Насытившиеся и подвыпившие родственники без особого интереса уставились на главу семьи.
— Попытайтесь набраться терпения и выслушать меня до конца, — предупредил Роб, строго оглядев жену и детей.
Все замерли в тревожном ожидании.
— Давным-давно, — начал он свою исповедь, — я поступил дурно и никогда не пытался свой поступок исправить, а продолжал лгать. Обман громоздился на обман, а я по-прежнему продолжал делать вид, будто все в порядке, полагая, что так лучше и легче для всех нас. Но грехи не остаются безнаказанными, и все мои уловки обернулись злом и несчастьями.
Теперь уже родные смотрели на него во все глаза, и сердце Роба ныло оттого, что сейчас он лишит их радости и покоя.
— Всем известно, что Хит — мой первенец. Я совершил смертный грех, уверяя вас, что он незаконнорожденный. Никто не знал, что я был женат законным браком на его матери Лили Роуз… следовательно, Хит — мой наследник и будущий лорд Галлоуэй.
Послышался сдавленный стон.
— Нет! — вскрикнула Элизабет.
Дункан выругался и в волнении опрокинул кубок с вином.
Донал оцепенел.
Бет встала и выбежала из комнаты.
Мегги сжала руку мужа.
Кровь отлила от лица вскочившей Элизабет.
— Будь ты проклят, Роб Кеннеди! Я всегда знала, что ты любил Лили Роуз сильнее, чем меня, но твердила себе, что женился ты все-таки на мне, и это хоть как-то поддерживало мою гордость. Теперь ты все отнял!
— Лиззи, я до такой степени щадил тебя, что скрыл свой первый брак и лишил родного сына его законных прав! Ты была слишком горда, чтобы занять второе место, но гордость — это тоже смертный грех, за который приходится платить. За понимание этого я заплатил слишком дорогую цену.
— И теперь моему первенцу придется платить за твои грехи. Твое запоздалое раскаяние отняло у него все. Ты разрушил его жизнь.
— Мама, это неправда, — возразил Донал, поднимаясь. — С самого рождения я вел безбедное, обеспеченное существование. Отец обладал не только деньгами, землями, замками и кораблями, но еще властью и силой, которыми не злоупотреблял. Мне давно казалось, что я не сумею стать его достойным преемником и истинным главой клана Кеннеди. Поэтому сейчас я испытываю только облегчение.
Дункан вскочил, в ярости отшвырнув стул.
— Ты бесполезное ничтожество, если не желаешь даже постоять за себя! Неужели ты все безропотно отдашь цыгану-полукровке? Это мне следовало родиться наследником Кеннеди! Надеюсь, бастард сгниет в подземелье Карлайла, а еще лучше будет, если Дейкр повесит сукина сына!
Тяжелый кулак Донала расплющил нос брата. Тот потерял сознание еще прежде, чем рухнул на пол.
Замок Дуглас был выстроен так близко к воде, что суда могли заплывать прямо во двор. Валентина весь день высматривала «Месть», так что когда Рэм перепрыгнул через поручень и очутился рядом с ней, нежно улыбнулась и открыла объятия. Муж поцеловал ее и, глядя ей в глаза, сообщил:
— Тина, Донал жив. Я только что отвез его к Мегги.
Золотистые глаза, как он и ожидал, засветились, а лицо просияло.
— О, Рэм, как чудесно! Он здоров? Где ты его нашел? Кто совершил набег?
— Немного хромает, но в остальном бодр и весел. Пойдем, я сообщу тебе все подробности за ужином. Надеюсь, мистер Берк приготовил что-нибудь вкусненькое в честь моего приезда.
Рэм медлил с рассказом, ожидая, пока Тина немного поест.
— Я велю принести еду к нам в спальню. Думаю, для тебя это будет лучшим десертом.
— Еще бы! Не хочу ни с кем делить тебя сегодня.
К тому времени как он навестил близнецов, покачал их и спел шотландскую колыбельную, ужин уже принесли. Рэм уложил малышей в колыбельки и отправился в супружескую спальню, отделанную от пола до потолка полированным розовым гранитом. Огромный камин занимал всю стену. Пол был устлан черными овечьими шкурами, густой рысий мех красовался на кровати.
Пока супруги ели, Рэм говорил обо всем, что произошло на заседании суда. Тина внимательно слушала. Но наконец ее терпение истощилось.
— Все это прекрасно, но я хочу услышать о Донале. Насколько я поняла, во время набега его захватили в плен и бросили в подземелье Карлайла. Эта свинья Дейкр потребовал выкуп? И ты заплатил?
— Я пытался торговаться, шантажировать, даже подумывал прикончить сукина сына, но Дейкр напомнил мне, что все козыри у него на руках — Донал был в его власти.
— Как же тебе удалось выручить его? — ахнула Тина. Рэм вытер рот и отбросил салфетку.
— Не мне. Хиту.
— Но как же, во имя Господа… О Боже, он занял место Донала, верно? — прошептала Тина, вспомнив, как брат уже спас таким образом ее мужа.
— Ты ведь знаешь, у него храбрости больше, чем у любого из нас, — кивнул Рэм, обнимая жену. — Он найдет способ освободиться, такое уже бывало.
— Поверить не в силах… ведь теперь ему есть что терять!
