Элиза встала и, облокотившись на стол руками, сказала Даррину прямо в лицо:
– Послушай теперь ты меня, мой дорогой. То, что случилось между нами, не имеет никакого отношения к тому, что называется счастливым браком. А мы занимались тем, что ублажали страсть. Желание обладать и отдаваться. Вот и все, очень просто. Не надо ничего придумывать. О, пожалуйста, не разрушай того, что у нас было! И то, что еще есть!
– Не разрушать? По-моему, это ты занимаешься разрушением, – он, не отрываясь, глядел на нее.
Она снова села на стул и потерла руки. В кухне было очень тепло. Элиза не понимала, почему она так дрожит от холода?
– Я… я не могу объяснить, – сказала она опустив голову…
«Не хватало только, чтобы я сейчас разрыдалась», – подумала Элиза.
Он потянулся через стол и взял ее руку в свою.
– Не расстраивайся, девочка, – произнес он мягко. – Возможно, я слишком рано об этом заговорил. Но ты и сама увидишь, что был прав. Держу пари.
Усилием воли Элиза заставила себя улыбнуться. Это пари она не могла принять. Потому что он все равно бы проиграл.
Но, по крайней мере, сейчас Элиза не волновалась. Опасная тема была отложена на неопределенное время.
Этим вечером они обильно поужинали. Было жареное мясо, вареная картошка, и граф даже достал откуда-то бутылку вина. Красивая бутылки, заметила Элиза и удивилась – где он ее прятал?
Ночь они провели великолепно.
На следующий день Элиза решила помыться. Большую ванну поставила перед камином. Надо было нагреть и налить воду. А также повесить у огня холодные полотенца и принести из спальни чистое белье. Элиза долго искала в чемоданах свое ароматное мыло.
Она вспомнила, как часто просто отдавала приказ служанке, и через несколько минут ванна и все, что полагается, было готово.
Элиза даже поморщилась… А Мэннерс, наверное, морщилась каждый раз.
Усевшись в ванну и вздохнув с наслаждением, Элиза подумала, что ей еще придется потом выливать воду.
Но оказалось, что это было совершенно не обязательно. Пришел граф, увидел Элизу голую и захотел помыть ее…
И к тому времени, когда они кончили, вся вода была на полу.
Элиза давно не была так счастлива. Она боялась лишь одного – что графиня слишком скоро вернется. Тогда, конечно, прощай благословенная идиллия. И пора будет собираться домой, в Лондон.
Ведь Элиза по-прежнему хотела уехать. Хотя сама мысль расстаться с Дрейком казалась невыносимой.
Он был такой милый, этот грубый невоспитанный мужчина! Милый, любящий, нежный – и он принадлежал ей одной. Но она боялась привязаться к нему слишком сильно. Она должна помнить о том, что всегда знала. Она должна помнить, что золотой туман страсти постепенно рассеивается, а всю оставшуюся жизнь ей придется провести среди бескрайних торфяников и почти в полной нищете.
Нет, Элиза была уверена, что этого она никогда не сделает! Какой бы мелочной она не выглядела даже в собственных глазах.
Она выбрала единственно приемлемое решение. Хотя подозревала, что будет жалеть об этом всю жизнь.
Какой бы сладкой и роскошной эта жизнь ни была.
10
Вечером, после ужина, граф снова сделал ей предложение.
Она искренне сожалела, что он не подождал немного дольше. Элиза качнула отрицательно головой – Я не могу выйти за тебя замуж, мой дорогой, – сказала Элиза. – Просто не могу!
– Тогда ты должна мне объяснить почему, разве не так? – потребовал он.
Элиза смотрела на его руки, сжатые крепко на столе, и старалась не думать о том, что эти руки нежно ласкали ее и любили.
– Хорошо, – вздохнула она.
У нее перехватило горло, и ей трудно было говорить. Как сделать так, чтобы он понял ее, и не оскорбить его чувства? Нет, это, наверное, невозможно.
– Йоркшир это твой дом, – качала она. – Тебе здесь нравится. Но я не могу жить на севере. Тут все по-другому и так отличается от того, к чему я привыкла за свою жизнь. Я буду тосковать и вряд ли себя переделаю. Получится в конце концов, что я стану причиной и твоего несчастья. И что хорошего нас тогда ждет? Жизнь ведь долгая, Дрейк.
– Все это я отлично знаю. Но говорю тебе, что ты можешь ничего не бояться. Обещаю тебе, что всегда буду заботиться о тебе. Ну, согласна?
Она снова покачала головой, молча, потому что была не в состоянии произнести ни слова.
Он встал, подошел к окну и посмотрел на черную ночь. Когда он снова повернулся, его лицо было бледным, и Элиза подумала, что он плакал.
– Понятно, – сказал он. – Ты все время хотела уехать домой. Видать, Лондон для тебя много значит. Могу даже поверить, что он для тебя важнее, чем наши с тобой отношения. Нам было так хорошо вместе. Я считал, что любовники не должны разлучиться, они должны быть вместе всегда. Думал, что мы будем любить друг друга вечно. Или тебе все что не нужно?
Он замолчал, но, поскольку она не отвечала и не смотрела в его сторону, он развел руки.
– Теперь-то мне, конечно, все понятно. Ты не веришь мне, ни капельки не веришь. И ты не любишь меня, а потому боишься рискнуть. О да, клянусь, я все понял!
Элиза упорно не поднимала глаз от своих рук, сложенных на коленях.
Через секунду она услышала, как за ним хлопнула дверь. Элиза закрыла лицо руками и расплакалась навзрыд.
Она не видела больше Дрейка этим вечером. И в постель легла одна.
Некоторое время Элиза лежала и ждала, когда он придет. Ну конечно, он не мог не прийти, думала Элиза, зная, как он хочет ее.
Мало ли что они наговорили друг другу. Конечно, он придет!
