они уже влились в поток транспорта, направлявшийся по проспекту Энгельса в сторону центра города.
Одно только пятно омрачало горизонт.
Леня думал о том мотоциклисте, которому удалось сбежать от боевиков Штопора, бросив красный чемодан с деньгами, как ящерица в минуту опасности теряет свой хвост. Но он ничего не стал говорить Лоле, чтобы не расстраивать ее, — она и без того достаточно поволновалась в последнее время…
— Чуть не забыл, — Маркиз оглянулся на Лолу, — у нас же девица проснется!
Там, в котельной!
— Что-то ты слишком о ней заботишься, — недовольно заговорила Лола, — ну проснется и проснется. Туалет там есть, вода тоже, подождет до утра, небось не помрет!
— Станет в дверь тарабанить, внимание привлечет, нам-то что, а у того, кто мне ключи от котельной дал, потом неприятности будут, — возразил Леня. — Нет, надо сейчас съездить, еще раз ее уколоть.
— Так и будешь на игле ее держать! — взорвалась Лола, которой хотелось есть, спать, в туалет, вымыться в ванне и отдохнуть. — Тогда уж вколол бы сразу дозу побольше.
— Ты за кого меня принимаешь? — изумился Леня. — Как только все закончится, я ее выпущу. Но сейчас этого делать никак нельзя, она может нам помешать. Так что едем на Измайловский, и не капризничай.
Лола только вздохнула: с Ленькой спорить — себе дороже обойдется. Он все равно сделает по- своему. Конечно, она понимала, что Маркиз прав, — нужно проведать их пленницу. Незачем девушке бодрствовать в такое неспокойное время, пусть лучше побудет еще немножко «спящей красавицей». И скажет спасибо, что они ее только усыпили Лола прекрасно отдавала себе отчет, что если бы она оказалась на месте девицы, то ей бы вкололи не усыпляющее, а умертвляющее лекарство.
Они оставили машину за два квартала от Измайловского — на этом настоял Маркиз — и прошли пешком. Леня привычным взглядом окинул двор, не обнаружил ничего подозрительного и отпер дверь.
— Подожди здесь! — шепотом приказал он Лоле.
— Да ладно тебе, — она небрежно махнула рукой, — небось спит она без задних ног.
Но Маркиз шикнул на Лолу и тихонько просочился в помещение котельной. Он предчувствовал неприятности.
И действительно, на том старом продавленном диване, где оставили они спящую, никого не было. Леня напрягся, и, крадучись, как кошка, обошел тесное помещение. Вот стул и ржавая труба, к ней приковали они девицу на время допроса. На столе остались жуткие остатки растворившейся пластмассовой крышки.
Вся вода из старого алюминиевого чайника была выпита. Девицы нигде не было. Исчез также чемоданчик с инструментами, который Леня необдуманно оставил в котельной.
Они прошли дальше, в огромное полутемное, похожее на пещеру, помещение, где размещалась собственно сама котельная, во всяком случае, Лола с удивлением узнала, что вот это жуткое переплетение ржавых труб, каких-то клапанов и огромного чугунного резервуара называется отопительным котлом. Сейчас, по летнему времени, вся эта махина застыла в неподвижности, а стрелки на многочисленных приборах неизвестного назначения стояли на нуле.
— Какой ужас, — вздохнула Лола, — какой ужас должно быть сидеть здесь, когда оно работает! Я бы со страху умерла, еще взорвется…
— Не о том думаешь, — сердито прошипел Леня, — куда она делась, хотел бы я знать?
— Ну не в котел же спряталась! — Лола пожала плечами. — Ушла наверное…
Зачем ей нас дожидаться?.
Они тщательно обследовали помещение и обнаружили в самом темном углу низенькую железную дверцу — аварийный выход. Замок на дверце был амбарный. То есть не так давно дверца была тщательно заперта, но сейчас замок валялся рядом на полу.
— Ей даже не понадобились инструменты, — задумчиво произнесла Лола, — просто сшибла замок и ушла.
Леня выглянул наружу. Дверца выходила в темный коридор, который заканчивался тупиком. Но коридор не всегда был тупиковый — в стене обнаруживался проем, забитый досками. И вот для того, чтобы оторвать эти доски, девице и понадобились инструменты из котельной. Леня собрал все, что валялось на полу, — клещи, плоскогубцы, запер железную дверцу, и они вышли из котельной с величайшими предосторожностями.
