последействия, и уже были близки к успеху, но в это время начались перебои с финансированием. Конечно, я продолжил бы работу, принимая во внимание важность такого лекарства, но для завершения исследований требовалось много дорогостоящего оборудования, фармакологического сырья и лабораторных животных — на голом энтузиазме такую работу не проведешь. В результате мне и моим сотрудникам пришлось отказаться от этой темы.
— Вы что-то не договариваете, профессор. Что вы имели в виду, говоря, что так и знали?
Солодов опустил глаза.
— В моей лаборатории работал очень талантливый сотрудник, довольно молодой человек. Он был способным ученым, но в моральном отношении… На мой взгляд, он придавал слишком большое значение деньгам. Впрочем, вы можете со мной не согласиться. — Профессор покосился на Сергея Лебедева.
— Так вот, когда в нашем институте начались сложности с финансами, он скоро уволился. Куда он перешел работать, я точно не знаю, слухи ходили самые разные, но перед самым его увольнением случился неприятный инцидент. Я ушел вечером с работы, но на полпути вспомнил, что оставил в своем кабинете материал, который хотел просмотреть дома. Вернувшись, я застал Вадима, простите, того сотрудника, о ком я говорил, у себя в кабинете. Он как-то объяснил свое присутствие там, но потом я заметил, что бумаги находились в беспорядке, в них несомненно рылись, наверное, тогда он кое-что переснял. В общем-то, секрета в этом не было, постепенно он мог и так все выяснить, но он собирался увольняться, и ему надо было получить все как можно скорее.
— Вы сказали, его звали Вадим?
— Я ничего не говорил. Вам послышалось.
— Могу вам сообщить, профессор, что Вадим недавно умер. Его убили.
— Да… Я подозревал, что он плохо кончит.
— Я знаю, куда он уволился после нашего института, — вмешался Сергей Лебедев.
Он назвал крупную государственную контору.
— Зачем менять шило на мыло? — удивился Солодов. — Там же денег еще меньше платят!
— Ошибаетесь, профессор. Там денег вообще не платят. Но и работы не требуют. А оборудование есть, можно спокойно заниматься своим делом, никто не проверяет. Вот там он и работал. Животных, конечно, сам покупал и кормил, а все остальное — за государственный счет, неплохо устроился!
— Профессор, вы сможете ознакомиться со всем объемом материалов, оставшихся после Вадима. Возможно, тогда вы поймете, какой интерес представляло ваше лекарство для преступников и какое направление приняла работа Вадима после его ухода от вас. Наверное, только вы сможете профессионально оценить эти материалы. Вы читаете по-английски?
— Как всякий культурный человек.
— Мне повезло меньше, я читать-то могу, но мало что понимаю.
— Я не хотел вас обидеть.
— Ничего. Просто большая часть этих материалов написана по-английски — видимо, они предназначались для экспорта из страны. Так что ваше знание английского будет весьма уместно.
Вечером этого же дня у Кирилла снова зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал тот же самый неживой монотонный, как бы механический голос:
— Вы приготовили план?
— Да, приготовил. Но вы должны выслушать меня, если хотите, чтобы я на вас работал. В противном случае я немедленно вешаю трубку, и можете ко мне больше не обращаться, Татьяну я сумею защитить.
Человек недовольно хмыкнул, но трубку не повесил.
— Я работаю в квартире этого человека, прихожу к нему каждый день, меня могли видеть соседи. Естественно, я буду первым подозреваемым, если.., когда случится ограбление. И вы думаете, что я окажусь таким дураком, что соглашусь на все ваши условия, ничего не требуя взамен? Уж простите, хоть Танечка мне и очень нравится, но какой в этом толк, если она останется тут, а я попаду на зону?
— Не надо так волноваться, — издевательски проскрипел голос, — соседи вас видеть не могли, а если и видели, то не знают, кто вы, коллекционер не откровенничает с ними, а больше никто вас не сможет обвинить. Свидетелей не останется.
