В одном живет Алексей, в другом — старички, они сейчас в город уехали за пенсией. А тетя Шура в будние дни сюда и не смотрит, неинтересно ей.
Дома Надежда достала компьютер и проверила наконец одну идею, которая уже сутки вертелась в ее голове. Так и есть, вот она, записанная дискета Алексея. Надежда, оказывается, машинально переписала файл в память компьютера. Это хорошо. Если бы еще противный парень так не хамил. И что он бросается на людей? Вот и девочку бедную третирует. Что вообще между ними произошло?
Совсем ты мышей не ловишь, Надежда, упрекнула она себя. Что может произойти между мужчиной и женщиной ночью? Неужели он к ней приставал? А она послала его подальше…
Да, пожалуй, все сходится. Но это же надо! Такой деловой, задание у него, шапочку даже не снял! Понятно, почему он такой злобный. Так ему и надо, злорадно подумала Надежда.
Она взяла в руки мобильник, опасливо на него посмотрела и нажала кнопку включения.
В конце концов, те в лагере считают, что мобильник взорвался вместе с его владельцем.
И маловероятно, что они сразу же связались с сетью, чтобы его отключить — других дел у них нет, что ли! А она сделает несколько звонков, а потом его выбросит.
Первым, кому позвонила Надежда, был ее старинный приятель Валя Голубев. Надежда правильно рассудила, что летом Валька на работу не ходит, а преимущественно халтурит — либо дома, либо ночью где-нибудь сторожит, что еще остается делать в наше время приличному мужчине за пятьдесят с высшим техническим образованием?
— Надежда, так ты откуда? — обрадованно заорал Валька. — А я звонил — твой сказал, что ты на даче.
— Точно, я на даче. Слушай, Валентин, я по чужому телефону, так что быстренько посмотри мне по своей базе данных: Бодров Алексей Константинович, год рождения предположительно тысяча девятьсот шестидесятый, мне нужен адрес, телефон и место работы. Десяти минут тебе хватит?
— А то! — покладисто согласился Валька.
Зачем в свое время Валя купил пиратский диск с базой данных, где значились все, проживающие в городе Санкт-Петербурге, он и сам не знал, но с тех пор все его знакомые пользовались им беспардонно. Через десять минут Надежда записала на листочке адрес, телефон и место работы Алексея Бодрова — Росниипроект. По ее просьбе Валя по телефонной книге выяснил еще номер отдела кадров. На прощание Надежда велела Вальке молчать как рыба о ее звонке. Он ее месяц не видел, она сидит на даче и поливает огурцы. Валя радостно согласился. Зная Надежду, он не сомневался, что она опять сунула нос не в свое дело, а поскольку и сам он имел такой же неугомонный характер, за что его сильно недолюбливал Надеждин муж Сан Саныч, то Валя сказал, что он — могила, но пусть потом Надежда расскажет ему все в подробностях.
После этого Надежда позвонила в отдел кадров Росниипроекта и нагло-официальным голосом представилась инспектором Сметаниной из Службы занятости.
— Тут у меня проходит такой Бодров… Так каким месяцем он у вас уволен-то, мартом?
Слышно было, как на том конце линии шуршали листками.
— Ну да, — ответила инспектор отдела кадров, — восемнадцатого марта девяносто девятого года.
— Номер приказа? — уточнила Надежда.
Ей сообщили номер приказа, а потом спохватились:
— Так мы же на ваш запрос еще когда ответ послали. И в трудовой книжке у него все есть.
— Он ее в лужу уронил! — ляпнула Надежда и отключилась.
Она посидела немного, откашлялась и набрала домашний номер Алексея.
— Хм, добрый день, — в голосе у нее был сплошной официальный холод, — могу я попросить Бодрова, — она намеренно сделала паузу, как будто уточняет имя, — Алексея Константиновича?
— Он тут не проживает! — рявкнул в трубку сварливый женский голос.
— А где он на данный момент проживает? — В голосе Надежды холод стал просто фантастическим.
