заклятого врага Ирины Горностаевой. Сама Ирина улыбается холодно, а на лице ее бородатого спутника самая настоящая злость.
Надежда готова была поклясться, что злость эта проявилась только на мгновение — просто от неожиданности человек не смог сразу взять Себя в руки. Илья Константинович говорил ей еще в электричке, что его бородатый приятель не слишком был доволен присутствием парнишки, поскольку тот хорошо знал его самого и его жену, стало быть, существовала опасность того, что парень проболтается о том, как бородатый ловелас приезжал на дачу с посторонней женщиной.
Парнишка открывает калитку по-хозяйски, видно, привык гостить тут часто. Девушка его держится скромно, чуть в стороне, смотрит настороженно. На ней короткие джинсовые шорты и простая белая маечка, густые длинные волосы забраны в хвост, за спиной маленький рюкзачок. Симпатичная такая девушка. Это рядом с красоткой Ириной она смотрелась простенько, а сама по себе очень даже ничего.
Ее парень тоже одет очень просто — длинные, до колен шорты и синяя футболка. Надежда вспомнила, что и в тот день, на платформе в Купчине, на парне тоже была синяя футболка — та же или другая похожая.
Надежда еще раз просмотрела фотографии и вздохнула. Ничто не могло подсказать ей, где искать следы парня и девушки. Непонятно было также, кто такой бородатый мужчина. То есть троих из шести гостей покойного Ильи Константиновича Коноплева никак невозможно было идентифицировать.
От полного отчаяния она вызвала на экран тот снимок, где парень с девушкой очень взволнованно беседуют. Парень стоял лицом к объективу, просто удивительно, как он не заметил, что их снимают, наверное, слишком занят был разговором. Надежда увеличила снимок, теперь фигура парня была во весь экран. На синей футболке стал хорошо виден рисунок — половинка круга и расходящиеся лучи, этакое стилизованное изображение солнца. Поверху по кругу шла надпись: «Солнце под землей».
Рассмотрев хорошенько надпись. Надежда задумалась. У нее с детства была очень хорошая зрительная память, и теперь она вспомнила, что уже встречала где-то это словосочетание — «Солнце под землей». Она еще тогда удивилась — что бы это значило, нет же под землей никакого солнца.
Надежда походила по комнате, потом снова подошла к письменному столу. Она видела такой рисунок, но не на футболке, а на бумаге.
Надежда достала из ящика синий фломастер и нарисовала на белой бумаге круг. В круге она обозначила солнце, лучи и буквы, потом закрасила все свободное место синим.
Точно! Именно в таком виде это и было. Сам плакат белый, на нем синий круг, а внутри — белое солнце и надпись тоже белым. Куда бежать? Где мог глаз зацепиться за этот плакат?
Надежда вскочила на ноги, обуреваемая жаждой деятельности, но сделала над собой усилие и остановилась. Что это в самом деле, она не девочка, чтобы носиться по городу в поисках непонятно чего. Не зря в народе говорят, что дурная голова ногам покоя не дает!
Надежда прошла на кухню и налила себе крепкого чаю. Чтобы стимулировать мозговую деятельность, она даже положила в чай две ложки сахара, хотя терпеть не могла сладкий чай. Пришлось также съесть бутерброд с сыром и намазать вареньем два крекера. И только после всего, когда Надежда уже поругивала себя за чревоугодие, в голове у нее прояснилось и она вспомнила, что у соседского мальчишки Димки все стены в комнате завешаны плакатами и очень вероятно, что плакат с синим кругом она видела именно у него, когда приходила решать задачки по алгебре.
Димка оказался дома — кажется, он прогуливал школу и дверь открыл только потому, что ждал кого-то из приятелей. Увидев Надежду, он очень расстроился и даже заговорил было грубо.
— Димка, я по делу! — сразу же предупредила Надежда. — Дай мне плакаты поглядеть в твоей комнате, очень нужно.
— Не дам! — решительно заявил юный сосед и встал в дверях с таким видом, что было ясно — сдвинуть его может только бульдозер.
Надежда сообразила, что парню не жаль плакатов, просто у него в комнате кто-то или что-то есть. И это что-то нельзя показывать посторонним.