— О чем ты, любимая?
— Отец сознался, что был женат на Лили Роуз и именно Хит — его законный первенец… Хит тебе ничего не сказал?
Рэм от неожиданности присвистнул:
— Ни слова! Правда, его одежду украшала брошь с гербом Кеннеди. Понимаешь, он считает, что виноват в похищении Донала и набеге на Керкубри.
— Благородный дурачок! Пытается загладить свою мнимую вину, а ведь его всю жизнь обманывали и лишили законного наследства.
— Не сомневайся, Тина, он выживет и станет достойным преемником отца, — утешил Рэм. — Я ясно дал понять Дейкру, что его ждет, если хотя бы волос упадет с головы Хита.
— Он так храбр, что мне совестно за свою трусость. Я сбежала в замок Дуглас, чтобы не присутствовать, когда отец сообщит родным о Хите.
— Господи, — взвыл Рэм, — не миновать нам грозы! Как думаешь, гранитные стены выдержат?
— Надеюсь, — кивнула Валентина, подставив губы для поцелуя. — Здесь я всегда чувствую себя в безопасности.
— Очень рад, потому что завтра мне нужно ехать в Глазго. Я посетил в Карлайле банкира, который хранит деньги Энгуса, и он шепнул, будто Арчи Дугласу отправлено золото из Лондона.
— Кстати, тебе прибыло послание, — вспомнила Тина и, поднявшись, принесла письмо. Прочтя его, Рэм удовлетворенно кивнул:
— Джон Дуглас, граф Олбени, отплыл в Шотландию. Если шпионы королевы Маргариты уже успели доложить об этом, Арчи может забеспокоиться. Пожалуй, мне лучше отправиться сразу в Эдинбург.
Тина с притворным вздохом пожаловалась:
— Наши дети станут взрослыми, прежде чем получат христианские имена.
— Ничего, милая, я обещаю, что крестины состоятся, как только я вернусь. И поверь, церемония будет более торжественной и пышной, чем когда-либо в этих местах.
— Ну почему все, имеющее отношение к Дугласам, должно быть торжественным и пышным, хвастливый ты дьявол?
Рэм припал к ее губам.
— Потому что я самый большой и лучший. Разве близнецы не доказательство тому? — спросил он.
Валентина подняла соболиную бровь.
— А я думала, это был мой подарок тебе, негодник этакий!
— Так оно и есть. Бесценный подарок! Я люблю тебя, Тина.
В ожидании возвращения родителей Рейвен тщательно уничтожила все следы пребывания мужчины в своей спальне. Лохань отнесли на место, простыни и полотенца успели постирать, красный цыганский наряд был надежно спрятан, а окровавленная рубашка Хита сожжена. Разумеется, не стоило надеяться, что слуги, особенно миссис Холл, сохранят тайну, но хотя бы ради приличия следовало привести все в порядок. Особенное внимание она уделила своей внешности: выбрала простое платье кремового полотна с длинными рукавами и скромным вырезом, зачесала волосы назад и перевязала их лентой. Зеркало подтвердило, что она добилась цели: оттуда на нее смотрела скорее святая, чем грешница. Оставалось надеяться, что родители это тоже заметят.
Она то и дело выглядывала в окно и, завидев экипаж, сбежала вниз, чтобы встретить родных на пороге. Она полагала, что мать извелась от беспокойства и, увидев Рейвен живой и невредимой, прежде всего обрадуется. Но она ошиблась.
Кейт Карлтон вплыла в двери, как готовый к бою военный корабль.
— Значит, ты дома, такая смирная и невинная, словно монастырская послушница. Удрала, оставив нас на съедение Дейкрам! Бессердечная упрямая эгоистка, не думающая ни о родителях, ни о бедном брошенном женихе! Неужели ты не понимаешь, какому унижению подвергла семью, не говоря уже о Кристофере? Никогда не смогу забыть этого, проживи я хоть сотню лет!
Рейвен пришлось открыть рот, прежде чем остальные родственники успели появиться в передней.
— Прости, что сбежала, не предупредив тебя, мама. Мне ничего другого не оставалось. Я надеялась, что ты меня поймешь, когда я все объясню.
— Объяснишь? Может, заодно подскажешь, что я должна была говорить взбешенному жениху, плачущей леди Розалинд и исходившему злобой грубияну Дейкру? Может, объяснишь, почему исчезла в канун свадьбы, бросив платье, которое стоило целого состояния, и наплевав на сотню приглашенных гостей?
— Я не могла выйти за Кристофера, — запротестовала девушка. — Я не люблю его.
— А кого ты вообще любишь, кроме себя, Рейвен Карлтон?! — перебила ее мать.
— Кейт, давай поговорим спокойно и все разумно обсудим, — вмешался сэр Ланселот.
— Разумно? У девчонки нет ни капли разума! Ведет себя как сумасшедшая!
— Нельзя ли по крайней мере повежливее?
Кейт немедленно набросилась на мужа:
— Это ты во всем виноват! Баловал ее, портил, позволял делать что вздумается, и теперь она не имеет ни малейшего понятия ни о долге, ни об обязанностях! Из чистого каприза опозорила семью, разрушила все шансы сестры на приличный брак и превратила нас во всеобщее посмешище!
