организовать.., по специальному меню.
— Выпустите меня! — жалобно воскликнула Лола, — тут какая-то сумасшедшая пришла!
Надзиратель пошире открыл окошечко, отыскал взглядом мужчину и хрипло осведомился:
— Удовлетворить прошение гражданки?
Или это у вас развлечения такие, предусмотренные программой?
— Нет, нет! — отозвался мужчина, опасливо покосившись на поднимающуюся брюнетку. Программой это не предусмотрено! Выпусти ее! Тут, понимаешь, путаница какая-то получилась!
— Бывает, — невозмутимо ответил надзиратель и с душераздирающим скрежетом открыл железную дверь.
Лола стремглав вылетела из «Тюряги», и только оказавшись на улице, перешла на шаг.
Следовало признать, что начало ее самостоятельной деятельности складывалось на редкость неудачно. Встреча с информатором Мюнцера по непонятной причине сорвалась.
Конечно, можно еще раз поговорить с немцем и назначить новую встречу с Бурыгиным, но это, конечно, произведет на заказчика не самое благоприятное впечатление. Кроме того, само сегодняшнее непонятное происшествие очень насторожило Лолу. По своему опыту она знала, что в таких серьезных делах случайностей не бывает.
Лола чувствовала настоятельную потребность посоветоваться с Леней, но это было ей недоступно. Ведь она твердо решила провести эту операцию самостоятельно, чтобы доказать Леньке, что вполне может без него обойтись…
Лола села в машину и поехала в неопределенном направлении, раздумывая, как действовать дальше. Однако через некоторое время она опомнилась и решила, что не время сейчас рассусоливать и что если она хочет провести операцию успешно, то нужно немедленно собраться и мобилизовать все свои скрытые резервы. Если она провалит операцию или откажется прямо сейчас, это обязательно дойдет до Леньки, Мюнцер такой педант, он будет звонить и докапываться до причин, по которым Лола отказалась. Лола представила Ленькино лицо, его ехидный голос, когда он станет Лоле выговаривать. Или еще начнет притворно утешать — не расстраивайся, мол, не всем же непременно быть семи пядей во лбу… Лола заскрипела зубами. Она этого просто не переживет!
Где-то в глубине души противный внутренний голос твердил Лоле, что следует все же забыть о собственных амбициях и обратиться к Маркизу. Ведь Леня твердил ей не раз, что если в процессе операции происходит какая-нибудь путаница, нужно либо отказываться от дела, либо немедленно менять тактику. Для начала нужно поговорить с Мюнцером, пускай ответит, что там у них происходит.
Едва дождавшись, когда за Лолой захлопнется дверь квартиры, Света бросилась в ее комнату. Времени у нее было в обрез. Распахнув Лолин платяной шкаф, она быстро перебрала наиболее подходящие вещи и остановилась на ярко-красном брючном костюме. Нельзя сказать, чтобы девочка руководствовалась при этом какими-нибудь психологическими соображениями или правилами конспирации, просто ей понравился цвет. Брюки, конечно, сваливались с нее, так что пришлось туго затянуть ремень.
Пиджак болтался, как на вешалке, — Лола была гораздо выше Светы, и фигура у нее была хоть и стройная, но с формами. Девчонка же была мала ростом, очень худая и плоская как доска.
Света взглянула в зеркало и осталась очень недовольна, однако придумывать что-то другое не стала. Зато в другом отделении шкафа она нашла целую гору разнообразных париков. Она перемерила чуть ли не десяток — от короткого иссиня-черного до серебристого, завитого колечками, как породистый пудель. Ей очень понравился красно-синий парик с ирокезской прической под панка, но Света с тяжелым вздохом отложила его, рассудив, что в таком виде будет слишком привлекать к себе внимание, и выбрала скромный светлый парик средней длины.
Дополнив свой наряд огромными черными очками, она снова посмотрела в зеркало и решила, что, хотя и напоминает ожившее огородное пугало, во всяком случае, узнать ее в таком виде невозможно.
С обувью вышел полный облом. К такому прикиду полагались туфли на высоком каблуке.