— Да, организм у нашей девушки оказался крепкий, — задумчиво бормотал Леня, — очнулась раньше времени. Нужно было дозу побольше…
— Говорила я тебе! — недовольно вставила Лола, хотя на самом деле ничего она не говорила.
— Будем надеяться, что она сейчас думает только о том, как бы ноги унести подальше.
— А что ты так беспокоишься? Хорька нет на свете, это мы сами только что видели, ценный груз — у нас…
— Тише ты, — процедил Маркиз, — Лолка, я тебя не узнаю, что за беспечность? Где твоя хваленая интуиция?
— После того, что мы видели сегодня у гаражей, у меня все чувства атрофировались, — заметила Лола, — даже страха нет, какая уж там интуиция! А куда ты идешь, наша машина там?..
— Машину эту бросаем, — буркнул Леня, — сейчас сворачивай вон туда, а я погляжу.
Несмотря на то, что никакого хвоста Леня за ними не приметил, пришлось идти пешком, потом спуститься в метро, проехать три остановки и только потом они поднялись наверх и взяли машину, причем тоже вышли за несколько кварталов, добирались до своей коммуналки проходными дворами через чердаки и черный ход. В конце дороги Лола почувствовала, что сейчас она упадет и не встанет больше никогда. Она так измучилась за сегодняшний день, что не было сил даже ругаться с Ленькой. Ведь это была его идея — оставить спящую девицу в котельной. Лола предлагала еще и приковать ее для надежности к трубе стальной цепочкой. Вечно Ленька проявляет мягкосердечие к красивым женщинам! Только к ней, Лоле, относится совершенно по-свински. Однако она бы на месте сбежавшей девицы сейчас мигом собрала вещи и рванула куда-нибудь подальше — на юг или, еще лучше, за границу. Ее покровителя и работодателя больше нет в живых, вряд ли стоит девице из-за него мстить.
А денежки на черный день у нее, должно быть, припрятаны, и немалые. Девица произвела на Лолу впечатление далеко не глупой и твердо знающей, чего хочет. Такие наверняка подстрахуются!
Лола мысленно махнула рукой и выбросила ненавистную девицу из головы, и только через некоторое время поняла, что была не права.
Сейчас же она сосредоточилась на себе. Зинаида Викентьевна, добрая душа, проветрила их комнату, вытерла пыль, выбила подушки и одеяла. Она также купила большую коробку хороших шоколадных конфет и преподнесла ее от имени Лолы крашеной блондинке Нине. Та поджала губы, долго вздыхала по поводу безнадежно испорченных выходных туфель, но конфеты все-таки взяла. Так что в коммунальной квартире установилось относительное спокойствие, тем более что старый алкоголик дядя Гриша вышел наконец после лечения и тут же отметил это радостное событие грандиозным выпивоном. Соседи переключились на него и Пу И временно оставили в покое.
Песик вел себя за время Лолиного отсутствия довольно скромно, только истрепал один Зинаидин шлепанец, но этому горю помочь было легко — Лола купит в подарок Зинаиде новые домашние тапочки.
Гренадерского вида девица определенно положила на Маркиза глаз. Звали ее Тамара, и работала она санитаркой в больнице. То есть одно название, что работала, потому что, по наблюдению Лолы, она вечно торчала в квартире и караулила Леньку. Приставала она к Маркизу совершенно внаглую, но Лоле по большому счету было все равно. Ленька же особой заинтересованности не проявлял, вежливо отказывался зайти в комнату гренадерши, но и подальше ее откровенно послать стеснялся. Пользуясь тем, что парочка застряла в коридоре, увлеченно болтая, Лола буркнула как бы в пространство: «Мы с Тамарой ходим парой, мы с Тамарой санитары», проскользнула в ванную и встала под душ. Под таким душем можно было только слегка смыть пыль и пот, усталость осталась прежней.
Выйдя из ванной, Лола съела два пирожка с капустой, испеченных Зинаидой, выпила большую чашку крепкого чаю и провалилась в сон.