Надежда решила наплевать на педагогику и достала свой рисунок.
— Есть у тебя такой плакат? Неси сюда!
— А вам зачем? — Димка стоял насмерть.
— Слушай, я же не спрашиваю тебя, почему ты дома в одиннадцать часов утра! — возмутилась Надежда. — И мне нет дела, кто там у тебя в комнате и чем вы там занимаетесь!
— Да мы ничего такого… — заныл Димка.
— Неси плакат, и разойдемся красиво! — потребовала Надежда. — Я у тебя вообще сегодня не была, а плакат потом заберешь, мне он насовсем не нужен.
Димка проскользнул в дверь бочком и вернулся, неся отодранный с мясом плакат.
На лестнице Надежда внимательно плакат рассмотрела. Все верно, синий круг на белом поле, та же надпись, а внизу, уже на белом напечатано мелким шрифтом:
«Клуб андербайкеров приглашает всех желающих. Велосипеды свои. Адрес клуба: улица Галерная, дом 48, второй двор, налево под арку».
Восхитившись про себя, насколько точно указан адрес, Надежда сделала смелое предположение, что парень с фотографии носит свою синюю футболку не просто так. То есть эти футболки специальные и в магазине купить их нельзя, а можно получить в этом самом клубе андербайкеров. Стало быть, в этом клубе парня должны знать. И если Надежда покажет фотографию, вполне возможно, что ей скажут фамилию парня и его домашний адрес. Или хотя бы телефон. Или хоть какие-то координаты.
Надежда примерно знала, что байкеры — это велосипедисты. Тем более в объявлении было сказано, что велосипеды должны быть свои. Идя дальше, следовало предположить, что андербайкеры — это велосипедисты, катающиеся под землей. Об этом говорило и название клуба — «Солнце под землей». Никакого солнца там, разумеется, нет, это аллегорическое выражение, означающее, надо думать, что под землей у андербайкеров есть свой интерес.
Надежда слышала, о таких ненормальных велосипедистах, которые ездят на своих велосипедах по рекам, по болотам и даже по пещерам.
Есть даже такие, которые прыгают на велосипедах с мостов или высоких обрывов. Она сделала смелый вывод, что члены клуба с экзотическим названием «Солнце под землей» ездят на своих двухколесных друзьях по городским подвалам.
Надежда нашла в компьютере карту города и выяснила, что Галерная улица идет параллельно Конногвардейскому бульвару и уходит от Исаакиевской площади черт те куда в дебри старого города.
Так сложилось, что тот район — очень старый, с красивыми домами конца восемнадцатого и начала девятнадцатого века, оказался весьма далек от технического и всякого другого прогресса. То есть в свое время из огромных барских квартир были понаделаны дремучие коммуналки, да так и остались они до сих пор. Метро в тех местах было никак не проложить — дома старые, стоят тесно, запросто могут обвалиться. Наземный общественный транспорт ходил из рук вон плохо. Получалось, что вроде бы и центр, а самое настоящее захолустье. В советское время народ без сожаления бросал запущенные коммуналки и ехал куда дадут — в Купчино, на Комендантский аэродром, на Гражданку или даже на самый конец света, в Сосновую Поляну. В послеперестроечные времена, при всем спросе на жилье, никто не хотел расселять коммунальные квартиры в этом районе, агенты по недвижимости прекрасно знали, что обеспеченные люди не станут там жить — уж больно неприглядный вид открывался из окон, да и сами дома были почти в аварийном состоянии.
И остались жить в том районе одни люмпены, которым не нужно было ездить на работу, остальные, чертыхаясь и ругая городские власти, давились по утрам в немногочисленных автобусах и маршрутках и мечтали скопить денег на квартиру в более приличном месте.
Так что андербайкеры правильно выбрали место дислокации — в том дремучем районе все здания старые. И подвалы в них подходящие.
Надежда посмотрела по карте, где находится нужный ей дом сорок восемь, и отбыла, наказав коту Бейсику быть за хозяина, но дверь никому не открывать.
Маршрутов довезла по Конногвардейскому бульвару до кольца, дальше пришлось добираться пешком какими-то кривыми переулками. Цивилизация кончилась примерно через десять минут. Даже не