— Понятия не имею!
— Ах, во-от ка-ак, — зловеще протянула Надежда. — Но ведь он прописан по этому адресу?
— Прописан здесь, но давно не живет, — неохотно подтвердили на том конце линии.
— А вы ему кто будете? — сурово спросила Надежда. — Жена или соседка?
— А вам какое дело? — немедленно огрызнулись на том конце провода. — Никакая не соседка, а теща!
«Кошмар какой!» — подумала Надежда, а вслух сказала вкрадчиво:
— Я к тому, что вы, может, не в курсе…
— Я очень даже в курсе! — перебили ее. — Нет его по этому адресу, и всякие еще тут будут звонить, расспрашивать.
— Я вам не всякая, а инспектор отдела кадров Росниипроекта! — заорала Надежда. — Он у меня в приказе не расписался, имущество казенное за ним числится. У меня из-за него в бумагах непорядок!
Услышав, что звонят по официальному делу, старуха на том конце линии дала задний ход. Но в силу своего характера, как поняла Надежда, она не могла признать поражение, поэтому только хрюкнула что-то неразборчивое.
— Я звоню по адресу, где он прописан, — продолжала Надежда, — а вы говорите, что он тут не живет. А где живет? Если он выписался, то в ЖЭКе должны знать, куда.
— Анна! — крикнула старуха. — Тебя спрашивают.
У женщины голос был помоложе, но такой же противный, и на все вопросы она тоже нервно отвечала, что ничего не знает.
— Он уволился от нас восемнадцатого марта и больше не пришел в институт. Когда вы его видели в последний раз? — прокурорским голосом спросила Надежда.
— Т-тогда же, — заикаясь, проблеяла жена Алексея.
— Что же это, милая, у вас муж пять месяцев как пропал, а вам и горя мало? — не стерпела Надежда. — Вы хоть отдаленно имеете представление, где он может находиться?
— Что вам от меня надо?! — взвизгнули на том конце линии. — Мы разошлись!
— Официально? — уточнила Надежда, опять-таки прокурорским тоном.
— Нет. — Ответ был еле слышен.
— Что ж, если вы не можете сообщить нам ничего конкретного, придется посылать запрос в милицию. Так что ждите, скоро к вам придут, расспрашивать о муже будут, — злорадно сказала Надежда и отключилась, кипя от злости.
Подумать только, муж отсутствует пять месяцев, а им и горя мало!
Алексей появился в деревне в апреле.
А уволился из Росниипроекта в марте. Где он был месяц? В больнице, вспомнила Надежда.
Его соседка Анна Ивановна рассказывала, что он приехал в деревню из больницы. И похоже, что все так и было, потому что очень был худой и ослабленный. Пока все сходится, но дальше не вяжется с его поведением. Ну убей Бог, не укладывается у Надежды в голове, чтобы бедняга, затюканный тещей и уволенный с работы, был профессиональным бойцом! А может, это, как выражались раньше в шпионских фильмах, — легенда? Но тогда домашние ведут себя странно, уж их-то должны были в первую очередь проинструктировать, как отвечать по телефону. Ладно, сказала себе Надежда, тут пока вопрос не ясен, но со временем она в нем обязательно разберется,* * *
— Ну вот, — Надежда протянула Лене мобильник, — позвоните мужу, скажите, что вам чудом удалось освободиться. Чтобы он один подъезжал сегодня вечером к сто тридцать седьмому километру на шоссе, я вас туда провожу.
А дальше уж сами с ним решайте, как быть.
Что-то мне подсказывает, что он не захочет в милицию обращаться и шум поднимать, тем более что вы живы и здоровы. Ну что же вы? — удивилась Надежда, заметив Ленину нерешительность.
— Муж сейчас в Москве, а если вернулся, то на работе. Там могут прослушивать и квартиру тоже. Я позвоню маме.
— У вас мама здесь? — удивилась Надежда. — Давно она тут живет?