— Вы что, с ума сошли? — закричал Кирилл. — Вы думаете, я соглашусь на такое?
— А кто тебя спрашивает, — скучающе протянул голос, а потом продолжил:
— Светло-пепельные волосы, глаза цвета балтийской волны — не то серые, не то синие, все зависит от погоды и ее настроения. Черты лица чуть-чуть не правильные, но именно это и создает неповторимый эффект. И эта очаровательная манера быстро поворачивать головку, как бы к чему-то прислушиваясь — как у горностая.
— Хватит! — закричал Кирилл. — Ну ты и сволочь!
— Верно, — подтвердил голос. — Ну, с этим вопросом все. Тема закрыта. Теперь внимательно слушайте: завтра утром вы приедете на Витебский вокзал, подниметесь по наружной лестнице к платформам. Около платформы номер один есть хлебный киоск. В 8.12 утра, но не раньше, вы подойдете к этому киоску со стороны лестницы. Возле стенки киоска будет стоять 238 картонная сумка с веревочными ручками и надписью «Кока-кола». Вы пройдете мимо киоска и незаметно опустите план в эту сумку. После этого вы уйдете с вокзала. Проверьте перед началом операции ваши часы. 8.12 утра, не ошибитесь, иначе все придется повторять.
— Я все понял, — ответил Кирилл.
Он был доволен, ему удалось растянуть время разговора на две минуты, как его просил Володя, знакомый Густава Адольфовича.
Через несколько минут Володя позвонил Кириллу. В голосе его звучало разочарование.
— Нам не удалось его засечь. Он звонил не с обычного телефона, а как-то подсоединился напрямую к телефонной линии.
— Ты слушал весь разговор?
— Естественно.
— Что будешь делать на вокзале?
— Попробуем его выследить, но… Делай все как он сказал, никакой самодеятельности.
На следующее утро Кирилл приехал на Витебский вокзал за несколько минут до назначенного времени. Он осмотрелся и нашел нужный хлебный киоск, около которого действительно стояла картонная сумка с надписью «Кока-кола». Кирилл посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось две минуты. Он огляделся, на перроне было не очень людно, народ все больше дачный — в основном пенсионеры, так как день был будний. Какой-то парень в расстегнутой куртке, из под которой виднелась тоже расстегнутая, не очень свежая рубашка, сидел на скамеечке с полупустой бутылкой пива. Он оглядел Кирилла мутными глазами, очевидно с утра его мучило жесточайшее похмелье. Стрелка медленно подходила к назначенному времени, и вдруг на путях показалась приближающаяся пригородная электричка. Ровно в 8.12 она остановилась у первой платформы. Кирилл, как было условлено, подошел к киоску и опустил конверт с вложенным в него планом квартиры в пакет. В этот момент перрон заполонила высыпавшая из электрички плотная толпа жителей пригорода, которые приехали в город утром на работу. Толпа мощным потоком двигалась навстречу, делая невозможной какую бы то ни было слежку.
— О блин! — встрепенулся похмельный парень и вскочил со скамейки.
Кирилл растерянно уставился на картонную сумку. И тут между ногами шагающих с целеустремленностью победившей армии служащих проскользнула юркая собачонка — помесь фокстерьера с болонкой или чем-то еще похлеще. Собачонка шмыгнула к злополучной сумке, схватила в зубы ее веревочные ручки и шустро побежала между человеческими шеренгами обратно. При ее подвижности и малых габаритах проскользнуть сквозь толпу ей не составило труда, но преследовать ее было невозможно. След был явно потерян. Кирилл выругался вполголоса и поискал глазами похмельного парня. Тот попытался было преследовать собачку, но запутался в толпе, выслушал о себе несколько замечаний, в которых упоминались его родственники. Тогда он вернулся к скамейке, встал на нее и хотел сверху проследить собачий маршрут, но на него налетела неизвестно откуда появившаяся тетка с метлой, прямо Баба Яга. Парень махнул рукой, залпом допил пиво, откупился от тетки пустой бутылкой и пошел в сторону
