говорили об этом, ты знаешь, чего я хочу…
– Мистер Гринэвэй, вы забыли, что в комнате прислуга! – воскликнула хозяйка.
Элиза обрадовалась, когда отец замолчал. Впрочем, она была уверена, что все слуги отлично знают, чего хочет отец, но было неприятно, что он разглагольствует об этом в присутствии дворецкого и лакея. Взглянув на Альфреда, младшего из двух, она заметила, как тот ухмыльнулся. Несомненно, что он теперь наслаждается ее смущением после того небольшого инцидента, который произошел сегодня после обеда.
Это случилось, когда она вернулась домой, сделав необходимые покупки. Ее служанка несла в руках множество свертков, и Альфред поспешил помочь девушке, совершенно забыв про Элизу, которая ждала, когда он возьмет у нее меховую накидку. Элиза строго напомнила ему о его обязанностях. Служанка при этом так испугалась, что выронила все свертки. Вспомнив сейчас об этом, Элиза вздохнула. Жаль, что мисс Хаммонд рассчиталась еще в прошлом месяце, потому что нашла работу поближе к дому. Кажется, эта новенькая, Марта Мэннерс, не очень подходящая, несмотря на все ее отличные рекомендации. Во-первых, она очень молода и чересчур привлекательна. Подтверждением тому и печальный случай с Альфредом. Но Мэннерс ловко обращалась с иголкой и умела делать красивые прически, а еще она всегда чисто и аккуратно одевалась. Возможно, что со временем из нее что-нибудь получится. Путешествие в Йоркшир будет хорошей проверкой.
На следующее утро Элизе показалось, что она чуть ли не вечность ждет свой горячий шоколад. Быстро войдя в комнату, Мэннерс поставила поднос на столике рядом с кроватью, наклонилась над Элизой и поправила подушки. Ее хозяйка ничего не сказала, хотя и видела, что руки девушки слегка дрожат. Когда она раздвинула портьеры на окнах, чтобы солнечный свет проник в комнату, Элиза сказала:
– Есть какая-то особая причина, по которой ты задержалась сегодня утром? Клянусь, что прошло сто лет, прежде чем ты ответила на мой звонок!
– Я… прошу простить меня, мэм. Я очень поздно легла и проспала. Миссис Фостер и я шили почти до утра.
– Действительно? – спросила Элиза, рассматривая бледное лицо девушки и темные круги под глазами. – Но какое это имеет значение? Разумеется, мои платья должны быть готовы к понедельнику, но я не понимаю тем не менее почему должна ждать свой шоколад. И чтобы впредь этого не было.
– Да, мэм… конечно, мэм, – прошептала Мэннерс.
– Я надену сегодня розовое кашемировое платье, но сначала я хочу принять ванну. Позаботься об этом.
Сделав реверанс, служанка убежала выполнять поручение, и Элиза тут же забыла о ней.
Она думала о том, что, пожалуй, надо принять ванну еще перед отъездом и хорошенько помыть голову. Они будут находиться в дороге много дней, и трудно даже представить, в каких условиях окажутся в пути. Хотя ее отец собирался послать вперед курьера, который позаботится о лучших комнатах в отелях, закажет хороший обед и выберет наиболее удачный маршрут дальнейшего следования. Но при всем при том Элиза не питала больших надежд на то, что она будет путешествовать с комфортом, не говоря уже о роскоши.
Теплые шерстяные платья были закончены в срок, к вечеру воскресенья, и все чемоданы были упакованы. Элиза набрала с собой побольше книг, а также не забыла прихватить вышивание.
Улыбнувшись, она вспомнила совет своего кузена и сунула в один из ящиков несколько толстых восковых свечей.
Интересно, где сейчас Майлс, подумала она. Он не приехал на Рождество, но в этом не было ничего необычного. У него хватало забот и с собственным имением, и со своими многочисленными родственниками по другой линии. Но Элизе его не хватало. Из всех родных Майлс Гриффин был самым любимым. Может быть, потому, что они были с ним так похожи, как он утверждал. Она вспомнила, как он подшучивал над ней на вечере у леди Скофилд и как говорил, что она, Элиза, заносчивая и грубая. Несколько минут она пыталась разгадать, нет ли в его словах скрытого смысла, но потом пожала плечами, решив, что Майлс просто ошибался. Потому что она считала себя вполне милой и обаятельной. Конечно, она может и вспылить, когда люди ведут себя непростительно глупо, да и кто бы не вспылил? Неужели надо мило улыбаться, если неуклюжий слуга пролил винный соус на ее лучшее платье?
