнем дворе нам встретилась женщина с коляской, она про кота ничего не знала. Мы еще побродили по дворам, спрашивая. Я уже начала терять терпение, а Надежда как-то заискивающе