Туфель-то у противной Лолки было навалом, любого цвета и фасона, но вся беда заключалась в том, что у малорослой Светы была довольно большая нога, так что если вся Лолина одежда была ей велика на два размера, то обувь, наоборот, безнадежно мала. Света не стала расстраиваться по этому поводу, выбрала ботиночки из собственных запасов, Леня, как уже говорилось, не жалел денег для своей девочки.
Набросив сверху длинный светло-бежевый плащ, девочка высоко подняла голову и отправилась на операцию.
На ближайшем перекрестке Света яростно замахала рукой, чтобы остановить машину, до назначенного времени оставалось всего двадцать минут. Почему-то все водители пролетали мимо, не только не притормаживая, но, наоборот, резко прибавляя скорость при виде странной пассажирки. Наконец около нее остановилась ржавая «восьмерка», водитель, крепкий бородатый дядька средних лет, с опаской открыл дверь, потребовал деньги вперед и всю дорогу рассуждал о том, как в последние годы выросла преступность.
— Я вот, например, мало кого боюсь, — говорил он, косясь на пассажирку, — я на Севере пятнадцать лет отслужил да у меня всегда монтировка под сиденьем, и то иной раз остановиться опасаюсь. Такие порой на дороге личности попадаются, что спаси Господи и помилуй! Одна, говорят, маньячка таксистов убивает. В плаще и черных очках. У меня, конечно, монтировка под сиденьем и на Севере пятнадцать лет отслужил, а все равно иной раз опасаюсь…
Света не поддержала этот увлекательный разговор. Водитель высадил ее против входа в «Окоп» и поспешно умчался, пробормотав под нос что-то крайне неодобрительное.
Вывеска этого заведения была изготовлена из заржавленного железного листа, во многих местах пробитого пулями. В окнах, затянутых вместо штор зелеными маскировочными сетями, виднелись тяжелые станковые пулеметы, громоздкие минометы, помятые немецкие каски времен Второй мировой войны. Света решительно толкнула входную дверь. Навстречу ей поднялся рослый парень в черно-красной форме офицера белогвардейского Корниловского полка. На рукаве у него была повязка с черепом и скрещенными костями. Этот колоритный охранник окинул Свету подозрительным взглядом, причем сразу стало ясно, что она произвела на него не самое благоприятное впечатление. Корниловец хотел уже что-то сказать, но девочка, опередив его, сообщила:
— Меня ждут.
— Где? — с интересом осведомился привратник.
— В четвертом блиндаже! — с готовностью отозвалась Света.
— А! Ну тогда ладно… — привратник сразу же утратил к ней интерес и показал влево по коридору:
— Это вон там.
Света осторожно двинулась по полутемному коридору, с интересом оглядываясь по сторонам.
В дальнем конце коридора то и дело раздавались пулеметные очереди, время от времени прерываемые отдельными винтовочными выстрелами и глухими раскатами артиллерийской канонады. Освещалось помещение неровным мерцающим светом сигнальных ракет и багровыми отсветами далекого пожара. Пару раз мимо Светы пробежали всклокоченные, ошалелые официанты в порванной и простреленной военной форме. Они бежали странными зигзагами и пригибались, словно уклоняясь от пуль, при этом каким-то чудом умудрялись не ронять подносы с закусками и напитками.
— Эй, где здесь четвертый блиндаж? — спросила Света пробегающего официанта, который чуть не налетел на нее, в очередной раз ловко уклонившись от невидимой пули.
Тот махнул рукой вперед, догнал своего коллегу и, не сбиваясь с шага, обратился к тому хриплым голосом:
— Отнеси в шестую землянку пулеметную ленту с крабами и разрывной эскалоп замедленного действия.
— А что ж ты не отнесешь? — подозрительно осведомился второй, резко пригибаясь.
— У меня во втором блиндаже братки гуляют, им осколочный пирог с фуа-гра не понравился, так боюсь, сейчас со мной разбираться будут! Если жив останусь, попрошу у Стасика прибавки!
— Прибавки? Ну ты прямо камикадзе! Он тебя точно прямо в кабинете пристрелит!