Она надеялась, что Мэннерс сможет удалить пятно. Это платье было самое соблазнительное и, пожалуй, слишком эффектное и открытое, но Элиза именно в нем собиралась появиться в Йоркшире. Она всегда носила только модные вещи, а не те, в которых можно просто согреться. И ничто и никто не заставит ее одеваться иначе. А что о ней будут думать, ей все равно.
Когда настал понедельник, она даже обрадовалась, что ее карета наконец готова. Даже трудности предстоящего путешествия не так пугали Элизу. Дело в том, что миссис Гринэвэй стала просто невыносима, особенно после того, как разъехались последние гости и ей не с кем было поболтать. Элиза все чаще оказывалась в ее компании, и мачеха действовала ей на нервы. К тому же и отец вдруг засуетился и начал каждый день давать ей все новые советы и инструкции по поводу того, как ей следует себя вести, что говорить, как одеваться будто Элиза была маленькой девочкой. Это сводило ее с ума! Отец также передал толстенное письмо для вдовы своего друга.
Грум помог ей сесть в карету. Горячий кирпич, который он положил на пол ей под ноги, был очень кстати. Напротив, лицом к ней, сидела Марта Мэннерс, и ей тоже достался горячий кирпич. Элиза нахмурилась. День был морозный, а на служанке из теплых вещей была только шаль, и на руках были тонкие заштопанные перчатки. Она подумала о том, что не догадалась сама распорядиться о горячем кирпиче для девушки и не спросила, есть ли у Мэннерс теплая одежда. И перед глазами Элизы снова возникла снисходительна улыбка кузена Майлса, от которой ей стало как-то неловко.
– Счастливого пути, моя дорогая! – крикнул ей отец, а миссис Гринэвэй помахала ей платочком, стоя у окна в теплой гостиной.
Элиза послала отцу воздушный поцелуй. Джон Кочман взмахнул кнутом в то время, как грум убрал лесенку и запрыгнул на сиденье рядом с ним. Мистер Кипп, курьер, ускакал часом раньше верхом. Они должны были встретиться с ним, проехав миль двадцать на север, примерно в полдень, в одной из дорожных гостиниц.
Карета Элизы Чалмерс была превосходная, и лошади очень быстрые, но все равно от морозного воздуха изо рта поднимался парок и путешествие не сулило двум женщинам ничего хорошего. За все утро Элиза едва сказала два слова своей служанке, потому что она никогда не разговаривала со слугами, а только отдавала приказания.
Она была рада, когда карета наконец въехала во двор гостиницы. Мистер Кипп помог Элизе выйти и заверил, что все в порядке. Она бросила Марте через плечо, чтобы та была поаккуратнее с вещами, и вошла в гостиницу.
Действительно, комната была великолепная, и Элиза смогла здесь отдохнуть. Отличный обед и пылающий камин разогрели ее окончательно.
Потом снова было утомительное долгое путешествие и еще одна остановка чуть севернее Дэвентри. И снова мистер Кипп великолепно справился со своей работой. И спальня, и гостиная были выше всяких похвал. Марта принесла ей сверток с ее простынями и одеялами. Элиза увидела, что служанка принесла свежие простыни и для себя. Сначала она удивилась, а потом подумала, что в дорожной гостинице это, пожалуй, не лишнее, потому что от предыдущих жильцов в кроватях могли остаться насекомые.
Элиза пыталась читать в постели, но свет был очень слабый. В конце концов она задула свечу и укуталась плотнее в одеяло.
От огня в камине по стенам и потолку метались таинственные тени, прямо под собой она слышала голоса постояльцев, доносившиеся из нижней комнаты. Уставшая за день, Элиза уже закрыла глаза, когда за стеной чихнула Марта. Если служанка простудилась, то путешествие станет совершенно невыносимым, подумала Элиза, натягивая одеяло на плечи.
3
На следующий день у коня мистера Киппа отскочила подкова, и Элиза обнаружила, какую бесценную службу выполнял курьер. Гостиница, в которой ей пришлось остановиться, была чуть больше таверны. В среду они сильно отклонились от намеченного маршрута, потому что мост через реку рухнул под тяжестью покрывшего его льда. В четверг выпал такой снег, что они едва ли проехали больше десятка миль за весь день. Элиза начинала думать, что, пожалуй, напрасно она беспокоилась из-за этого визита, потому что если они будут передвигаться такими темпами, то вряд ли вообще когда-либо доберутся до цели своего путешествия. И как будто для того, чтобы показать ей, что она не права, следующие дни выдались яркие и солнечные, и хотя снег лежал толстым слоем на дороге, они ехали очень быстро, упряжка лихо мчалась вперед. Они миновали Ноттингем и остановились на ночлег. И с каждым днем, чем дальше они
